— Доброе утро, — эхом откликнулась она. Казалось, он обрадовался, услышав ее голос. Доктор указал ей на стул.

— Присаживайтесь к столу. Поешьте. Здесь сосиски и яйца. Не слишком здоровая пища, но что поделаешь.

Глориана нахмурилась, заняв предложенное ей место за столом. Она была в некотором замешательстве. Завтрак казался ей весьма аппетитным, и она не понимала, почему Кирквуд назвал яйца и сосиски «не слишком здоровой пищей».

Видя ее озабоченность, Кирквуд рассмеялся.

— Господи, — выдохнул он, — мне кажется, у меня ум за разум заходит. Если бы все эти люди в Кенбрук-Холле, миссис Бонд да еще Марж в придачу не видели вас своими глазами, то я решил бы, что выдумал вас. Скажите, вы на самом деле попавшая в беду принцесса?

Глориана аккуратно наполнила свою тарелку. Там, откуда она явилась, люди ели руками да еще иногда пользовались ножами, если нужно было отрезать кусок и поднести его ко рту. Здесь манеры были совсем другими. Прежде чем попытаться ответить, Глориана сто раз взвесила каждое слово Кирквуда, пытаясь уловить все оттенки смысла.

— Я хочу домой, — сказала она твердо. — В Кенбрук-Холл.

Кирквуд вздохнул.

— Да, — проговорил он, вынимая из рук Глорианы ложку, которой она собиралась есть сосиску, и заменяя ее заостренным прибором. — В этом-то и проблема — как вам попасть домой? Вы же сами видели, что Кенбрук-Холл просто груда развалин. Конечно, кроме башни, где правительство открыло музей.

Глориана старалась держаться, но боль и отчаяние, охватившие ее, звучали в ее голосе:

— Вы не знаете, как отослать меня обратно? Кирквуд вздрогнул, будто ее боль передалась ему.

— Моя дорогая, я не могу даже понять, как вы очутились здесь, не то что вернуть вас с ваше время. Я до сих пор вообще не догадываюсь, почему поверил в эту безумную идею путешествия сквозь века.

Глориана положила вилку и отодвинула от себя тарелку. У нее пропал аппетит. Такая печаль была написана на ее лице, что Кирквуд потянулся и взял ее руку своими сильными пальцами.

— Если я смогу чем-нибудь помочь вам, Глориана, — ответил он серьезно, — я сделаю это. Но нам придется запастись терпением.

Глориана кивнула. Жалобный стон замер у нее на губах. Она не могла примириться с мыслью, что всю оставшуюся жизнь ей придется провести в этом мире, в разлуке со своим мужем. Дэйн. Она сделает все, чтобы найти обратную дорогу и вернуться к нему. Поиски необходимо начинать с Кенбрук-Холла.

Глориана резко вскочила со стула и кинулась к двери. Должно быть, здесь недалеко. Возможно, если она просто окажется на том же самом месте, посреди церковного двора…

Пока она раздумывала, в какую сторону поворачивается дверная ручка, Кирквуд подошел к ней и ласково коснулся ее руки. Он догадался о ее намерениях.

— Я отвезу вас туда на машине, — сказал он. — Я не могу позволить вам бродить в одиночку. Этот мир — опасное место.

Спустя пять минут они уже ехали по дороге, ведущей вдоль берега озера к разрушенному замку. Они проехали аббатство, от которого осталось лишь несколько полуразвалившихся строений. Посмотрев по сторонам в надежде увидеть Хэдлей, Глориана обнаружила, что от его высоких стен не осталось и следа. Кенбрук-Холл представлял из себя груду серых замшелых камней, уцелела лишь одна гордая башня.

Кирквуд заплатил за проезд, как если бы они пересекли границу чужой территории. После этого ему разрешили по подъемному мосту въехать во двор замка.

Глориана поспешила мимо низкой стены на церковный двор к могиле Аурелии Сент-Грего-ри. Мраморные ангелочки давно уже рассыпались в пыль, но надгробная плита лежала на прежнем месте.

Замерев, закрыв глаза и едва дыша, Глориана беззвучно молила небеса вернуть ее домой, в тринадцатый век, к Дэйну.

Но ничего не произошло. Когда она решилась открыть глаза, то увидела стоящего неподалеку Кирквуда. Он сочувственно смотрел на нее, склонив голову на бок и засунув руки в карманы брюк.

