Верзила Паули уставился на пепельно-серое лицо своего заместителя.

— Дерьмо, — пробормотал он вполголоса. Слишком много раз за все годы службы ему доводилось видеть такие лица у своих подчиненных, чтобы догадаться, что это могло означать. — Кого? — чуть слышно спросил он.

— Сал Элиа попал в засаду у входа в «Уолдорф». Он мертв.

Губы у Бурке задрожали, он обхватил голову руками.

Кац смахнул слезинку с глаз, перевел дух, спросил:

— Вы хотите выехать на место преступления?

Руки Верзилы Паули упали на стол. С неожиданным — и чудовищным — спокойствием он произнес:

— Соедините меня с Романо.

Разинув рот, Алехандро смотрел на то, что представало перед ним на мониторе. Груды денег лежали на полках в потайном помещении за стальной огнеупорной дверью. Алехандро казалось, будто все это ему снится. За все годы, проведенные им в личине глубоко внедренного агента, ему не раз доводилось слышать о легендарных «кассах» наркодельцов, но еще никогда он не видел хотя бы одну из них воочию.

Шевеля проводом под дверью и переходя от одной россыпи сокровищ к другой, он подумал о том, что вся система правосудия в этой стране ни за что не способна противостоять коррумпирующему воздействию такого количества денег.

Поднеся к губам передатчик, Алехандро прошептал:

— В задней части склада хранятся их деньги.

Проталкивая провод глубже под дверь, он внезапно услышал снаружи, как открылась раздвижная дверь. Услышал — и оцепенел. Алехандро бросил быстрый взгляд на часы. Оставалась еще уйма времени до того момента, когда Сивер должен был выпустить его. Он выдернул провод из-под двери и спрятал видеокамеру в сумку.

— Не врывайтесь, — сказал он Сиверу по передатчику. — Возможно, они зашли всего на пару минут.

— Вздор, — пробормотал Сивер в ответ. Со своей наблюдательной позиции ему было видно, как все новые и новые гангстеры Писсаро выбираются из фургона.

Алехандро скорчился за упаковочными клетями, в руке у него появился девятимиллиметровый ручной пулемет, палец уперся в гашетку. Устанавливая режим стрельбы — очередями по три, — он заметил, что руки у него дрожат. Алехандро закрыл глаза, приказав себе успокоиться, затем провел рукой по лбу, стирая пот, стекающий ему на глаза. Посмотрел на часы: до взрыва оставалось восемнадцать минут. Спрятавшись за одной из пирамид и стараясь ничем не выдать себя, он принялся следить за тем, как в складское помещение вваливаются наркобандиты.

Первым вошел Хуан — парень с конским хвостом на голове и с бриллиантовой серьгой в ухе. Следом за ним появились Фиона и Писсаро, за ними — еще трое гангстеров. Дверь закрылась и захлопнулась; Фиона почувствовала, что у нее подкашиваются ноги и по спине бегают мурашки.

Писсаро подошел к ней. Вид у него сейчас был просто убийственный.

— Ну-ка, объясни мне, почему ты вступила в «Общество Святого Георга» и в объединение «Женперсонал полиции».

Он произнес это ледяным тоном, а затем — совершенно внезапно — ударил ее по лицу. Фиона рухнула на пол, изо рта у нее хлынула кровь.

— Не знаю… — начала было она заплетающимся языком, но Писсаро безжалостным ударом ноги в живот заставил ее скорчиться от невыносимой боли.

Естественным порывом Алехандро было выскочить из укрытия и открыть огонь, но здравый смысл заставил его отказаться от этого намерения. Ему удалось бы уложить Писсаро и двоих, а то и всех остальных, — но не раньше, чем кто-нибудь из них успел бы убить Фиону. Истинно мудрым решением было бы дождаться взрыва. Тогда наркодельцы запаникуют, а он сможет открыть огонь по ним прямо с того места, где находится сейчас. А если учесть, что пулемет у него с глушителем, а вокруг будет треск и грохот, бандиты не смогут обнаружить, откуда идет стрельба.

Выглядывая из своего укрытия, Алехандро увидел, что Фиону еще раз ударили по лицу, и голова ее беспомощно откинулась назад. «Держись, Фиона», — мысленно взмолился он.

Двое бандитов подняли Фиону на ноги. Писсаро взял ее за подбородок.

— Ты ищейка.

