11
Ранняя весна. День
Появляется надпись:
«СЦЕНА, В КОТОРОЙ ГРЭЙС ПРИСМАТРИВАЕТ ЗА ДЕТЬМИ».
Рассказчик: Когда Грэйс пришла, Вера быстро завершила урок. И она, и ее дети смотрели на Грэйс с благодарностью. Даже канарейка в клетке, по всей видимости, была с ними согласна.
Вера завершает урок, который давала детям. На доске мелом написано слово «eros», обведенное несколькими кругами, а отходящие от него стрелки указывают на слово «psyche».
Воображаемая Канарейка (Афродита) в воображаемой клетке громко поет. Грэйс смотрит на Веру и детей.
Вера: Вот и все на сегодня, дети. Успокойся же ты, Афродита!
Дети бегут играть. Вера тревожно смотрит на колыбель.
Вера: Он действительно слаб и плачет много, точно как Джейсон... но у Джейсона животик болел. Многие из моих детей такие слабенькие...
Она умолкает. С надеждой смотрит на Грэйс.
Грэйс: Я справлюсь, Вера. У тебя хорошие дети. Я видела, как они играют. Девочки поют, когда прыгают через скакалку, и если бы я умела прыгать, я бы пела вместе с ними. И хотя Джейсон задирает девочек, в нем нет злобы. Он для тебя — зеница ока, и я понимаю почему.
Вера хлопает глазами, она тронута. Она закрепляет пучок двумя желтыми птичьими перьями.
Вера: Не говори о детях столько хорошего. Мне так легко заплакать — и от горя, и от радости. Да, у меня хорошие дети! Я люблю их и думаю, что отец иногда с ними слишком строг. Мы должны потратить много времени и сил, чтобы вложить в них что-то хорошее. Зачем нам крыша над головой, зачем нам руки, ноги и сердца, если не для того, чтобы заботиться о наших детях?
Она всхлипывает и смотрит в зеркало, чтобы поправить перья.
Вера (улыбается): Эти перья потеряла Афродита.
Грэйс: Ты называешь тех, кого любишь, чудесными именами.
Приезжает Бен на грузовике. Он входит.
Бен: Ну что, Вера, поехали?
Вера: Я готова.
Вера идет надеть пальто. Бен поворачивается к Грэйс.
Бен: Спасибо за карту. Я бы точно забыл ее. Как ты узнала, что я так далеко собрался?
Грэйс: В последний раз я заметила у двери термос и рядом с ним карту. Когда я увидела, что термос ты взял, а карту — нет, то подумала...
Бен: Ты хорошая девушка, Грэйс. Такая же, как мисс Лаура.
Грэйс: Мисс Лаура?
Бен опускает глаза.
Вера: Ты опять проговорился, Бен. (Обращаясь к Грэйс.) Думаю, что Овидий назвал бы мисс Лауру Менадой.
Бен виновато смотрит на Грэйс.
Грэйс: Бен, тут нечего стыдиться. У каждого из нас есть право жить своей жизнью. Думаю, что эти дома и дамы, работающие в них, приносят много радости мужчинам...
Бен: Гордиться здесь нечем, в самом деле нечем...
Бен и Вера выходят и уезжают. Грэйс смотрит им вслед. Она кладет ребенка в колыбель и молча качает ее.
Рассказчик: Вера, поручившая своих детей заботам Грэйс, обнаружила нечто большее, чем обычную бесхитростность, свойственную жителям Догвилля, и уже завоеванное ею доверие. То, насколько сильно Вера любила своих детей, могло испугать. И факт, что они никогда не ложились спать голодными, не был связан с финансовым положением семьи, которое было удручающим, а только с тем, что взгляд Веры на окружающий мир не допускал другой возможности.
Входит Джейсон. Он стругает палку ножом. Он смотрит на Грэйс.
Джейсон: Я знаю, что ты здесь делаешь.
Грэйс: Правда?
Джейсон: Ты хочешь понравиться людям, чтобы тебе не пришлось уходить.
