Произошло это, видимо, после такого случая: к отцу Володи Ульянова приехал из Петербурга чиновник из Ведомства народного образования. Илья Николаевич рассказывал ему, что дети не любят ходить в церковь, на что гость, глядя на Владимира Ильича, сказал: «Сечь, сечь надо!» Ленин выбежал во двор, сорвал с шеи крест, который еще носил, и бросил его на землю.

Товарищ Володи Ульянова по гимназии Д. М. Андреев писал в своих воспоминаниях о прогулке с Володей Ульяновым по улицам Симбирска: «Дойдя до высоких белых стен Спасского женского монастыря, Володя вдруг остановился и стал рассматривать залитую лунным светом обитель.

— Вот куда люди сами бегут от жизни и хоронят себя заживо! Хороша, верно, их доля, если они в этой тюрьме находят утешенье!»

А один из знакомых Ленина А. А. Беляков описал поездку Владимира Ильича с товарищами (среди которых был и Беляков) по Волге и реке Усе. «Ему давно хотелось познакомиться с крестьянином Василием Князевым и сектантами Амосом из Старого Буяна и Ерфилычем из села Кобельмы. Самым наболевшим вопросом для Амоса и Ерфилыча, самым острым их желанием уже давно было «придумать такую простую веру, без всякого обмана, которая бы сразу всех людей сплотила в единую братскую семью и тем уничтожила всю неправду и народила бы рай на земле, всю бы жизнь перекроила». Вопрос о такой вере был основным делом для обоих друзей, Амоса и Ерфилыча, неустанных пропагандистов против обманов церкви и неправды житейской. Владимир Ильич очень популярно, весьма убедительно и чрезвычайно просто разъяснил, что «веру нельзя придумать, сочинить. А если веру придумать, и даже очень хорошо, как это сделал граф Толстой, то эта вера не изменит человеческих отношений, а, наоборот, человеческие отношения, вернее хозяйственные нужды, хозяйственные отношения могут изменить всякую веру, приспособить ее для нужд хозяйства без всякого труда. Владимир Ильич так удачно иллюстрировал свои мысли рядом ярких и простых примеров, что оба сектанта, всю жизнь исходившие в своих рассуждениях из Библии и Евангелия и придумывавшие веру, как-то сразу молниеносно просияли. Они поняли, что вера, как и бог, сотворены людьми.

«А мы-то, дураки, целую жизнь ухлопали на то, чтобы верой жизнь перекроить. А оно, действительно, совсем просто, наоборот?»

Провожая Владимира Ильича с товарищами, Амос все время твердил про себя: «Эх, в рот тебе ситного пирога с горохом, в одночасье веру псу под хвост, всю душу переворотили..»

Ленин еще в юности понял, что религия возникает не сама по себе, а при определенных условиях жизни. Если веру придумать, то она все равно будет бессильна, ведь жизнь течет и развивается по своим законам; хозяйственные нужды, а не религия меняют человеческие отношения. Условия жизни определяют сознание человека, поэтому тяжелая жизнь людей делает их восприимчивыми к вере в бога. Иными словами, — где страдания, там и религия.

Когда Ленин жил в Петербурге (1894–1897 гг.), он руководил «Союзом борьбы за освобождение рабочего класса» и сетью рабочих кружков и воскресных школ; Н. К. Крупская тоже принимала самое активное участие в этой работе.

В воспоминаниях о В. И. Ленине она писала об одном рабочем, который «только на страстной неделе узнал… что бога нет, и так легко стало, потому что нет хуже, как быть рабом божьим, — тут тебе податься некуда, рабом человеческим легче быть, — тут борьба возможна…» Пожилой рабочий толковал, что никак он из церковных старост уйти не может, «потому что больно попы народ обдувают и их надо на чистую воду выводить, а церкви он совсем даже не привержен и насчет фаз развития понимает хорошо».

В этих высказываниях рабочих отношение к религии стоит в связи с вопросами общественной борьбы. Именно так эти вопросы всегда ставились и решались Лениным.

В дни революции и гражданской войны Ленин часто сталкивался с влиянием религии на народ и с ее ролью в классовой борьбе. Ленин, как народный вождь и как глава государства, руководивший борьбой двух мировоззрений — коммунистическим и религиозным, в то же время нередко сам принимал участие в пропаганде антирелигиозных убеждений, стараясь помочь темному народу избавиться от религиозного дурмана.

