У дядюшки Якова

Товару хватит всякого!

Тары-бары, растабары!

Расторговываем товары!

Ваши вороны

Кверьху пупом летят,

А наши дураки,

Задравши голову, глядят!

Догадался Микешка,

Чем ворона бить:

Люди — ружьём,

А он — оглоблей.

У нас и Рязани

Грибы с глазами!

Их едят,

А они глядят!

Ай да дядя Афанас!

Сам с вершок,

Голова с горшок

И борода с лопату!

Ай да Вашоха!

Шилом бреется,

Дымом греется!

Ах, кабы на цветы не морозы,

И зимой бы цветы расцветали:

Ах, кабы на меня не кручина,

Ни о чём-то бы я не тужила,

Не сидела бы я подпершися,

Не глядела бы я в чисто поле!

И я батюшке говорила,

И я свету своему доносила:

— Не давай меня, батюшка, замуж,

Не давай, государь, за неровню,

Не мечись на большое богатство,

Не гляди на высоки хоромы:

Не с хоромами жить — с человеком,

Не с богатством жить мне — с советом!

— Лучина, моя лучинушка берёзовая!

Что же ты, моя лучинушка, не жарко ты горишь?

Или ты, моя лучинушка, в печи не была?

— Я была в печи, в печи вчерашней ночи;

Лютая люя свекровушка в печку лазила,

В печку она лазила, лазила, воду ставила,

Воду она ставила, ставила, да чугун воды разлила;

Всю меня, лучинушку, всю залила.

У душечки у красной у девицы

Много горя, много кручинушки,

В ретивом сердце зазнобушки

Нету радости ни на малой час.

Ещё только у ней и радости,

Что в уме у ней сердечный друг.

В сыром бору гуляла,

С милым другом там виделась,

Красотою любовалась.

Она хочет с ним увидеться,

С добрым молодцом перекликнуться.

— Ау, ау, мой сердечный друг,

Передай голос через темной лес,

Через матушку быстру реку.

— Ты, душа ль красна девица,

И я рад бы тебе откликнуться;

За мной ходят сторожатели,[69]

Сторожатели — отец с матерью,

Ещё с ними молода жена,

Молода жена моя постылая.

Луговая коростель!

Не кричи рано по заре,

Не буди меня рано на заре:

У меня матушка-мачеха,

Она меня поздно спать кладёт,

Она меня рано взбуживает

К лёгкому делу — к жерновам.

Луговая коростель!

Закричи рано по заре,

Разбуди меня рано на заре:

У меня матушка родная,

Она меня рано спать кладет,

Она меня рано взбуживает

К тяжёлому делу — к пяльцам.

Возле садику млада хожу,

Возле зелена млада гуляю,

Соловьевых песен слушаю;

Хорошо в саду соловей поёт,

Он поёт, поёт, припеваючи,

К моему горю применяючи,

К моему житью ко бессчастному.

Не пеняю я молоденька,

Ни па батюшку, ни на матушку,

Ни на братца, па ясного сокола,

Ни на сестрицу, лебедь белую;

Что пеняю я младешенька

На свою ли участь горькую,

На свои ли очи ясные.

Ах! вы очи, очи ясные,

Вы глядели, да огляделися;

Вы смотрели, да осмотрелися;

Не по мысли вы друга выбрали,

Не по моему по обычаю.

Туча с громом сговаривалась:

— Пойдём, гром, погуляем, гром!

Ты с дождём, а я с молонью,

Ты грянешь, я освечу.

Как на той ли на берёзе

Не кукушка кукует,

Соловей распевает.

— Соловей, соловейко,

Полети, проведай,

Когда батюшка-матушка будет?

Я бы мост мостила,

Дубовые переклады,

Золотые пластины.

Зеленейся, зеленейся,

Мой зелен сад в огороде!

Расцветайте, расцветайте,

Мои алые цветочки!

Поспевайте, поспевайте,

Изюм-ягода скорее!

Ко мне будут, ко мне будут,

Ко мне гости дорогие!

Сударь батюшка родимый

Будет по саду ходити,

Изюм-ягоду щипати,

Меня, младу, похваляти,

Что горазда сад садити,

Что горазда поливати,

От мороза укрывати.

Выдала меня матушка далече замуж;

Хотела матушка часто езжати,

Часто езжати, подолгу гостити.

Лето проходит — матушки нету;

Другое проходит — сударыни нету;

Третье в доходе — матушка едет.

Уж меня матушка не узнавает:

— Что это за баба, что за старуха?

— Я ведь не баба, я не старуха.

Я твоё, матушка, милое чадо.

— Где твоё девалося белое тело?

Где твой девался алый румянец.

— Белое тело на шелковой плетке,

Алый румянец на правой на ручке:

Плёткой ударит — тело убавит,

В щёку ударит — румянцу не станет.