После того как 4 сентября Франческо Борджиа, сын Каликста III, вступил во владение ими от имени Лукреции в качестве казначея Святого престола, Александр VI сам направляется в Непи 25 сентября. Он встречается с супругами и уговаривает свою дочь вернуться рожать в Рим.

Папа назначает французского кардинала Перо, друга Людовика XII, легатом вместо кардинала Джанни Борджиа. Теперь Лукреция может оставить свой пост губернатора Сполето.

14 октября в сопровождении своего мужа и брата Джофре Лукреция въезжает в Рим. У ворот города их встречают мимы и жонглеры папы.

Для детей Борджиа наступил очень удачный момент. Ничем не рискуя, Чезаре приобрел престиж военного во время французского завоевания Ломбардии. 12 августа, покинув Асти, французская армия захватила герцогство Миланское. Крепости сдавались с исключительной легкостью, настолько грозными были осаждавшие. Людовико Моро планировал остановить французов у Александрии, своей самой сильной крепости, а затем, в случае необходимости, отступить к Павии. Но в его войсках царит самый ужасный беспорядок. И в конце августа не подошли на помощь обещанные армии короля Неаполитанского и Генуэзской республики. Людовико разорился, собирая войско из швейцарских и немецких наемников. Ему пришлось сражаться на двух фронтах: против французов и против Венеции, которая для захвата Гвиара д’Адда и Кремоны направила на восток сильную армию.

Александрия была не в состоянии долго сопротивляться осаде 40-тысячного войска. В ночь с 28 на 29 августа ее гарнизон под командованием Галеаццо Сан-Северино оставляет город. Людовико видит в этом событии подтверждение мрачных предсказаний своих астрологов. В отчаянии он отправляет в Германию своих двух сыновей и брата, кардинала Асканио Сфорца. Павия капитулирует, 2 сентября Милан открывает ворота французам, а 17 сентября губернатор Миланского замка Бернардино да Корта сдает его. Людовико бежит в Тироль к Максимилиану, супругу его племянницы Бьянки Марии. Теперь ничто не может помешать королю и его штабу торжественно вступить в Милан.

5 октября король подъехал к городу, а 6-го утром вошел в него. В костюме, расшитом золотыми ульями и пчелами, в герцогской шапке, под золотым балдахином едет король в сопровождении главных сановников Франции и дружественных итальянских сеньоров. В его свите — кардинал д’Амбуаз и герцог Савойский, кардиналы Джулиано делла Ровере и Джанни Борджиа, последний недавно назначен легатом при короле Франции в Италии. За кардиналами едут представители Венеции, затем герцог Феррарский Геркулес I д’Эсте, отец покойной супруги Людовико Моро, идущий рядом с герцогом де Валентинуа, впереди маркиза Мантуанского и маркиза де Монферра. Снова, как и при въезде в Шинон, все восхищаются багажом Чезаре, который везут вьючные животные в накидках из бархата и золотой парчи с гербом Чезаре Борджиа Французского: бык и ленты семейства Омс объединены в нем с лилиями Франции. Дипломат Балдассар Кастильоне выражает радость по поводу того, что своей пышностью и роскошью герцог де Валентинуа компенсирует распущенность французских оккупационных войск, превращавших дворянские дома и сам замок в зловонные конюшни.

Новость о миланском триумфе, к которому оказался причастен его сын, наполняет радостью сердце понтифика. Еще больше его радует весть о рождении сына у Лукреции в ночь с 31 октября на 1 ноября. Александр настолько счастлив, что еще до восхода солнца оповещает о счастливом событии всех кардиналов, послов и дружественных ему сеньоров: каждый из них вознаграждает гонца 2 дукатами, как с завистью записывает Буркард, который сам был не прочь получить свою долю. Церемониймейстер полностью поглощен подготовкой крестин, которые должны стать особенно торжественными: ведь речь идет о первом законнорожденном внуке папы, который решил дать ему свое собственное имя — Родриго.

