Отец, удобно устроившись в шезлонге, читал газету.

— Бедный Анди! — сказал он. — Может, после обеда распогодится, и ты сможешь забраться на свою яблоню. Там тебе, по-моему, больше всего нравится…

— Он вовсе не «бедный Анди», — сказала мама, которая сидела за столом и писала письма. — Почему ты даже не подходишь к своей железной дороге? Иди поиграй с Йоргом. Ты признаёшь только яблоню!

— С Йоргом? Да разве он станет со мной играть? Я для него маленький! — огрызнулся Анди.

И по его тону родители поняли, как он страдал от заносчивости Йорга.

А дождь всё не унимался. Они пообедали под барабанную дробь капель, бьющих о крышу террасы. После обеда родители прилегли отдохнуть. В доме царила полная тишина.

— Пошли, Белло, — сказал Анди. — Мы сейчас нанесём визит.

Они побежали сквозь стену дождя и пролезли через дырку в заборе. Им повезло — дверь в доме Зауберлихов оказалась отпертой. Они долго и тщательно вытерли все шесть ног о коврик и тихо поднялись наверх. Ещё на лестнице Анди услышал мерное жужжание швейной машинки.

— Добрый день! — сказал Анди, входя в комнату. — Я обещал вам как-нибудь привести моего Белло. Вот он.

Фрау Флинк оторвалась от шитья. Она подала Анди руку и погладила Белло по шерсти. Он заурчал и завилял хвостом, всем своим видом показывая, что чувствует себя здесь хорошо.

А машинка тем временем снова заработала. Справа стояла большая картонка с кроем, а слева бельевая корзинка, куда фрау Флинк складывала уже сшитые халаты и передники.

— Сегодня ведь воскресенье, — сказал Анди с лёгким упрёком.

Старая женщина ответила, не отрывая глаз от работы:

— Сегодня воскресенье, это верно, но завтра понедельник — день, когда надо сдавать работу. Всё, что я взяла на неделю. А из-за этого переезда я не успела вовремя с этим справиться.

Анди снова окинул глазами комнату. Со вчерашнего дня она стала ещё уютнее. На стене висели две картинки, а в шкафчике за стеклом стояли всевозможные красивые предметы: чашки с золотым ободком, тарелки с нарисованными пёстрыми цветами, бокалы на длинных ножках, балерина и такса из фарфора. Такса была очень похожа на Белло.

Анди долго стоял возле швейной машинки и наблюдал, как материя выбегала из-под иглы. Фрау Флинк так низко склонилась над работой, что Анди спросил, не болит ли у неё спина.

— Немножко, — призналась она. — Потому что я сижу с самого утра. И встану, только когда всё сделаю.

— А обед? — спросил Анди с круглыми от удивления глазами.

— Сегодня обойдусь без обеда. Готовить мне некогда.

— Но так нельзя! — воскликнул Анди. — Ты должна что-то поесть!

Он был так взволнован, что не заметил даже, как обратился к ней на «ты».

Фрау Флинк продолжала шить, не отрываясь от работы, а Анди пошёл на кухню. Кроме картошки и тех продуктов, которые он купил вчера, ничего съедобного там не было.

Он вернулся в комнату и спросил, любит ли она картошку в мундирах и как её варят.

Она объяснила, по-прежнему не отрываясь от работы. Анди принёс ей на консультацию кастрюли: первая оказалась слишком велика, вторая — слишком мала. Зато третья была в самый раз. Он без устали бегал из кухни в комнату и назад. Потом он помыл восемь картофелин, налил в нужную кастрюлю воды, отнёс в комнату, чтобы спросить, достаточно ли налил, и зажёг газ. Осведомившись, где стоит соль и перец, посолил и поперчил воду, а когда вода закипела, убавил пламя и накрыл кастрюлю крышкой.

— Теперь приготовлю творог, — объявил он. — У тебя есть укроп и лук?

Оказалось, что нет ни того ни другого. Анди решил, что тогда он разбавит творог молоком. Но миска была чересчур мала, и он пролил молоко через край — к радости Белло, который с наслаждением все вылизал. Он даже коснулся ноги Анди своим влажным холодным носом, объясняя, что хотел бы ещё.

— Больше не будет, — заявил ему Анди. — А теперь я принесу укроп.

