На глазах у Сёдзо небо над Токио из красновато-жёлтого стало багровым, затем приобрело лиловый оттенок. Силуэты беспорядочно нагромождённых зданий сделались ещё более мрачными. Зловещая тень запустения легла на город. Окрасившиеся в алый цвет рваные облака по странной прихоти ветра разбегались в разные стороны, меняя форму. Казалось, за рядами высотных зданий по всей линии горизонта на западе мечутся языки пламени.
«А ведь когда-то здесь и вправду всё полыхало», — подумал Сёдзо. Перед самым концом войны, в эту же весеннюю пору несколько ночей подряд на весь район от устья реки Сумидагавы до Синагавы и Омори сыпались бомбы. Если бы тогда он находился здесь, то видел бы, как почти вся земля вокруг — не только на западе, но и на севере, и на юге — охвачена огнём. Пламя подступало к самой воде, опаляя небо, озаряя поверхность залива. В действительности ничего этого Сёдзо не видел, но тем активнее работало его воображение. Он смотрел на Центр международной торговли и живо представлял себе, как из окон его рвутся языки пламени, как рядом горит и рушится Токийская башня, как корчатся в огне и отблесках пожара новые небоскрёбы. Всё вокруг него было охвачено пламенем. Даже стоящие позади, на пристани Тоёсу, резервуары для газа один за другим вспыхивали ярко-красным заревом, словно взмётывая вверх всполохи огня…
Наконец пожар утих, последние лучи заходящего солнца поблекли, и серая дымка стала опускаться на землю, но у Сёдзо было такое чувство, будто он видел, как над Токио, подобно бушующему пламени, клубятся зловещие призраки.
Он вышел из парка через ворота, ведущие к автобусной остановке. Здесь, упираясь в парк, обрывалось широкое, по пять рядов на каждой стороне, шоссе, тянущееся от тыльной стороны серого полусферической формы здания, в котором проходила детская ярмарка.
За исключением припаркованных с краю нескольких грузовиков и легковушек, просторное и гладкое, как взлётная полоса аэродрома, шоссе было совершенно пусто — ни машин, ни людей. Стемнеть ещё не успело, но солнечный свет уже померк, и на сухой, мышиного цвета асфальт легли коричневые тени. По левую руку от Сёдзо располагалась площадка, предназначенная для погрузочно-разгрузочных работ, с правой стороны вдоль причала тянулись громоздкие складские постройки высотой в шесть и в семь этажей. Вот так в этот вечерний час выглядел искусственный остров, где даже воздух казался холодным и жёстким.
«Надо же, здесь всё лишено покрова, как будто выставлено на показ, — подумал Сёдзо и стал переходить шоссе, двигаясь по диагонали, чтобы срезать путь к автобусной остановке. — Интересно, дети уже разошлись?» Он взглянул на здание с крышей в виде купола-полусферы, и в тот же миг внимание его привлекла какая-то чёрная точка: вынырнув из тени, окружавшей эту серую громаду, она стремительно двигалась в его сторону, нарушая безмолвие пограничного часа между днём и ночью.
Прошло некоторое время, прежде чем он сообразил, что это мотоцикл, мчащийся на огромной скорости. Сёдзо ещё не успел дойти до середины шоссе, и ему нужно было срочно решать — то ли бегом бежать вперёд, то ли спешно возвращаться назад. Бежать ему не хотелось. К тому же в десяти-пятнадцати метрах от него шоссе заканчивалось. Наверняка, подъехав поближе, мотоциклист сбросит скорость.
Прибавив шагу, Сёдзо пошёл вперёд. Однако мотоциклист и не думал сбавлять скорость. Он мчался так, словно собирался на полном ходу ворваться в парк и с причала вылететь в море. Сёдзо невольно остановился и, как вкопанный, замер посреди дороги. Его парализовало не столько чувство опасности, сколько ощущение невероятности происходящего.
Мотоцикл был большим и, судя по всему, очень мощным. Несмотря на такую скорость, грохота мотора почти не было слышно. Он словно летел по воздуху, неумолимо приближаясь.
Сёдзо всё ещё не терял надежды, что в последний момент водитель либо притормозит, либо свернёт в сторону, но ничего подобного не произошло. Он и вскрикнуть не успел, как мотоцикл промчался мимо буквально на волосок от него. Резкая воздушная волна заставила его отшатнуться. «Сейчас мотоцикл врежется в изгородь!» — мысленно воскликнул Сёдзо, не в силах перевести дыхание.
