Прошло всего шесть минут по внутреннему времени ретроскопа. Неплохо бы установить поточнее эпоху, в которую он попал. Древняя Индия — это ясно, а какой год? Какой период, хотя бы — до британской колонизации или после? Иногда такие мелочи полезно определить как можно раньше. И ещё Элкису очень хотелось точно назвать наркотик, который принял раджа. Он думал, что опиум, но кто поручится? Врачу просто невозможно знать все времена и все эпохи, из которых приходится вытаскивать своих пациентов. Да и не только же владельцы ретроскопов составляют контингент подопечных ЭМП. Возможно, что высокородного индуса и вовсе отравили неким сладким ядом его собственные любящие и почтительные приближённые.
Следующие несколько секунд прошли в борьбе между индийцем из далёкого прошлого Земли, никаких внутренних противоречий вовсе не замечавшим, и Элкисом, который всё больше ощущал себя махараджей Бхуришравой. Он был первоклассным сенситивом, но в данный момент как раз в этом заключалась его слабость, поскольку для «настроек на волну» раджи ему даже не требовался синхронизатор — всё происходило само собой. «Именно поэтому среди современных историков так мало сенситивов», — подумал врач, спешно готовя сознание к обратному переходу в своё время. Махараджа точно собирался спать, и слишком высока была вероятность заснуть вместе с ним.
Снова темнота, полёт сквозь звёзды, движущиеся навстречу, и комната в квартире на пятьдесят шестом этаже мегабилдинга в Сестрории. Приходя в себя, Элкис огляделся. Рядом стоял внимательно глядевший на него Ранбах. Никаких следов дворца в Древней Индии и готового к отключке махараджи, в теле которого он только что находился. Вот так это происходит в наше время…
— Агент собирался заснуть, — сообщил Элкис Ранбаху, как только обрёл способность к мыслесвязи. — А я не успел составить алгоритм переходов. Жуткое невезение. Придётся нырять снова, по другому каналу, и ловить момент его пробуждения. Без твоей помощи мне не обойтись.
— Нет необходимости, — ответил Ранбах вслух, и Элкис невольно вздрогнул. Мыслесвязь используют, в основном, ради экономии времени на передачу информации, и раз уж врач ЭМП начинает разговаривать с напарником на вызове…
— Кризис у парня начался сразу после того, как ты ушёл в прошлое. Я уже вызвал эвакуатор.
— Мой сын умер? — глухо и неожиданно спокойно спросила подошедшая поближе хозяйка квартиры.
— Кризис — это ещё не смерть, госпожа, — ответил Ранбах. — Мы стабилизируем состояние сознания вашего сына с помощью виртуальной ретропрограммы — я только что её активировал. Так мы сможем безопасно разорвать его связь с агентом. А потом снова попытаемся вывести его в наше время, но уже в условиях медцентра.
— А если у вас не выйдет?
— Остаётся ещё Восстановление. Что касается тела, то его мы сохраним без труда, вы же знаете. И большинство жизненно важных функций приведут в норму задолго до начала регенерации личности.
— Но после Восстановления он уже никогда не станет прежним! — сдавленно и тяжело воскликнула женщина. — Он будет похож на моего сына… но не он! Вы это понимаете?..
В комнате повисла долгая тишина, потом Ранбах негромко сказал:
— Мы это понимаем, как никто другой. Мне очень жаль, госпожа, но ничего большего мы сделать не в силах.
В открытую дверь квартиры вполз медицинский эвакуатор, похожий на большой гроб, самостоятельно передвигающийся на шести многосуставчатых лапах. Сзади шёл санитар с пультом дистанционного управления.
Перед тем, как начать процедуру отключения пациента от ретроскопа, Элкис взглянул в лицо парня. Оно посинело и пошло жёлтыми и синими пятнами. «Синдром ретро» успел нанести мозгу потерпевшего серьёзный ущерб, началась медленная мутация тканей. Что ж, тело его, может, и удастся сохранить, а вот регенерация личности вряд ли окажется возможной. Но Ранбах прав — матери пока говорить об этом не стоит. Она и так узнает правду слишком скоро.