Анди мигом сбежал вниз, кинулся в дождь, который по-прежнему лил как из ведра, и добежал до грядки с овощами. Назад он вернулся с пучком укропа и горстью редисок, которые вырвал из мокрой земли. К его ботинкам прилипли такие большие комья, что он снял их внизу и поднялся в одних носках.

Первым делом, ещё не переводя дыхания, он спросил:

— Она уже сварилась?

Фрау Флинк ответила, что это можно узнать, если ткнуть её вилкой, и добавила, чтобы он снял крышку тряпкой, а то обожжётся.

Готовить оказалось очень увлекательно. Совсем по-другому, конечно, чем охотиться на тигров, но всё же это захватывало и было очень ответственно.

Он приподнял крышку — его обдало облаком пара — и воткнул вилку в картошку.

— Ещё не сварилась! — крикнул он, а потом взял старые кухонные ножницы и мелко настругал укроп. Редиску он разложил красным кругом в середине миски с творогом.

Когда со всеми этими приготовлениями было покончено, он снова воткнул вилку в картофелину и при этом почувствовал себя настоящим поваром.

— Всё ещё не сварилась…

Он вернулся в комнату. Машинка жужжала без умолку. Анди остановился у фотографии на комоде и принялся её разглядывать.

— Кто это? — спросил он наконец.

— Девочки? Это мои внучки! — ответила старая женщина.

— А где они живут?

Она долго не отвечала. А потом, не прерывая шитья, сказала:

— Далеко.

— Дальше Индии?

— Да. В Канаде.

Анди почувствовал, что фрау Флинк погрустнела, когда речь зашла о внучках.

Некоторое время тишину нарушало только жужжание машинки.

Вдруг он вспомнил про картошку. Он опрометью бросился на кухню, поднял крышку кастрюли и поглядел: у большинства уже лопнула кожура.

— Готово! — крикнул он.

— И я кончаю! — отозвалась фрау Флинк из комнаты.

Он накрыл на стол: две тарелки, две вилки, два ножа.

Фрау Флинк предупредила его, что одна есть не будет.

Картошка переварилась, творог недосолен, а на редиске ещё было немного земли, хотя Анди и очень старался её вымыть как следует. Но фрау Флинк сказала, что для первого раза ему всё удалось на славу.

Когда она чистила две последние картошки, спросила как бы совсем между прочим, есть ли у него бабушка.

Анди стал красный как рак. Сердце его забилось учащённо. Он не знал, что ответить.

— Нет… да… собственно, нет, — проговорил он наконец, запинаясь. — Можно, я угощу Белло? Он просит картошку.

Белло не любил картошку, и Анди это прекрасно знал, но как ему было иначе избежать внимательного взгляда старой женщины?

Такса покатила картошку по комнате, подталкивая её носом, и Анди пришлось бегать за Белло и уговаривать его, пока он соизволил наконец её съесть.

— У меня есть выдуманная бабушка, — мужественно признался он, когда снова сел за стол. — Она очень интересно проводит со мной время почти каждый день.

— Это, наверно, замечательно! — И фрау Флинк одобрительно кивнула. — Такая вот выдуманная бабушка даже чем-то лучше настоящей, правда? Она, наверное, всё разрешает…

— Да, всё! — громко перебил Анди. — Она мне всё разрешает. Она против того, чтобы детям так много запрещали.

Фрау Флинк весело заулыбалась:

— Представляю, как она тебя балует! Наверное, часто водит в магазин игрушек и разрешает выбрать всё, что захочешь, верно?

— Нет, там мы ещё с ней никогда не были, — сказал Анди с огорчением и твёрдо решил как можно быстрей отправиться туда с бабушкой.

Фрау Флинк доела картошку, откинулась на спинку стула, сложила руки на коленях и задумчиво поглядела на Анди:

— Знаешь, Анди, я хорошо тебя понимаю, когда ты придумываешь себе бабушку. Потому что сама поступаю примерно так же, но только со своими внучками. Вот, например, иду я гулять и воображаю, что они идут со мной рядом — одна слева, другая справа, и я представляю себе, что они говорят, какие нелепые вещи спрашивают.

— Ну что, например? — поинтересовался Анди.

— Ну, скажем, спят ли ангелы ночью на мягкой туче или валяются в небе просто так, где попало. Или вот что: откуда дождевые черви знают, что им надо ползти вперёд, а не назад — ведь у них нет глаз.