— Почему? — прошептала она. — Почему это случилось со мной?

— Я не знаю, — мягко ответил Кирквуд. Глориана решительно направилась к башне. Если и тут ничего не получится, это означает поражение. Однажды, когда они с Дэйном еще были пленниками в своем собственном доме, она уже попадала в этот мир. Правда, всего на несколько мгновений. Может быть, именно в башне скрывается незримый коридор ведущий в прошлое.

Кирквуд не сделал попытки остановить Глориану, он молча последовал за ней в башню и поднялся по ступеням. Конечно, все вокруг сильно изменилось, но Глориана без труда нашла дорогу в свою спальню. Всю дорогу она мысленно проигрывала в памяти свой первый переход из этого времени в тринадцатый век. Она точно помнила, что там была калитка. Глориана прошла сквозь нее, когда была еще пятилетней девочкой, которую звали Меган. По другую сторону ее встретила леди Элейна. Прошло немного времени, и ее удочерила Эдвенна. Но где? Где была эта калитка? Этого ей никак не удавалось вспомнить.

Верхняя комната была украшена гобеленами, принадлежащими к более позднему времени, чем тринадцатый век. Вдоль стен стояли стеклянные шкафы, в которых лежали различные вещи, некогда принадлежавшие Кенбрукам. Кусочки плитки из римских бань, несколько шахматных фигурок, которые Дэйн любил вертеть в руках, обдумывая следующий ход. Там же был и кинжал с украшенной драгоценными камнями рукояткой. Его подарили Эдварду в день его посвящения в рыцари.

Глориана положила ладони на стекло. С сильно бьющимся от волнения сердцем она повторяла имя своего мужа, беззвучно, как молитву.

Кирквуд положил руки ей на плечи и повернул лицом к себе.

— Скажи мне, — попросил он, — что творится с тобой, Глориана?

Он дрожала. Как она могла объяснить ему, что чувствуешь, когда видишь знакомые и родные тебе предметы под мертвым стеклом, как музейные экспонаты чужой эпохи? Она не нашла бы для этого подходящих слов.

— Пожалуйста, помогите мне, — только и вымолвила она.

Кирквуд по-братски притянул ее к себе, и она положила свою усталую голову ему на плечо.

— Я попытаюсь, — пообещал он, но в словах его не было уверенности. То, о чем просила Глориана, выполнить было практически невозможно, и оба они знали это.

ГЛАВА 12

Дэйн знал, что не найдет Глориану, но в глубине души надеялся на ее возвращение. Бездействие давило на него, и он продолжал отчаянные поиски. Когда он упал наконец на кровать в верхней комнате башни, умирая от усталости и отчаяния, то все равно не оставил своих поисков даже во сне. Он бродил в темноте и тумане своих снов, зовя Глориану.

Она все время ускользала от него, но Дэйн, чувствовал ее незримое присутствие. Ему казалось, что он слышит ее голос, вдыхает ее неповторимый аромат. Когда первые лучи восходящего солнца коснулись его лица, Кенбрук проснулся. Сон не принес с собой отдыха, и Дэйн поднялся таким разбитым, будто вовсе не ложился.

Некоторое время он сидел на краю постели, не отрывая глаз от того столика, за которым сидела Глориана, когда исчезла в первый раз на его глазах. То, что он увидел, было абсолютно невозможно. Дэйн вздохнул и пригладил волосы. Он был оглушен, но ни на минуту не сомневался в том, что происшедшее не было плодом галлюцинации или колдовства. Кенбрук был солдатом и перевидал на своем веку много странного и непонятного, он привык доверять своим глазам, да и сейчас нисколько не сомневался, что они его не обманули.

Он поднялся, подошел к стулу, на котором обычно сидела Глориана, и, опершись на его спинку, погрузился в воспоминания. Здесь, сидя за столом, она ела, играла в шахматы, смеялась… Дэйн знал, что Глориану забрал тот, другой мир, из которого она явилась.

Отчаяние, охватившее Дэйна, было таким невыносимым, что у него перехватило дыхание, ему казалось, что на его горле сомкнулись ледяные костлявые пальцы. Перед глазами полыхал огонь.

Внезапно в дверь постучали, и видение исчезло, вспугнутое этим громким звуком. Скрипнули заржавленные петли.