Сестры Кевина разносили на подносах самые изысканные и дорогие блюда. Ничего не пожалели. История быстро получила известность, и я стала знаменитостью. Мне было приятно услышать, что я наделена особой интуицией, присущей хорошим врачам. Шира весь вечер сидела рядом со мной и все время гладила меня по волосам. Дженни Чан обнимала меня за плечи каждый раз, когда пересекала зал. Наконец мистер Чан поднял тост в честь бригады 68.

– Когда Кевин привел к нам Ронни, мы сразу поняли, что это необыкновенная девушка. Он сказал нам в больнице, что она знает историю красной нити. Но нам бы и в голову не пришло, что красная нить, которая свяжет Кевина и Ронни, окажется в прямом смысле нитью жизни.

Все подняли бокалы.

– По легенде, красная нить символизирует судьбу. Она соединяет людей, которые станут значимыми друг для друга. Нам не всегда дано понять свою судьбу, но она не обманет. Ронни, прими нашу благодарность и нашу любовь.

– Но это не только моя заслуга! – вспыхнула я. – Все, включая менеджера катка, участвовали в спасении Кевина. Мы делали свою работу.

– Не надо говорить, что это была просто работа, – заметила Шира. – Мы все знаем, что произошло.

– Это была моя работа, – повторила я. – Но, конечно, это был Кевин. Все, кто присутствовал в тот момент там, сделали бы все ради спасения жизни Кевина. Сам Кевин помог нам спасти его. Так что, Шира, твой любимый жив и здоров не только благодаря мне. Ему суждено прожить долгую и счастливую жизнь и радовать нас.

Шира и Кевин подарили мне браслет. Она сделала его сама из черных бусин, нанизанных на красную нить, посредине украшенную гранатами. Наверное, он стоил очень дорого, не говоря уж о том, сколько времени ушло на это. Они сами надели его мне на руку, и все громко зааплодировали. Я была в восторге. Я была в ужасе. Подумав о том, что мое имя попадет в газеты, я представила! себе, какую это вызовет реакцию. Однако об этом случае написали только в спортивной колонке, упомянув лишь «медиков из Ла-Хойи». Там процитировали старшую смены, Керри Белль: «Иногда кажется, что не остается ничего, кроме как сдаться. У меня в команде несколько горячих молодых голов, но именно ими я горжусь больше всего. Молодые люди в тот вечер выезжали в свой первый рейс. И мы спасли три жизни». Я отослала отцу копию статьи, и он ответил мне в восторженных тонах. Мне написала и Серена, прислав открытку в ярком желтом конверте. На открытке было написано: «Речь всегда только о тебе, правда?», а внутри: «Я горжусь тобой». Еще она прислала фотографию, которую сделала, когда мы были летом в Кейп-Коде. Она сказала мне, что послала Мико копию статьи.

Спустя неделю после банкета мы с Чазом расстались. Он поцеловал меня на прощание. Мне все еще трудно было решить, какие чувства я к нему испытывала, и я знала, что он мог бы сказать то же самое. Он упрекнул меня в том, что, когда мы вместе, я всегда витаю мыслями где-то далеко. Я ссылалась на занятость, но видела, что не смогла убедить его. Миссис Дезмонд, познакомившись с ним, сказала мне потом, что он показался ей недостаточно мужественным для меня.

– Вы ждали, что я приду сюда с этаким Расселом Кроу, исповедующим религию мормонов? – поддразнила я ее.

– Именно так, Вероника. Симпатичный австралиец – именно то, что тебе нужно. Через несколько месяцев я отправлюсь туда. Буду держать ушки на макушке.

Я обещала присмотреть за домом, пока она будет в отъезде, однако сложилось так, что мне едва хватило времени на то, чтобы передать ей ключи.

Случилось так много хорошего, что мне было легко забыть о первоначальной цели своего приезда в Сан-Диего. Возможно, как раз этого мне и хотелось. Джульетта росла, и теперь она уже умела громко смеяться. Я помню, как пыталась посадить ее, как маленького лягушонка, чтобы сфотографировать. Пока я бегала за фотоаппаратом, она уже оказывалась на животе, задирая ручки и ножки, как будто плавала. Однажды утром, когда я появилась в их доме в очередной раз, Келли заставила меня закрыть глаза. Потом велела открыть их и показала, как Джульетта умеет свободно переворачиваться. Малышка пришла к своему достижению примерно на месяц раньше других детей. Я не удержалась и захлопала в ладоши, и Келли обняла меня. Я мягко отстранилась, успев заметить на ее лице обиду и недоумение. – Я вся взмокла, – объяснила я. – У меня не было времени принять душ после пробежки.

