— Далеко они от нас?

— Близко. Метра три.

— Догоняют?

— Да.

— Как будут в метре от нас, скажи.

Рука Селдона скользнула вниз, он перехватил палку и перевернул ее набалдашником вниз.

— Вот они, дед, — прошептала Ванда.

Селдон резко обернулся, замахнувшись палкой, которая без промаха опустилась на плечо одного из преследователей. Тот вскрикнул и осел на тротуар.

— А второй где? — удивился Селдон.

— Убежал, — ответила Ванда.

Селдон, разглядывая лежавшего, наступил ему на грудь.

— Обыщи карманы, Ванда. Ему кто-то заплатил, и мне хотелось бы найти его кредитный файл — может быть, сумеем узнать, откуда деньги. Вообще-то я хотел попасть по голове…

— Ты мог убить его, дед!

Селдон кивнул.

— Я этого хотел. Ужасно стыдно. Мне повезло, что я промахнулся.

— Что тут происходит? — спросил грубоватый голос. К месту происшествия, тяжело дыша, спешил мужчина в форме офицера службы безопасности. — Эй ты, отдай сюда свою палку!

— Офицер… — вежливо начал Селдон.

— Потом расскажешь, потом. Сейчас надо вызвать скорую помощь для этого бедняги.

— Бедняги! — гневно воскликнул Селдон. — Он хотел наброситься на меня. Я защищался.

— Я видел, как все было, — мотнул головой офицер. — Этот парень тебя и пальцем не тронул. Ты обернулся и ударил его просто так, без всякой причины. Какая тут самозащита? Нападение и избиение.

— Послушайте, офицер, я вам говорю, что…

— Не надо мне ничего говорить. Ты… гм-м-м… в суде расскажете.

— Офицер, — обратилась к нему Ванда вкрадчивым, нежным голоском, — вы бы нас хотя бы выслушали.

— Шли бы вы домой, дамочка, — посоветовал ей офицер.

Ванда выпрямилась и объявила:

— Ну уж нет! Куда дед, туда и я.

Глаза ее полыхнули огнем. Офицер пробормотал:

— Ладно, пошли.

18

Селдон был вне себя от возмущения.

— Я никогда не был под арестом, никогда в жизни! Пару месяцев назад на меня напали восемь бандитов. Тогда мне помог сын справиться с ними, но когда шла драка, хоть один офицер службы безопасности появился? Хоть кто-нибудь из прохожих остановился, чтобы выручить меня? Нет. На сей раз я был лучше подготовлен к нападению и ударил человека, который собирался напасть на меня. Появился на этот раз офицер? А как же! И тут же напялил на меня наручники. На этот раз были и зеваки, и с любопытством глазели, как уводят старика, обвиняемого в хулиганстве. Послушайте, в каком мире мы живем?!

Сив Новкер, адвокат Селдона, вздохнул и сказал:

— В преступном мире. Но ты не волнуйся. Ничего страшного с тобой не произойдет. Я устрою так, что тебя выпустят под залог, а потом ты предстанешь перед судом, и самое большее, что тебя ожидает — это несколько грубых слов. Твой возраст и репутация…

— Забудь о моей репутации! — сердито рявкнул Селдон. — Я психоисторик, а это сейчас самое грубое слово, самое страшное ругательство. Они будут страшно рады засадить меня за решетку.

— Не засадят, — покачал головой Новкер. — Конечно, охотники найдутся, но я постараюсь, чтобы они не попали в число присяжных.

— Послушайте, — обратилась к адвокату Ванда, — неужели нельзя вообще это дело до суда не доводить? Дедушка — старый человек. Может быть, можно обратиться к судье с просьбой такого рода?

Адвокат обернулся и изумленно посмотрел на нее.

— Ни в коем случае! Это чистое безумие. Судьи — одуревшие от власти люди. Они с большей охотой засадят человека в тюрьму, чем согласятся выслушать его. С судьями никто не связывается.

— Думаю, нам придется… — сказала Ванда.

— Послушай, Ванда, — перебил ее Селдон, — давай лучше послушаемся Сива…

Произнося эти слова, он почувствовал, как у него противно засосало под ложечкой. Ванда «толкнула» его.

— Ну ладно, — пробормотал Селдон, — если ты так настаиваешь…

— Не будет она настаивать, — заупрямился адвокат. — Я не позволю.

