Чак: У нас есть молельный дом. Подойдет?

Полицейский: А то!

Чак указывает на молельный дом.

Полицейский прикрепляет на стену молельного дома небольшой лист бумаги. Чак подходит и изучает текст объявления. На нем фотография Грэйс, которая выглядит как аристократка. Под фото подпись: «Пропала без вести».

Чак: Что она натворила?

Полицейский: Исчезла! Здесь ведь так написано. Думаю, по ней сильно скучают. Говорят, в последний раз ее видели в этих краях. Мы такие штуки по всему округу развешиваем.

Чак: И если кто-то ее увидит, ему следует обратиться в полицию?

Полицейский возвращается к машине.

Полицейский: Для того и работаем.

Полицейский разворачивает машину и уезжает. На прощание он машет Чаку рукой. Чак наблюдает за его отъездом. Бен чуть было не врезается в нежданную полицейскую машину на Каньон-Роуд. Грэйс выбирается из шахты. Она подходит к Чаку. Остальные жители города тоже выходят на улицу и рассматривают объявление. Чак задумывается на несколько мгновений, глядя вслед полицейской машине. Том подходит и смотрит на фотографию.

18

Пора зеленых листьев. Ранний вечер

Появляется надпись:

«СЦЕНА, КОТОРАЯ НАЗЫВАЕТСЯ "В КОНЦЕ КОНЦОВ ЧЕТВЕРТОЕ ИЮЛЯ"».

Грэйс и жители города собрались в молельном доме. Снаружи висит объявление.

Рассказчик: В этот день Грэйс осознала, что ее испытания еще не закончены. Можно было не сомневаться в том, что появление полицейской машины в городе произвело сильное впечатление на жителей.

Том снова берет слово.

Том: Мы знали, что эти люди просто так не сдадутся. Заявить о ее исчезновении — самый простой путь заставить всю округу броситься на поиски Грэйс. Объявления развесили повсюду, а значит, никто не подозревает, что она у нас.

Миссис Хенсон заметно нервничает.

Миссис Хенсон: Но ведь это был полицейский. Разве оповещать полицию — не наш долг? Я имею в виду, с точки зрения закона. (Кашляет.) Извините, но, когда я нервничаю, у меня начинается кашель.

Мистер Хенсон тут же подскакивает к ней, держа наготове носовой платок.

Том: Она просто считается без вести пропавшей. Она ничего не сделала. Даже полицейский так сказал.

Грэйс: Я прекрасно понимаю миссис Хенсон. Может, вам следует проголосовать еще раз.

Том: Послушайте, ни к чему каждый раз прибегать к плебисциту. Если уж мы позволили Грэйс остаться, надо дать ей понять, что мы действительно этого хотели. Если мы оставили ее по доброй воле, не следует заставлять ее думать, что мы в любой момент можем прогнать ее прочь. (Обводит взглядом собрание.) Ну, что скажете? У кого руки похолодели оттого, что на стене появилась ее фотография на листке бумаги? Все, кто считают, что Грэйс должна покинуть нас, скажите об этом открыто и прямо сейчас или же придите в себя!

Собрание молчит.

Марта: Что Вера скажет детям?

Вера делает шаг вперед.

Вера: Когда Чак сказал мне, что к нам приезжали представители закона, я решилась рассказать детям правду. Теперь они знают, какую опасность можно навлечь на Грэйс, обронив хоть одно слово о том, что она живет с нами. Дети ее полюбили. О них не беспокойтесь.

Том: Отлично. Собрание объявляет перерыв.

Грэйс испытующе смотрит на жителей города.

Жители города заняты делом. Они развешивают украшения и готовятся к праздничному ужину у молельного дома в честь праздника Четвертого июля. Грэйс достает охапку цветов из кузова грузовика Бена. Она идет по улице. Грэйс бросает удовлетворенный взгляд на витрину магазина Мамаши Джинджер. В воздухе клубятся белые пушинки, принесенные в город ветром, подувшим с дальних лугов.

Рассказчик: Приближалось Четвертое июля. Незначительный эпизод с полицейской машиной вскоре забылся. Все были заняты подготовкой к вечеру. Несмотря на скромные возможности, жители стремились создать себе праздник. Они не позволят трудным временам испортить веселье. Время не стояло на месте, и, бросив взгляд в витрину магазина Мамаши Джинджер, Грэйс с удовлетворением удостоверилась, что там остались только две китайские фигурки, на которые ей пока не удалось накопить денег.

