— Меня зовут Гарри Паркер. Я забыл, в каком номере живу.

Сверившись с компьютером, портье ответил:

— Анфилада 1506. — И, достав из ящика стилизованный под старину ключ, вручил его постояльцу.

Анфилада была с балконом, откуда открывался вид на город. Положив руки на перила балкона, Сивер полюбовался панорамой, вздохнул и подумал о том, проснулся ли уже Алехандро. У него за спиной дверь в номер открыли. Вильма Гальт, его подружка-трудоголичка, бросилась к нему с нескрываемой радостью на лице.

Высокая женщина, одетая в прелестное черное платье, упала в его объятия.

— Мне тебя не хватало!

Жар поцелуев уже отозвался во всем его теле. Они прижались друг к другу, их языки пустились в неистовую пляску. Ее рука скользнула ему в пах, сразу же возбудила его.

— Мне нравится ощущать тебя! — Она укусила его нижнюю губу, принялась тереться о него бедрами.

Он потянулся расстегнуть «молнию» на брюках.

— Не здесь, — шепнула она, взяла его за руку и повела в спальню.

Позже, когда они, изнеможенные, лежали на постели, она шутливо потеребила его член и промурлыкала:

— Бедненький, во что он превратился! А был такой величавый!

— Не убирай руку, и он встанет снова.

Она повернулась на бок, лицом к нему, поглядела ему в глаза:

— Я страшно скучаю по тебе, Энди. Но звонить тебе на службу больше не стану. Потому что каждый раз, как я звоню, мне отвечают, что ты на дежурстве. — Она не без любопытства посмотрела на него: — Какие могут быть дежурства у простого клерка?

Сиверу удалось довольно естественно и убедительно расхохотаться.

— Ты не понимаешь, что такое служба в полиции. На меня возложена обязанность хронометрировать работу других сотрудников. Это означает, что я должен обойти все суды, чтобы проверить, появлялись ли там детективы, которым предстояло там появиться. Я составляю расписание вызовов на целую неделю, а это означает, что мне приходится присутствовать на множестве всевозможных совещаний, на которых дают задания сотрудникам. И я должен также принимать жалобы у населения и передавать их по назначению.

— Ах ты Господи, — воскликнула она, почувствовав, что к предмету, который она держала в руке, вернулась жизнь. Продолжая гладить его, она спросила: — А как ты думаешь, нам когда-нибудь удастся послать все это к чертям собачьим и зажить по-человечески?

— Когда-нибудь да удастся, — ответил он, принимая устремленное к нему тело.

Отдел анализа и исследований занимал верхний этаж грязновато-желтого семиэтажного здания, в котором прежде размещалась фабрика, в пяти кварталах к северу от Голландского туннеля. В прекрасный летний день, в начале четвертого, Сивер вошел в захламленное помещение первого этажа, где все было поддельным — кожа кресел, искусственные цветы в вазах и суть того, чем здесь занимались. Женщина за обшарпанным зеленым металлическим пультом спросила у него:

— Могу ли я быть вам полезной, сэр?

Сивер бросил взгляд на вывеску на стене, гласящую «Промышленная продукция», и протянул женщине свои документы. Она повернулась к компьютеру и напечатала его имя.

Тут же на экране появились его фотография и краткие анкетные данные.

— Когда поступили на службу? — спросила она.

— Первого января 1962 года.

— Порядковый номер класса, в котором вы учились в Академии?

— Второй.

— Номер бляхи при несении патрульной службы?

— Пять — пять — девять — три.

— Нынешнее место службы?

— Отдел краж и афер.

Сивер на грузовом лифте поднялся на последний этаж. Он думал сейчас о Вильме, думал о том, как за годы их отношений возник запутанный клубок лжи, в глубине которого были надежно спрятаны такие важные вещи, как их любовь и возможная жизнь вдвоем. Они познакомились на свадьбе у общего друга — на одном из тех экстравагантных сборищ, которые продолжаются по нескольку дней подряд. Они довольно быстро сбежали с этого пира и отправились в старый джаз-клуб где-то в районе пятидесятых улиц, который Сивер посещал еще с тех пор, как ему стали в барах подавать спиртное. Энди и Вильма оказались отличной парой. Он никогда не был женат, она побывала замужем за симпатичным парнем, который на поверку оказался алкоголиком, что и привело к разводу несколько лет назад. Он почти сразу же понял, что влюбился. А позднее и полюбил. И собирался когда-нибудь, выйдя в отставку, усесться с ней рядом и рассказать ей о том, чем же он на самом деле занимался всю жизнь. Но согласится ли она ждать так долго? Порой его тревожила и такая мысль.