Келли кисло улыбнулась, и я с удивлением обнаружила, что мне небезразлично ее отношение.

Дни проходили за днями, и вот настало время, когда Келли понадобилось уехать на два дня в Лас-Вегас на конференцию. Скотт Эрли должен был готовиться к выпускным экзаменам. Я знала, что Келли очень волновалась: она все время повторяла, что Скотту «надо учиться», поэтому мне придется работать гораздо больше за дополнительную плату. Но я видела, что дело не только в этом. Она боялась. Келли призналась мне, что волнуется, как бы перегрузка не сказалась на эмоциональном состоянии мужа. Она опасалась, что он мог в конце концов бросить учебу. Скотт и впрямь казался каким-то отрешенным. Я решила, что пришло время действовать. Джульетта уже очень привязалась и к родителям, и ко мне. Она всеми способами старалась привлечь к себе наше внимание. Если бы я подождала еще немного, то испугалась бы или пошла на попятную. Я собиралась осуществить свой: план, чтобы принести вред Джульетте? Нет, ни в коем случае. Я любила свою работу. Мне была небезразлична судьба моих друзей, особенно Кевина, который относился ко мне с нежностью, после того как произошло его «воскрешение» (так назвала недавно случай с Кевином Шелли). Мне было приятно и уютно в обществе миссис Дезмонд. Мне нравился Сан-Диего. Но мне было совершенно ясно, что я обязана выполнить свою миссию, а потом отправиться домой, снова жить под своим именем, восстановить собственный цвет волос и спокойствие души. Но тут впервые меня пронзил настоящий страх. А какого цвета будет моя душа, если я решусь на то, что задумала?

Я уже собиралась открыть дверь в квартиру Келли, как вдруг услышала, что она ссорится со своим мужем. Ее голос звучал очень сердито.

– Я не могу оставить ее с тобой даже на минуту! Я все время беспокоюсь! – кричала она.

– Келс, – умоляюще произнес Скотт Эрли.

– Я говорю то, о чем думаю, Скотт. Плохо уже то, что я должна уехать на два дня...

– Речь не об этом.

– Именно об этом. Я засыпаю днем от усталости, а когда просыпаюсь, то вижу, что Джульетта сидит вся грязная, пока ты смотришь канал «Дискавери». Когда я говорю, что ты должен поменять ей подгузник, то имею в виду, что ты должен делать это чаще одного раза в день!

Я начала учащенно дышать. Они были обычной парой и ссорились из-за обычных вещей. Я прислонилась к двери, раздраженная до слез тем, что жизнь так жестоко ведет меня к поставленной цели. Я подождала, пока живущая внизу миссис Лоуэн выйдет за своей газетой и помашет мне, а потом услышала, как Келли начала тихо рыдать. Она сказала:

– Как же я это ненавижу.

– Келс, прошу тебя, мне очень жаль, – произнес Скотт Эрли. – Я знаю, что ты говоришь не о подгузниках. Ты говоришь о том, что тревожишься из-за меня. Ты не можешь отправиться на конференцию, потому что представляешь, как я засну и забуду о ребенке. Келс, ты не права! Я никогда не забываю о нашей дочке. Ты сама сводишь себя с ума. Ты не можешь никуда отправиться, потому что на мне клеймо. Никто не пригласит нас на игру в боулинг. Тебе обидно, что другие учителя не допускают тебя в свой круг...

– Да мне все равно!

– Не думаю. Любая на твоем месте расстроилась бы. Как же мне стыдно. Мне кажется, что у меня на спине огромный красный знак: «Бегите, пока не поздно!». Мне надо удалиться от всех...

– Нет, – тихо проговорила Келли. – Мы же уехали на край света.

– Я уеду, Келс. Я не могу. Джульетта еще даже не знает меня. Я не о себе беспокоюсь.

Я решила, что это звучит утешающе.

– Скотт, мы вместе пережили прошлое. Я тебя не виню. Я виню...

– Но я и есть болезнь, Келли!