Они постоянно думали, как убить время. Игра в карты была их любимым занятием. Они занимались и другими грубыми развлечениями. Но одной из самых любимых забав стало, как они называли, «освобождение королевы». Она заключалась в том, что они делились на две команды и начинали шуточное сражение, бросая друг в друга куски торфа.

Эта игра забавляла не только их самих, но и тех, кто наблюдал за ними из замка. Слуги и горничные кричали из окон, подбадривая то одну сторону, то другую, а иногда они и сами включались в потешную баталию. Даже Уилл Драйсдэйл, командир гарнизона, находил, что от этой игры невозможно удержаться, и однажды, чтобы сделать сражение более реалистичным, он выстрелил по группе «врага» из аркебузы, ошибочно решив, что она заряжена холостыми снарядами. В результате двое мужчин были ранены в бедро, а то, что считалось игрой, обернулось трагедией.

Мария, наблюдавшая из окна, тотчас послала своего аптекаря-француза посмотреть, чем он способен помочь.

Раненых отнесли в замок и перевязали им раны, но когда аптекарь вернулся к своей госпоже, у него был задумчивый вид.

— Печальный конец игры, — отметила королева.

Аптекарь хмыкнул.

— Кажется, вы не согласны со мной, — удивившись, продолжила королева.

— Ваше величество, — ответил аптекарь, — я заметил, что один из них тот, кто отвечает за лодки.

— Он тяжело ранен?

Мужчина пожал плечами.

— Эта рана выведет его из строя на некоторое время, ваше величество.

Мария поняла, что он имел в виду, и вздохнула. Это могло бы иметь значение, когда Джордж и Вилли были в замке. Они сумели бы придумать какой-нибудь план. Но сейчас кто здесь мог помочь ей? Сэр Вильям вновь удвоил меры предосторожности. Солдаты всегда были на посту, за исключением тех моментов, когда они уходили есть, но тогда королеву запирали в ее апартаментах. Закрывались и ворота замка, а сэр Вильям никогда не выпускал ключи из виду.

Этот несчастный случай с охранником лодок можно было бы использовать, если бы в замке были Джордж и Вилли.

Несколько дней спустя Вилли вернулся в замок.

Наступило первое мая. Прежде Мария со своими придворными, одетыми в зеленое, выезжала верхом праздновать этот день. Теперь подобные праздники только подчеркивали горечь того положения, в котором она оказалась.

Солнце озаряло ее комнату. Встав с постели и надев халат, Мария с распущенными волосами, струящимися по плечам, прошла к своей скамеечке для молитвы, опустилась на колени и помолилась о том, что сейчас уже казалось несбыточной мечтой.

Поскольку члены семейства Дуглас, ночевавшие в ее спальне, еще спали, она вошла в маленькую приемную и, осторожно достав письменные принадлежности, начала писать.

Это письмо было адресовано Елизавете, королеве Англии, и в нем Мария взывала о помощи.

«Из Лохлевена, 1 мая сего года.

Мадам, моя добрая сестра, меня меньше волнует длительность моего утомительного заточения и неприятности, исходящие от тех, кому я воздавала столько почестей, чем то, что я не в силах описать вам мои истинные бедствия и те различные оскорбления, которые мне наносят. И все же я изыскала способ послать вам письмо с верным слугой…»

Она прервала письмо и прислушалась. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Она подумала о тех днях, когда услышала, что Мария, королева Англии, умерла, и когда ее дяди, де Гизы, и ее свекор, Генри Второй, настаивали, чтобы она заявила свои права на титул королевы Англии. Елизавета вряд ли обрадовалась этому. Но теперь она уже не могла злиться на нее. Она должна понимать, что Мария не желала предъявлять права на титул, не принадлежавший ей. Ее толкали к этому другие.

«…Я умоляю вас, получив это письмо, проявить сострадание к вашей доброй сестре и кузине, и будьте уверены, что у вас не найдется более любящей и признательной родственницы в мире…»

Закончив письмо, она подписалась: «Обязанная вам и искренне любящая, добрая сестра и кузина, королева Мария».

Она запечатала его и, тщательно спрятав письменные принадлежности, тихонько вернулась в постель, отметив, что ее тюремщицы еще спят.

Когда Кристиана пришла к ней, она отдала ей письмо, и Кристиана пообещала, что оно будет переправлено на материк и вручено надежному посыльному.