— Мой дедушка — ваш клиент, — заявила Ванда. — Если он хочет, чтобы вы сделали то-то и то-то, вы должны сделать так, как он хочет.

— Я могу отказаться защищать его.

— Ради бога!.. Вы свободны, — отрезала Ванда. — Мы сами обратимся к судье.

Новкер немного подумал и сказал:

— Ну вот и отличненько. Давайте, если вы такие упрямые. Я был адвокатом Гэри много лет, и теперь его не брошу. Но предупреждаю вас обоих: шансы получить обвинительный приговор очень велики, и мне придется трудиться в поте лица, чтобы этого не случилось.

— Я не боюсь, — заявила Ванда.

Селдон прикусил губу. Адвокат повернулся к нему.

— А ты-то что скажешь, Гэри? Ты что, и вправду хочешь, чтобы твоя внучка подлила масла в огонь?

Селдон ненадолго задумался и к полному изумлению старика-адвоката, кивнул:

— Да! Да, хочу.

19

Судья с кислой физиономией выслушивал рассказ Селдона.

— А с чего вы, собственно, взяли, — спросил он, — что человек, которого вы ударили, намеревался напасть на вас? У вас были веские причины опасаться этого?

— Моя внучка заметила, как он приблизился. Она была совершенно уверена, что он собирается напасть на меня.

— Но, сэр, этого недостаточно. Что еще вы можете мне сообщить, прежде чем я сформулирую обвинение?

— Погодите, погодите, — нетерпеливо проговорил Селдон. — Не торопитесь делать выводы. Несколько недель назад на меня напала шайка бандитов — восемь человек — и я дрался вместе с моим сыном. Как видите, у меня была самая веская причина опасаться, что на меня снова нападут.

Судья заглянул в стопку бумаг, лежавшую на его столе.

— На вас напали восемь человек? Вы заявляли об этом?

— Некому было заявить. Поблизости не оказалось ни одного офицера службы безопасности.

— Это к делу не относится. Вы заявляли о случившемся или нет?

— Нет, сэр.

— Почему?

— Во-первых, я боялся, что начнется долгое и нудное разбирательство. Поскольку мы с сыном справились с ними и остались живы, я решил, что заявлять никуда не стоит.

— Но как же вам удалось справиться с восемью бандитами — вам и вашему сыну?

Селдон растерялся.

— Мой сын сейчас на Сантаннии, стало быть, для властей Трентора недосягаем. Поэтому я вам скажу правду: у него было два далийских ножа, а он с ними обращаться умеет. Одного из бандитов он убил и двоих сильно поранил. Остальные подхватили убитого и раненых и убежали.

— И вы не сообщили об убийстве и ранениях?

— Нет, сэр. По той же самой причине. И дрались мы защищаясь. Однако, если вы покопаетесь в своих бумагах и найдете тех, кого мы поранили, вы убедитесь, что на нас действительно нападали.

— Покопаться в бумагах?! — воскликнул судья. — Найти одного убитого и двоих раненых — без имен, фамилий, примет? Да знаете ли вы, что на Тренторе каждый день находят по две тысячи мертвых — это только с ножевыми ранами! Если нам о таком сразу не сообщают, мы бессильны. Ваш рассказ о том, что на вас уже нападали — это так, водичка жиденькая. Никто не поверит. Забудьте об этом. Разбираться будем с тем, что случилось сегодня. Этот случай зарегистрированный, и ему был свидетелем офицер службы безопасности. Ну так вот… Рассмотрим этот случай. С чего вы взяли, что этот человек хотел напасть на вас? Только потому, что шел за вами следом? Только потому, что вы беззащитный старик? Или потому, что вы похожи на человека, у которого при себе уйма кредиток? Что скажете?

— Я думаю, господин судья, все произошло из-за того, что я — это я.

Судья просмотрел бумаги.

— Вы Гэри Селдон, профессор, ученый. С какой стати кому-то на вас нападать?

— Из-за моих взглядов.

— Из-за ваших взглядов. Чудненько… — Судья более внимательно просмотрел бумаги. Вдруг его словно осенило. Он оторвал взгляд от бумаг и изумленно посмотрел на Селдона. — Погодите-погодите… Гэри Селдон… — Физиономия судьи просияла. — Так вы же этот самый… вещий психоисторик, точно?

— Да, господин судья.