Но он ошибся: едва коснувшись изгороди передним колесом, мотоцикл остановился.
— Эй, послушай! — выпалил Сёдзо, невольно срываясь на крик. — Как можно гнать на такой скорости?!
Юный мотоциклист накренил руль и спустил одну ногу на дорожное полотно. По сравнению с массивным корпусом мотоцикла он казался на удивление маленьким и щуплым. Чёрные брюки и блузон плотно облегали его фигуру наподобие водолазного костюма. Полусапожки и шлем тоже были чёрного цвета. «Видимо, этот большой, толстый шлем, похожий на те, в которых когда-то спускались под воду водолазы, не пропускает звуков извне», — догадался Сёдзо, но мотоциклист, не выпуская руля из рук в чёрных кожаных перчатках, медленно повернул голову в его сторону.
Хотя передняя часть шлема была прозрачной, тень, отбрасываемая нависающими над оградой деревьями, мешала Сёдзо как следует разглядеть лицо юноши. Внезапно надвинулись сумерки, лишь серебристого цвета мотоцикл сверкал холодным металлическим блеском.
Юноша никак не отреагировал на гневное восклицание Сёдзо. Должно быть, он просто оглянулся на человека, внезапно возникшего у него на пути.
— Ты едва не сбил меня! — крикнул ему Сёдзо. — Надо смотреть, куда едешь!
Мотоциклист поднёс руки к голове и стал медленно снимать шлем. Ну и тип! Сперва — сумасшедшее лихачество, теперь — загадочное молчание. Чудной какой-то парень. Видимо, психопат со склонностью к аутизму и всякого рода фрустрациям.
Массивный шлем снялся на удивление легко. Освободившись от него, мотоциклист несколько раз тряхнул головой, и длинные волосы упали ему на плечи. Сёдзо остолбенел: перед ним стояла девушка.
Какое-то время оба молчали. «Интересно, как ей удалось упрятать свои длинные волосы в шлем? — машинально подумал Сёдзо. — Скрутила их в узел? Или прибегла к помощи заколок?» Впрочем, он не заметил, чтобы она вынимала из волос заколки.
Мотоциклистка вдруг рассмеялась:
— Что, сердиться на девушек не в ваших правилах? Минуту назад у вас был такой грозный вид, что я боялась, вы броситесь на меня с кулаками. По правде говоря, я вас просто не заметила. В голове у меня было только одно: до каких пор можно позволить себе мчаться на полной скорости, чтобы вовремя остановиться, не влетев в забор?
— Так ведь это как раз и опасно!
— Ничего подобного. Когда уверенно летишь вперёд, машина сама сманеврирует в нужный момент. И наоборот, если всё время смотреть себе под ноги или озираться по сторонам, в теле возникает скованность, и тогда аварии не избежать.
— Но вы едва не наехали на меня!
— Тем не менее, я вас не сбила. А если бы я хоть на секунду увидела, что вы там стоите, то наверняка врезалась бы — если и не в вас, то в этот забор.
«Странная логика», — подумал Сёдзо, но в прямодушии собеседнице было трудно отказать. Загадочная особа. В компании, где он служил, было сколько угодно молоденьких женщин, в том числе и весьма энергичных, но такая ему ещё не встречалась. Плотный, ладный чёрный костюм то ли из кожи, то ли из какой-то синтетической ткани, полусапожки и кожаные перчатки смотрелись на ней совершенно естественно. А с какой лёгкостью она управляла этим огромным, мощным мотоциклом!
Одной рукой прижимая к груди шлем, другой она приглаживала волосы. Вид у неё был абсолютно спокойный. При том, что Сёдзо ни разу в жизни не садился на мотоцикл, для него было вполне очевидно, что, управляя им, человек не только испытывает на себе силу ветра, но и подвергает себя куда большей опасности, чем автомобилист, защищённый корпусом своей машины.
— Как бы там ни было, я порядком испугался. У меня, знаете ли, не совсем здоровое сердце.
— В таком случае примите мои извинения. Чтобы загладить свою вину, я с удовольствием подвезла бы вас, но, по существующим правилам, даже на заднем сидении полагается надевать шлем.