Возмутится ли английская королева попранием королевского достоинства настолько, что предложит ей свою помощь? Или она только улыбнется и скажет: «Эта женщина когда-то провозглашала себя королевой Англии!»

Мария, быстро забывшая о том, какую злобу она когда-то вызвала, предлагала Елизавете стать такой же всепрощающей. И в это солнечное майское утро она была полна надежд.

Днем, гуляя с Сетон по берегу озера, она увидела мальчика возле лодок. Он дружески улыбнулся ей.

Мария вскрикнула от неожиданной радости:

— Ой, да это Вилли Дуглас!

— Снова в замке, ваше величество, — сказал Вилли, внимательно оглядываясь вокруг. Затем продолжил: — Не прерывайте прогулку, ваше величество, и не подавайте вида, что разговариваете со мной. Мне надо кое-что сказать вам, и я давно поджидал удобного случая. Но, пожалуйста, проходите мимо и возвращайтесь. Тогда я лягу в лодку, и меня никто не увидит. Остановитесь поближе и послушайте то, что я вам должен сказать.

Королева и Сетон пошли дальше. Вилли пару секунд смотрел им вслед, а потом занялся лодкой. Минут через пять королева и Сетон вернулись к тому месту. Теперь Вилли лежал в лодке, и его не было видно из замка.

— Поблизости никого? — спросил он.

— Нет, — ответила Сетон.

Королева села на траву, и Сетон рядом с ней.

— Слушайте, — начал Вилли. — Теперь мы собираемся в любой момент освободить вас. Вы должны быть готовы, когда я зайду за вами. Лорд Сетон и лорд Семфил ждут на другом берегу озера… и Джордж с ними. Я только должен вывести вас из замка.

— Сейчас? — спросила Мария.

— Нет, нет. Как только вы ступите в лодку, весь гарнизон будет здесь. Они следят за вами в данный момент. Вас никогда не выпускают из виду. Вам это не удастся. Вы не должны даже слишком долго стоять здесь, а то у них возникнут подозрения. Сейчас поднимитесь и постойте несколько минут, глядя на материк, пока я расскажу о нашем плане. Это будет завтра. Я постараюсь раздобыть ключи, пока они будут ужинать. Вы оденетесь, как одна из ваших горничных… я приду к вам. Лодка будет наготове, я организую это, теперь это проще, когда старший лодочник ранен. Вы последуете за мной из замка. Потом я закрою за нами ворота. Я вас предупрежу. Будьте готовы.

— Но как это возможно сделать, Вилли? — безнадежно спросила Мария.

— Только за ужином. Это — единственное время, когда они не на посту. Я должен придумать, как стащить ключи у сэра Вильяма. Если бы мне это удалось, то мы могли бы оказаться за пределами замка до того, как это дойдет до них. А на материке ваши друзья будут ждать с резвыми лошадьми. Они уже ждут. Я вернулся, чтобы осуществить это. Я поклялся, что смогу, и я это сделаю.

— Если бы ты только смог!

— Я должен сделать это поскорее, пока старший лодочник болен. Вот если бы еще и Драйсдэйл заболел! Я опасаюсь именно его. Но не стойте больше здесь. Продолжайте прогулку. Плану конец, если теперь они начнут пристально следить за мной.

— Пошли, Сетон, — сказала Мария. — Благослови тебя Бог, Вилли. Я буду осмотрительна… и готова, когда ты придешь.

Когда они отошли от Вилли, он уставился в голубое небо и задумался. Он обязан сделать это. Он дал слово Джорджу и всем этим взрослым лордам, что выполнит их задание. Но как ему стянуть ключи у сэра Вильяма?

Он прислуживал ему за столом, и эти ключи постоянно находились перед его глазами, пока вся компания ела. Сэр Вильям клал их возле своей тарелки, чтобы видеть их в любой момент.

Как же ему завладеть ключами, пока охранники сидят за столом?

Теперь, когда Вилли вселил в нее надежду, к Марии вернулся оптимизм. Она знала, что за узкой полоской воды ее ждут друзья, и, конечно, не так уж трудно добраться до них. Вилли может прийти за ней в любой момент. Она должна быть готова. На сей раз надо продумать все детали. Когда Мария вспоминала, как легко она могла бы сбежать с прачками, ей становилось стыдно за свою неспособность сыграть роль в течение столь недолгого времени.