— Кажется, здесь пахнет палёным! Пора сматываться!

Через минуту котобои бежали по пустыне в сторону Нила, отбрасывая длинные тени.

Вскоре лодка быстро скользила по тёмным водам великой африканской реки. Все неприятности остались позади. Но капитан Котаускас совершил непростительную ошибку. В суматохе он направил яхту вверх по течению.

— Теперь, если повернуть назад, нас будет поджидать засада…

— А если плыть дальше, — продолжил мысль Афоня, — то рано или поздно Нил закончится, и мы никогда не вернёмся.

— К тому же у нас нет лоцманских карт, и мы в любую минуту можем сесть на мель или разбиться о пороги, — сообщил Шустер.

Неожиданно бревно, плывшее рядом с яхтой, приподнялось:

— Приветствую отважных путешественников! Я случайно услышал ваш разговор. И готов стать вашим проводником, гидом, лоцманом и кем угодно!

Все вздрогнули. А Котаускас на всякий случай переместился поближе к гарпунной пушке.

Крокодил обнажил ряд ослепительных зубов:

— Простите, я не представился. Меня зовут Роки. Я вижу, вы рыбаки, и готов показать вам самые рыбные места! Впрочем, сейчас уже поздно…

Роки взглянул на часы, на лапе блеснул золотой браслет:

— У одного туриста… выменял. Встретимся утром!

Ещё раз широко улыбнувшись, крокодил исчез.

— Мне его улыбка не понравилась, — сказала Марианна. — По-моему, нужно быть начеку.

На рассвете Котаускас поднял всех по тревоге. И справа и слева по течению собирались стаи крокодилов.

— Если они нападут на лодку, нам конец! А если мы выберемся на берег, то через два-три дня погибнем в пустыне без воды. Что будем делать?

— Воду можно набрать в матрёшки, — задумался Афоня. — Но далеко мы их не укатим…

— А их и не надо катить, они сами покатятся, — сказал вдруг Шустер. — Котобой по льду ходил, и по пустыне поплывёт.

Марианна с недоумением посмотрела на него, но Котаускас и Афоня в одну секунду поняли младшего матроса и принялись за работу. Сделать из половинок матрёшек колёса и приладить их к судну — задача совсем непростая. Тем более, на плаву…

Крокодилы равнодушно наблюдали за странной суетой на яхте. Они не торопились — деваться глупым туристам было всё равно некуда:

— Спорим, я разобью это корыто с двух ударов!

— А я с одного!

— А я…

И только, когда на яхте раскрылся парус, и она медленно выкатилась на берег, крокодилы поняли, что произошло, и от удивления раскрыли пасти.

— Улыбайтесь шире! — помахала им на прощание Марианна.

Впереди тянулась бескрайняя пустыня. Она была похожа на море. Барханы напоминали огромные застывшие волны, по которым Котобой то взбирался вверх, то спускался вниз.

Обычные колёса увязли бы, но матрёшки легко катились по песку…

— Великая вещь — русская матрёшка, — сказал Котаускас. — Хочешь — рыбу соли, хочешь — катись, а хочешь — любуйся!

Капитан жалел только об одном — что они выбрались на правый берег, а не левый. Там до моря оставалось всего миль двести. А теперь им предстояло пересечь почти всю Африку поперёк.

— Зато какое приключение, — радовался Шустер. — Говорят, что верблюды — корабли пустыни… Ерунда! Настоящий корабль пустыни — наш Котобой!

Жара стояла нестерпимая. Афоня, решивший добыть на завтрак страусиное яйцо, обжёг себе пятки.

— Зато самовар кипятить не надо! Вода сама закипает, — оптимистично заявлял он. Но через неделю вода закончилась. И началась настоящая пытка.

Особенно мучили всех миражи. Марианна видела то дворцы, то караваны летающих верблюдов, то озёра с розовыми фламинго. Но в действительности ничего этого не было. Только пески до самого горизонта.

С Шустером несколько раз случались обмороки. И мышонку запретили подниматься в корзину. Лучше всех держался Котаускас. Но и у него в один прекрасный день начались видения:

— Вижу матросов! Ёксель-моксель…

— Какие матросы в пустыне? — вздрогнул Афоня.

— Не знаю. Но их много. И они в тельняшках!

К счастью, это была не галлюцинация: капитан увидел вдали стадо зебр…

Пустыня закончилась — началась саванна.

Пополнив запасы воды, Котобой продолжил путь на запад. Все чувствовали себя прекрасно. Марианна рисовала. Афоня пытался разнообразить рацион солёными финиками и бананами. Котаускас, доверив младшему матросу свой бинокль, фотографировал антилоп и жирафов.

Случались и безветренные дни. В один из них Шустер заметил львов. Прячась за кустами, они подкрадывались к пасшимся неподалёку антилопам гну.

Капитан объявил срочную тревогу.

— А нам-то чего опасаться? — пожала плечами Марианна. — Они не на нас охотятся. И притом это большие кошки, наши африканские родственники…

— Только они этого, в отличие от нас, не знают, — нахмурился Котаускас.

Котобои были готовы ко всему. Но только не к тому, что стадо гну помчит в их сторону. Выбор у путешественников был невелик: или их разорвут львы, или растопчут гну.

Но гну оказались умнее, чем думали коты. Стадо огибало лодку…

И тут у Афони сработал инстинкт: он выстрелил из лыжного гарпуна. Гарпун зацепился за рога вожака. Яхта рывком рванула с места и помчалась за стадом антилоп. Львы пробежали ещё метров сто и отстали.

Наконец, яхта добралась до океана. Никогда ещё моряки так не радовались, увидев берег. Только Марианна выглядела печальной:

— Жаль, что мы не встретили слонов. Я так мечтала прокатиться на слоне!

— Откуда же я его возьму? — растерялся Афоня, оглядывая пустой берег.

— Ждите меня! Ёксель-моксель-таксель-брамсель! — приказал Котаускас и исчез. Неизвестно, где он был и что делал. Это так и осталось тайной. Но вернулся он не один…

Слона звали Соломон. Молодожёны прокатились на нём несколько раз. И на фотографии получились очень счастливыми, особенно — Марианна.

Шустер сначала тоже хотел прокатиться, но отказался.

— Говорят, что слоны боятся мышей. Я боюсь… испугать слона!

Котаускас никогда в жизни так не смеялся:

— Наконец-то я вижу, что наш младший матрос хоть чего-то боится!

На обратном пути ничего необычного не произошло.

Когда Котобой, гружёный кокосами и ананасами, причалил к родной пристани, начиналась полярная ночь. С неба сыпались кружевные снежинки, и Котьма была покрыта снегом, как невеста — фатой.

— Красота какая! — ахнули все.

Распростившись, путешественники отправились по домам.

— Конечно, красота, — бурчал себе под нос Котаускас. — Можно было и не уплывать…

— Кэп, — не удержался Шустер, — а когда ты женишься, мы куда отправимся в свадебное путешествие?

Рубену Варшамову —

мореману и человеку