Летом 1917 года Ленин довольно часто выступал на митингах рабочих и солдат с балкона дворца Кшесинской на Петроградской стороне в Ленинграде. В этом дворце помещался тогда Центральный Комитет партии.

Тысячами стекался народ к дворцу Кшесинской, и все жадно ловили каждое слово Ленина, впиваясь в него напряженными взорами. Его страстная убежденность покоряла сердца людей. Он говорил с характерными для него жестами, говорил глубоко продуманные слова, с железной логикой развертывая перед слушателями причину происходящих событий, и всем делалось ясно, что другого пути к победе пролетариата нет и не может быть, кроме указанного им — Лениным.

И вот во время одной из страстных речей Ленина из толпы вдруг раздался голос:

— А в бога-то ты веруешь, антихрист?

Это крикнул разгневанный священник, и Ленин тут же ему ответил с насмешкой:

— Бога бойся, царя чти, не так ли, батюшка?.. Но я царя не чту и бога не боюсь! Вот послушайте, товарищи, почему и отчего я не верю… — И в ярких выражениях

товарищ Ленин разоблачил всю «небесную механику». При общем смехе разбитый в пух и прах попик поспешил скрыться. А рабочие еще долго обсуждали слова Ильича и решили:

— Царь и бог — одного поля ягодки. Оба для обирания и порабощения нашего. Долой религиозный обман!

Позднее, во время гражданской войны, на прием к Ленину в Кремль пришла группа крестьян-ходоков. После окончания беседы, собираясь уходить, крестьяне задержались у порога. Ленин заметил, что они нерешительно мнутся и, видимо, хотят задать какой-то вопрос. Он обратился к ним:

— Что еще, товарищи? Говорите смело.

— Вот спросить хотели, — ответил один из них, — не обессудь только! Говорят, что ты в бога не веруешь и не молишься никогда. Правда это?

Ленин улыбнулся и ответил:

— Грешен, — в бога не- верую и драгоценное время на поповские молитвы не трачу. Да и вам не советую! А по чему так—садитесь, разъясню.

Ильич усадил опять стариков, запер двери, чтобы не мешали беседе, подсел поближе к крестьянам и повел речь.

Через полтора часа, не раньше, вышли мужики от Ильича. Словно подменили людей! Лица светятся какой-тс новой мыслью, удивлением и благоговением.

— Да, ловко нас богом опутывали! — произнес один из них. Теперь прозрели.

Всю жизнь Ленин боролся против всех форм угнетения, в том числе и против духовного угнетения народа. При нем борьба коммунизма с религией стала насущной задачей борьбы за лучшую жизнь.

Ленин считал, что идея бога всегда усыпляла и притупляла человека, делала его пассивным, терпеливым ко всем невзгодам жизни. Идея бога — это идея рабства. Понятие народных масс о боге, говорил Ленин, «это тупость, темнота, забитость, совершенно так же, как народное представление о царе, о лешем, о таскании жен за волосы».

Ленин считал религию фантастическим мировоззрением, следовательно, антинаучным и по содержанию своему ложным. Он впервые раскрыл ее источники и корни — экономические и исторические.

Ленин отрицал, что религия держится исключительно на невежестве людей и доказывал, что прежде всего религия коренится в условиях их жизни. Произошла она от бессилия первобытного человека перед силами природы, а держится благодаря кажущейся полной беспомощности трудящихся масс перед силами капитализма, «который причиняет ежедневно и ежечасно в тысячу раз больше самых ужасных страданий, самых диких мучений рядовым рабочим людям, чем всякие из ряда вон выходящие события вроде войны, землетрясений и т. д. — вот в чем самый глубокий современный корень религии», — писал В. И. Ленин.

Страх перед слепой силой капитала, перед возможным ухудшением жизни, безработицей, голодом и нищенством, заставляет уповать на бога. Маркс и Энгельс красочно назвали религию «вздохом угнетенной твари». Этот страх перед возможным еще большим ухудшением положения с сознанием своего бессилия «неизбежно порождает веру в лучшую загробную жизнь, как бессилие дикаря в борьбе с природой порождает веру в богов, чертей, в чудеса и т. п.»