Выйдя из лифта, он зашагал по бетонному коридору, ведущему в компьютерный зал — застекленное помещение с рядами компьютеров, исполняющих на мониторах загадочные операции. На черном окантованном серебром жетоне, который Сивер достал из внутреннего кармана, не было ни его имени, ни фотографии — только выведенная серебряной вязью римская цифра IX. Это был спецпропуск высшей степени секретности, принятый в Управлении разведки; магнитная полоса на тыльной стороне жетона отпирала все двери в Королевстве Кривых Зеркал. Не многие были удостоены чести иметь такой жетон, и при каждой его демонстрации все присутствующие неизменно с завистью взирали на его владельца.

Войдя в компьютерный зал, он услышал приглушенный гул работающих кондиционеров. Здесь было шесть рядов банков данных, дюжина мониторов на столах, отделенных один от другого перегородками, образующими небольшие кабины, и с полкой, служащей неким подобием крыши.

Компьютеры были установлены таким образом, чтобы никому даже случайно не удалось считать информацию с чужого монитора. На полках над столами размещались лазерные принтеры, на столах — почти плоские печатные устройства.

Сивер сел за один из столов и принялся за работу. Сначала он напечатал номер своей налоговой декларации, потом — номер допуска к специальным операциям, потом — девичью фамилию своей матери — Слинглэнд. В верхней правой части экрана загорелся знак ХХХХХХ, позволяющий ему проникнуть в любой из имеющихся банков данных. Введя в компьютер код допуска к газетно-журнальной продукции, он набрал: «Система доставки „Парапойнт“».

По экрану побежали следующие строчки:

«Секретная война ЦРУ в Афганистане — „Ньюсуик мэгэзин“ — 2 марта 1987 г., индекс 474-87.

Скрытая война — „Нью-Йорк таймс“, „Санди мэгэзин“ — 12 апреля 1989 г., индекс 511-89.

Тайная армия ЦРУ — группа „Дельта“ и „Морские котики“ — „Эвиэшн уик“ — 1 февраля 1987 г., индекс 173-87.

Конец сообщения».

Ту же самую информацию он мог бы получить и в любой публичной библиотеке, прибегнув к «Путеводителю по периодике». Но, переписав себе эти выходные данные, он набрал код доступа к списку личного состава спецсотрудников департамента и начал выписывать фамилии тех, кто был родом с Кубы и имел какие-нибудь зацепки в Гаване или в провинции Сиего-де-Авила.

Двадцать три фамилии, личных номера и списка назначений прошли перед ним на экране. Он нажал на соответствующую кнопку, и лазерный принтер выдал ему копию списка. Глядя на экран, Сивер подавил внезапный импульс внести имя Алехандро Монэхена в список личного состава. Он слишком хорошо знал, что лишь весьма немногим сотрудникам Бюро дано было право проверять предмет текущих изысканий сотрудников, но тем не менее такие люди имелись. Он взял копию, положил в портфель и вышел из компьютерного зала. Теперь его путь лежал в библиотеку.

Женщина за библиотечной стойкой носила восьмиугольные очки. На ней были джинсы и рубашка с открытым воротом. Он попросил у нее соответствующие номера журналов, она взглянула на предъявленный им черный жетон, пробормотала: «Да, сэр» — и исчезла в глубине лабиринта книжных полок. Полки здесь, впрочем, были стальными.

Через шестнадцать минут, проведенных им в одиночестве у копировальной машины, Сивер опустил копии статей о «Парапойнте» себе в портфель. И тут проснулся его радиотелефон. Достав его из портфеля, он произнес:

— Алло!

— Все в порядке. — Это был Хикс. — Я тут переговорил с соответствующими лицами. Они согласны одолжить вам эти игрушки.