Глава 2
Применение сенсуальных синхронизаторов для учёных-исследователей, кроме ретропсихологов, крайне нежелательно. Я упоминаю об этом в связи с высказываниями некоторых историков, которые утверждают, что синхронизация чувств и эмоций помогает им «проникнуться обстановкой» выбранного исторического периода или даже развивает особое чутьё, помогающее переходить по цепочке агентов-носителей. Я не могу признать подобный подход научным, не признаю и близким к научному… Согласно моему собственному опыту, синхронизаторы ощущений лишь мешают ясному восприятию действительности выбранного исторического периода… Об опасностях, подстерегающих исследователя в случае внезапной болезни или смерти агента-носителя его сознания, не стоит и говорить.
Профессор Оллентайн, руководитель проекта «Ретроскоп — всё прошлое». Статья «Корректный подход» на официальном сайте Академии Времени в Галактической информационной сети «Глобал».
Этим хмурым туманным утром Стейбус Покс добирался до Института сравнительной истории в Дилойме воспользовавшись услугами Транслайна.
Являясь головным отделением Императорской Академии Времени, этот её филиал был ни чем иным, как своеобразным государством в государстве: номинально зависимый от центра, он всегда оставался более-менее суверенным в вопросах внутренней политики, которая, в первую очередь, определяла особую стратегию исследований, остававшуюся неизменной на протяжении последних сорока лет.
Старина Олли, подумал Покс. Непотопляемый флагман ретроскопии. Именно ему мы обязаны…
В вагончике мини-состава, стремительно мчавшегося по монорельсу над кварталами столицы, было до ужаса тесно, однако приходилось терпеть. Новенький икар Стейбуса сегодня остался в своём боксе, как и машины большинства его соседей по вагону. Туман, окутавший столицу и её окрестности, в сочетании с низкой облачностью и мелким дождём, сделал полёты личного авиатранспорта по низким траекториям небезопасными. Все диспетчерские СБД[7] работали под двойной и тройной нагрузкой; все высокие траектории были заняты потоками машин тех, кто не рискнул лететь по низким, но, тем не менее, спешил к месту работы, или просто желал выбраться из зоны ППУ[8] и насладиться солнцем. И все три вида общественного транспорта — Транслайн, Трансаэро и Трансавто — также оказались перегружены.
Поезд мчался сквозь туман, следуя замысловатым зигзагам монорельса. За окном скользили, однообразно чередуя друг друга, молочные, тёмные и оранжево-чёрные, расцвеченные разноцветными огнями пятна. Стейбус, погрузившись в раздумья, машинально отмечал: молочное пятно — открытый участок дороги — густая пелена, липнущая к окнам… Тёмное пятно с огненными змеями встречных поездов и стремительными голубыми болидами многоместных икаров — туннель. Оранжево-чёрное — тоже туннель, но проходящий сквозь мегабилдинг или объединённый жилой квартал — огни внутреннего транспорта, блики витрин, узоры сигнальных систем пешеходов, переходящих с одной скоростной дорожки на другую…
Покс оглядел попутчиков. У некоторых на головах эластичные обручи пси-трансцессоров, что сразу выдавало в них обычных людей. У других на голове ничего нет, но это не обязательно сенситивы или имплантёры[9] — так ходят и беднейшие служащие без категории, которым приличный трансцессор просто не на что купить. Многие используют только телефонную гарнитуру, иногда дополненную полупрозрачным мини-монитором, частично закрывающим правую сторону лица, а в их обручи встроены обычные компьютеры.
Лет шестьдесят назад, когда самые дешёвые трансцессоры опустились в цене ниже верхнего предела покупательской способности основной части населения, аналитики пророчили полный крах не только всем прочим средствам связи, но заговорили и о грядущем отмирании устной речи как таковой. Однако всё оказалось не так просто, и не только потому, что мыслесвязь требует дисциплины сознания и набора определённых качеств. Просто многие люди ей не доверяют, по крайней мере — вне стен своих квартир. Дома — да, там внешняя нейротехника используется по полной. Что и говорить — художественный фильм, сделанный в формате пси-постановки, когда зритель оказывается одним из героев по своему выбору, это такое удовольствие, которое любой предпочтёт простому просмотру. Информация тоже усваивается во много раз быстрее, так что… Да ещё все стараются использовать вместо обручей шлемы. Понятно — в шлем производители засовывают в десять раз больше начинки. Но на улице или на работе средний обыватель разве что новости просмотрит, а уж в шлеме не ходит никто, хотя он и выглядит вполне эстетично… Разговаривать вслух тоже меньше не стали. А встроенные в мозг нейроимплантаты, аналоги трансцессоров и синхронизаторов, до сих пор отваживаются ставить очень немногие. Исключение составляют сенситивы. Им бояться нечего, они люди привычные.