Грэйс проходит мимо молельного дома. Скользит по нему взглядом. Она роняет несколько цветков. Одна из старших дочерей Веры наскоро прикрепляют к молельному дому украшения и заговорщицки улыбается Грэйс. Бен сидит в грузовике с бутылкой, украдкой наблюдая за тем, как хорошенькая Грэйс, одетая в летнее тонкое платье, наклоняется поднять упавшие цветы и случайно открывает взглядам уголок нижнего белья. Бен с раздражением наблюдает, как к Грэйс быстро приближается Чак.

Чак: Не могла бы ты провести со мной пару часов в фруктовом саду? Он так красив при солнечном свете!

Грэйс: Чак, сегодня Четвертое июля! И при чем тут солнечный свет? Ты что, превращаешься в такого же безнадежного романтика, как я?

Чак уязвлен.

Грэйс: Возьми лестницу и помоги мне повесить цветы. Мы устроим чудесный пикник. Твои дети репетируют песни.

Чак (возражая): Пикники и песни! А зимой мы все с голоду подохнем...

Грэйс (вручая ему лестницу): Даже Бен отменил сегодня поездку. И не говори мне, что фрукты важнее грузоперевозок.

Чак неохотно развешивает цветы. Грэйс улыбается, глядя не него. Мимо проходит Том.

Грэйс: Привет,Том!

Том: Привет, Грэйс! Есть минутка? Я хотел бы сказать тебе нечто интересное.

Грэйс: Тебе придется быть кратким. У нас на сегодня еще полно дел.

Том ведет ее к Старой Скамейке. Они садятся. Воздух будто тяжелеет от пушинок.

Том: Дело в том, что у меня в голове роится так много мыслей... Грэйс: Да, это, должно быть, жутко утомительной. Том: Похоже, мне удалось тщательно проанализировать поведение людей в этом городе. Думаю, что в значительной мере мне понятны мотивы их поступков. Но когда я пытаюсь разгадать тебя, у меня ничего не выходит.

Грэйс: Что ж, это мило.

Том: Не знаю. Разумеется, для меня это вызов. Само собой, я читаю Лиз как открытую книгу. Между нами существовало некоторое притяжение, но, как я понимаю это сейчас, — в смысле умом, — это желание имело исключительно физиологическую природу. С тобой все не так просто.

Грэйс поворачивается к нему.

Грэйс: Что ты пытаешься сказать мне, Том Эдисон?

Том: Ну, у меня самого в голове это пока не сформировалось окончательно.

Грэйс (широко улыбаясь): Ты хочешь сказать, что влюбился в меня?

Том: Ну, это не совсем то слово, которое я хотел бы использовать, но да, я предполагаю, да...

Грэйс: Это очень приятно, потому что мне кажется, что я тоже полюбила тебя.

Том: Ты не шутишь?

Грэйс: С тобой так легко. Мне просто нужно следовать своим чувствам.

Том: Все это так... интересно. (Улыбается.) Слышишь, тебя зовут. Думаю, тебе лучше вернуться обратно.

Грэйс: Я ничего не слышала.

Том: Может, и не звали, но тебе все равно нужно поспешить вернуться. Увидимся за ужином.

Том неуклюже встает и торопливо уходит. Прежде чем подняться, Грэйс несколько мгновений сидит на скамейке с улыбкой на губах.

20

Пора зеленых листьев. Ночь

Веселье в полном разгаре. Дети Веры исполняют песню «Прекрасная Америка», а Марта, находясь в молельном доме, аккомпанирует им на органе. Она, улыбаясь, самостоятельно нажимает на педали. Джейсон поет во весь голос, Чак поеживается. Жители города ужинают за длинным столом, установленным посередине улицы. Том сидит рядом с Грэйс. Он украдкой смотрит на нее. Она вся лучится, и окружающие купаются в исходящих от нее лучах. Грэйс под столом берет Тома за руку и пожимает ее. Бен замечает это и толкает локтем Лиз, которая его резко одергивает. Все аплодируют. Встает Джек МакКей. Он поднимает стакан.

Джек МакКей: Как видите, я не принес с собой бумажки. В этом году у меня нет необходимости притворяться, что я могу ее прочесть. Что сразу подводит меня к главному. К тебе, Грэйс. Тебе с легкостью удалось сделать Догвилль немного лучше. Даже ворчуна Чака недавно застигли на улице с улыбкой на губах.