Дворец Санта-Мария-ин-Портику был торжественно украшен, чтобы молодая мать могла принимать визиты римских дам. Прелатов и послов встречают в зале для аудиенций, затянутом гобеленами. Лукреция принимает поздравления, сидя в кровати, покрытой красным с золотым отблеском атласом. Ее комната обтянута бархатом цвета голубого анемона, который называют александрийским. Весь дворец, стены, внутренний двор и лестница — все исчезает под дорогими драпировками и шелком. Через двери дома с золотыми створками можно пройти прямиком в собор Святого Петра, в часовню Санта-Мария-ин-Портику, где в день крестин собираются 16 кардиналов. Из соображений приличия папа не может сам вести службу: на свое место он назначает кардинала-архиепископа Неаполя Оливье Карафу. Процессия кардиналов и послов входит в часовню, где находятся статуя и могила Сикста IV. Хуан Сервиллон, каталонский дворянин, бывший капитан папской гвардии, чья правая рука обернута шелковым расшитым золотом шарфом, несет ребенка, одетого в платье для крестин из золотой парчи, подбитой горностаем. Справа от него — губернатор города, а слева — посол Максимилиана Австрийского, императора Священной Римской империи. Впереди идут конюшие и камергеры папы, «в розовых платьях, как в процессии тела Христова». Под звуки флейт и тамбуринов, пугающих младенца и вызывающих его плач, его вносят в часовню.

На пороге часовни ребенка передают Франческо Борджиа, архиепископу Козенца. Прелат подходит к большой серебряной и частью золоченой раковине, стоящей между алтарем и могилой папы. Кардинал Карафа и два епископа — Людовико Подокатаро, киприот, епископ Карапаччо в королевстве Неаполитанском, секретарь папы, и Джанбатиста Феррари, епископ Моденский, папский датарий, — начинают церемонию. Когда обряд крещения окончен, шелковый шарф, расшитый золотом, передается сеньору Паоло Орсини, который отвозит юного Родриго во дворец Санта-Мария ин Портику. На следующий день, 12 ноября, Священная коллегия кардиналов завершает празднества, вручив Лукреции «две серебряных бонбоньерки, где вместо конфет лежит 1200 дукатов».

Утром 29 ноября дочь папы, поддерживаемая епископом, пешком направляется в собор Святого Петра на церемонию благословения после родов. Вечер она проводит в Ватикане вместе со своим отцом. Можно предположить, что речь идет о последних событиях — о необычайных успехах Чезаре Борджиа. Герцог де Валентинуа сумел с наибольшей выгодой для себя воспользоваться сложившейся ситуацией. Французская оккупация Миланского герцогства и победа их венецианских союзников позволили ему выгодно для себя использовать часть войск его покровителя Людовика XII. Папа Александр, встретившись с Лукрецией и ее супругом в замке Непи, изложил им замыслы Чезаре. Один из них состоял в захвате герцогства Феррарского. Кузен герцога, кардинал Джанни Борджиа-младший, назначенный легатом на время похода Людовика XII, еще в сентябре пытался узнать мнение Флоренции и Венеции по этому поводу, но ни одно из этих государств не согласилось выступить против Геркулеса д’Эсте: для вторжения не было никакого предлога — герцог полностью рассчитался, выплатив свою дань вассала Святого престола. Узнав об этом неудавшемся плане, Геркулес извлек из этого надлежащий урок. Для обеспечения своей безопасности он решил стать верным и безупречным союзником французской короны: именно поэтому в Милане он ехал на почетном месте в королевской свите Людовика XII рядом с Чезаре Борджиа.

Гораздо удобнее было расширить владения Борджиа вокруг Рима за счет крупных баронов в Романье, неспокойной провинции папского государства, где мелкие тираны господствовали, не признавая власти Святого престола. Пока Чезаре воевал вместе с королем Франции, Александр VI повел показательную кампанию против Каэтани (или Гаэтани), которые боролись против Орсини, Колонна и Савелли за власть над римской Кампаньей. Глава семьи Онорато II умер в 1490 году, оставив после себя троих сыновей: Никколо, Джакомо и Гульельмо. Центром их владений была крепость Сермонета, расположенная на гористых склонах Вольскве. Из этого города, имевшего ранг герцогства, власть Каэтани распространялась до самых Понтийских Болот. Они контролировали Аппиеву дорогу. У них были большие поместья в королевстве Неаполитанском: герцогство Траэтто, графства Фон-ди и Казерте и еще около двадцати крупных сеньорий.