Если велики были архиерейские земли, то еще более велики были доходы с них, освобожденные от всяких повинностей.

Архиереи были верховными судьями не только в церковных, но и в очень многих гражданских и даже уголовных делах. Поэтому судебные пошлины и штрафные взыскания шли в архиерейскую казну и были богатейшим источником дохода. Кроме того, всевозможные сборы, подарки, вклады и пожертвования, натурой или деньгами, тоже составляли ежегодно огромную сумму. Большим источником дохода была продажа церковных должностей.

Монастыри обладали громадными богатствами. До XVII века в России было более двух тысяч монастырей. Цари и князья жаловали им земли; многие князья, бояре, купцы делали вклады в монастыри землей «на помин души». А когда какой-нибудь отшельник захочет поставить своими руками «пустыньку в черном диком лесу», он бьет челом перед московским князем о пожаловании ему земли, и в ответ на такие челобитные им всегда давалось право «на лес, на пашни, болота и тони» на столько-то верст в окружности. А дальше уж монастыри богатели за счет даров, вкладов, покупки и просто захвата земли у крестьян, пользуясь правом сильного. Борьба с монастырями-захватчиками была совершенно бесполезной, потому что власть всегда была на стороне «государевых богомольцев». А эти богомольцы не брезговали, как самые настоящие ростовщики, давать деньги в долг под большие проценты, причем в заклад брали и земли, и имущество, отчего богатели еще больше. Они давали деньги в рост князьям, боярам, купцам, крестьянам под заклад недвижимости, всякой движимости и даже самого человека, и с должников они взыскивали деньги без всякой пощады.

Кроме того, монахи развивали бурную деятельность вокруг умирающих, чтобы при составлении завещания как можно больше получить в пользу монастыря. Ведь щедрое пожертвование монахам, за которое они будут молиться «об упокоении души» покойника, обеспечит ему «царство небесное».

Уже в самом начале своей истории монастыри стяжали себе недобрую славу. «Ждать от монаха благочестия — все равно, что ждать от дуба смоквы», — говорили в XII веке. Праздная, пьяная и распутная жизнь в монастыре вызывала постоянные осуждения и обличения.

В XVI веке монастыри постоянно принимают участие в торговле. Монастырские товары обыкновенно сбывались на ярмарках, которые приурочивались к церковным праздникам. У монастырей были различные торговые льготы, и это делало их опасными соперниками городских торговых людей.

Гражданская власть и цари опекали церковь. Поддерживая авторитет духовенства, государство щедро расходовало средства на постройку новых храмов, на поддержание в них «благолепия» и охраняло православие от посягательств католической церкви, которая много раз стремилась распространить свое влияние и власть на богатую Россию.

Свободомыслие

На Западе отчаянье народа достигало крайних пределов, когда золото, то есть деньги, стали властвовать над жизнью людей. Короли стали требовать золота и денег для содержания своих армий, сеньоры требовали золота для удовлетворения своих непрерывно увеличивавшихся потребностей в роскоши. Церковь требовала золота из-за безграничной алчности духовенства.

Где было искать избавления загнанному в безвыходный тупик человеку? От религии с ее чужим и далеким богом, с ее молитвами на непонятном латинском языке, с ее служителями, которые не отставали от светских сеньоров в издевательстве над душой и телом человека, с ее развращенными вконец монахами, которые как пиявки присосались к народу, конечно, нельзя было ждать ни помощи, ни спасения. Ничто не могло так поколебать веру в святость церкви, как преступления высших ее представителей, как потеря к ним доверия. Духовенство прикрывало религией свои чисто светские, личные интересы и не считалось с нуждами и страданием народа. К тому же неудачи крестовых походов, ставших позорной папской игрой, также пробудили ненависть к Риму.

От частых отлучений от церкви и интердиктов притупился к ним страх и вера в их действие. Когда папа римский отлучил от церкви город Регенсбург, горожане преспокойно обходились без духовенства: не крестили детей и сами хоронили своих покойников под звуки труб. Король Филипп Август французский в своем государстве просто запрещал отлучать от церкви, потому что это приносило убыток государству. Даже в Испании три короля, отлученных папой, не обращали на это никакого внимания и продолжали жить, как будто ничего не случилось.

Как это могло произойти? Откуда в те времена могли появиться мысли, угрожавшие не только католической церкви, но и всему христианству? Откуда пришло такое смелое вольнодумство?

Видимо, излишними делались наставления духовенства, и церковь уже была не способна держать в своих руках все население. Создавались государства, и крепла королевская власть. Она оберегала народы от усобиц раздробления и выступала против вредных притязаний Рима.

При дворе Фридриха II (царствовало 1212 по 1250 г.) — короля сицилийского и императора германского — собрался круг свободомыслящих людей. Выросший под опекой папы Иннокентия III, воспитанный в слепой покорности церкви, Фридрих II стал презирать и папство, и церковь. Он смотрел на различные религии как на равноправные мнения разных людей и народов, высмеивал христианские догматы и называл, в компании своих близких друзей, Моисея, Христа и Магомета тремя великими обманщиками. Для него было совершенно безразлично, исповедует ли кто-нибудь магометанскую, еврейскую или христианскую веру. Он назначал арабов на высокие посты, и самым любимым его занятием было изучение арабской философии.

В кружке Фридриха II, к которому принадлежали и кардиналы, бессмертие души считалось выдумкой государей, для того чтобы держать народы в повиновении.

В Сицилии свободно сходились, дополняя друг друга, образованности латинская, византийская и арабская. Недаром Палермо того времени называли трехязычным городом, в котором встречались три религии: христианская, магометанская и еврейская. Сам Фридрих был образованнейшим человеком, он хорошо знал науки математические и естественные, изучал астрономию, анатомию и зоологию, занимался медициной, ветеринарией и владел несколькими языками. Он видел в науке важный элемент общественного благополучия и, чтобы распространять образование, основал университет в Неаполе. По его мнению, только наука дает власть над народом, дает всем счастье и благосостояние, и без нее человек не может достойно воспользоваться своей жизнью.

Фридрих II был чужд духу средних веков; скептик и эпикуреец, поборник свободы совести и мысли, он считал науку источником душевной бодрости, а церковь и веру — орудиями своей политики. Он принял участие в крестовом походе, но в Иерусалиме посмеивался над святынями, не веря ни во что. Он до всего хотел дойти опытом, и всем известно, что он пробовал воспитывать детей в уединении, чтобы видеть, на каком языке они заговорят.

Он стремился подчинить церковь государству, преобразовать ее и требовал от папства апостольской чистоты, простоты и отречения от светских притязаний. За это его ненавидели феодалы и папы. Он был другом среднего сословия, торговли и промыслов и намного опередил свое время. Жил он окруженный роскошью, как восточный халиф, среди пиров и турниров, любил охоту. Окружали его ученые, поэты, музыканты. Охраняла — мусульманская стража.

Католические монахи после смерти Фридриха II проповедовали, что он был морским чудищем, бичом божьим, язвой века, антихристом. Папа отлучил его от церкви и называл язычником и магометанином, а мусульмане называли его с уважением «великим султаном христиан».

Крестовые походы на Восток познакомили Европу с другими странами. Произошло сближение с мусульманами— с «неверными». С изумлением увидали европейцы, что магометане вовсе не хуже их, а в нравственном отношении стоят даже выше очень многих христиан. Стало быть, только в воображении церкви христианская религия представляется единственной и истинной верой. Ведь магометане и евреи также считают только свою веру единственной и истинной.