— Нет… нет… — залепетала она. Кровь лилась у нее из носа и изо рта. — Я поработала в полиции всего три недели. Меня выгнали, потому что я дала инструктору по яйцам. И я все это рассказала Касуэллу. Разве вам не известно это?

Писсаро ударил ее кулаком в живот.

— Нет, не известно, потому что ты ему ничего подобного не рассказывала.

Он уже было отошел от нее, но внезапно повернулся и ударил ее ногой в пах. Она обмякла, лишь руки двух бандитов не дали ей опять упасть наземь.

— Стяните с нее джинсы, — распорядился Писсаро, достав из кармана газовую зажигалку и пустив пламя. Схватив Фиону за волосы, он поднес горящую зажигалку к ее лицу. — Я спалю тебе целку этой штукой, и тогда ты расскажешь мне все, что нужно.

Фиона брыкалась, мешая бандитам стянуть с нее джинсы.

Дверь вновь открылась, и появились Чи-Чи Моралес и Жасмин в сопровождении четырех охранников.

— Что все это значит? — спросил Чи-Чи, увидев бьющуюся в руках у бандитов девушку.

— Она ищейка, — сказал Писсаро.

— Я не ищейка! — завопила Фиона, в отчаянии глядя на своих мучителей.

Чи-Чи подошел к ней и посмотрел ей в глаза.

— Может быть, она и не врет.

Писсаро покачал головой, выражая решительное несогласие:

— Чи-Чи, они уничтожили все касающиеся ее записи, но забыли о членстве в религиозной и в самаритянской организациях полицейских.

— Да, наверное, мои записи там гуляют с одного письменного стола на другой, — закричала Фиона.

— Может быть, так, а может, и не так, — произнес Чи-Чи, наблюдая за тем, как Хуан спускает с нее джинсы, — но рисковать я не буду.

Он жестом приказал Писсаро продолжить допрос с пристрастием.

— Трусики тоже? — поинтересовался Хуан.

— Да нет, пусть останутся. Они не помешают. Завалите ее на спину и раздвиньте ноги.

Алехандро больше не имел права ждать. Он пристроил пулемет на край одного из неровно лежащих ящиков и начал целиться в спину Писсаро, пока тот медленно подносил горящую зажигалку к раздвинутым ногам Фионы.

— Не делай этого!

В складском помещении внезапно появилась Юдит. Она захлопнула за собой боковую дверь и заперла ее.

— С чего это ты вдруг раскомандовалась? — заорал на нее Писсаро.

Юдит меж тем подошла поближе.

— Я твоя начальница, Гектор. Убей ее, если надо, но не вздумай вытворять ничего в таком роде.

Ледяной тон, которым Юдит произнесла эти слова, не оставлял сомнений в том, что у нее не дрогнет рука убить Писсаро, если тот ее ослушается.

Разинув рот, Писсаро в недоумении уставился на Чи-Чи. Вот кто был его истинным начальником.

Чи-Чи посмотрел на Писсаро, улыбка у него на губах выдавала, что он испытывает определенное удовольствие от всего этого спектакля.

— Делай, как сказала Юдит. У нас с ней свои дела.

Писсаро сразу же утихомирился.

— Как будет угодно.

Алехандро отполз поглубже в свое укрытие, держа ручной пулемет на сгибах локтей и чувствуя, как бешено колотится у него сердце, а с висков на глаза накатывают струи пота. «Держись, Фиона, держись», — вновь взмолился он.

Юдит подошла к Фионе.

— Дайте ей одеться.

Она подала Фионе джинсы.

— Спасибо.

Фиона взяла джинсы и, повернувшись спиной к наркодельцам, надела их.

— Дерьмо такое, — сказал Романо, вешая трубку. Он только что услышал от дежурного на входе о том, что начальник отдела по борьбе с наркотиками рвется к нему в кабинет.

И тут же дверь широко распахнулась; Верзила Паули занял, казалось, весь дверной проем; судя по побагровевшему лицу и набухшим на висках жилам, он был вне себя от ярости. Романо никогда прежде не видел Бурке в таком состоянии; невольный страх заставил его медленно подняться из-за стола и упавшим голосом спросить:

— Что стряслось?

— Чи-Чи только что ликвидировал Сала Элиа у ворот «Уолдорф Астории». Еще один из моих парней отправился на тот свет из-за твоего поганого вранья!