Грэйс: Ты хороший мальчик. Мне нравится Догвилль. Это чудесное место. Хочешь, я тебе почитаю? Вижу, у тебя есть «Одиссея». Я почитаю тебе о Циклопе.
Джейсон: Ты очень красивая.
Грэйс: Спасибо, Джейсон.
Джейсон: Если ты хочешь понравиться маме и остаться, тебе достаточно быть доброй ко мне. Обещаю сказать маме, что все было хорошо. Для этого тебе не обязательно мне читать. Мне не нравится Циклоп. Два глаза красивее одного, особенно твои...
Джейсон зачарованно смотрит на нее.
Грэйс: Ну что ж, тогда давай немного приведем дом в порядок. Поможешь?
Джейсон: Мама говорит, что я не должен работать руками. Только головой.
Грэйс: А если я попрошу?
Джейсон: Ладно!
Грэйс: Я расскажу тебе о Цирцее, пока мы работаем. У нее было два глаза. Или, может быть, об Афродите.
Грэйс и Джейсон принимаются за уборку. У них прекрасное настроение.
12
Ранняя весна. Вечер
Чуть позже тем же днем. Все дети смотрят на Грэйс, стоящую у доски. Им весело. На доске написано несколько греческих слов. Диана выглядывает в окно.
Диана: А вот и папа!
Дети замолкают. Чак входит, он несет инструменты. Останавливается, увидев Грэйс. Воцаряется мертвая тишина. Грэйс собирается с духом и продолжает урок. Чак смотрит на нее с негодованием.
Грэйс: «Kalos» по-гречески значит «красота».
Чак: Что ты здесь делаешь? Разве мы не говорили, что нам не нужна твоя помощь?
Джейсон: Мама попросила ее присмотреть за мной и Ахиллом, и мы...
Чак: Молчать! Пошли вон! Вы все,живо! Ты тоже,Джейсон!
Они выходят. Чак смотрит на Грэйс в упор. Затем на доску.
Чак: Та же ерунда! Уж в античности-то они разбираются лучше некуда, не сомневайся. (Переводит взгляд на Грэйс.) Ну и как, обвели вокруг пальца?
Грэйс: Я никого не пытаюсь обмануть!
Чак: Я имею в виду Догвилль! Удалось ему вас обмануть?
Грэйс: Мне казалось, что вы подозреваете меня — будто я хочу одурачить Догвилль, чтобы использовать общину и ее жителей в каких- нибудь ужасных целях.
Чак: Хотел бы я, чтоб было так. Этот город прогнил насквозь, и я не стану скучать по нему, если завтра он провалится сквозь землю. Я не вижу в нем ничего привлекательного, в отличие от вас. Признайтесь, вы влюбились в Догвилль. (С горькой иронией.) В провинции много времени не нужно, чтобы открыть свое сердце, но, раз открывшись, сердце навеки принадлежит этим местам. Воздух, горы, деревья, «простые люди»... и если все это до сих пор не запудрило вам мозги, то это сделала корица! Чертова корица в этих пирогах с крыжовником. В Догвилле есть все, о чем вы мечтали в большом городе.
Грэйс: Вы хуже Тома. Да, все это я нашла в Догвилле. Но откуда вы знаете, о чем я мечтала?
Чак: Потому что я был так же глуп, когда пришел сюда. Как иначе, по-вашему, я мог застрять в этой хижине на краю земли?
Грэйс: Теперь я поняла. Вы сами из города.
Чак: Это было давно. Но я понял, что люди везде одинаковые. Жадные, как звери. В маленьких городках им просто меньше везет, но тем они голоднее, а жадности в них не меньше, чем в городских. В точности как собаки: если вы дадите им достаточно еды, они будут жрать, пока у них не лопнут животы.
Грэйс: Вот почему вы хотите избавиться от меня... Для вас невыносима память о том, чем были вы сами, когда появились здесь.
Чак спокойно сносит этот выпад. В этот момент к дому подходит Вера. Она прощается с Томом, с которым беседовала. Том выглядит так, будто хотел продолжить разговор. Входит Вера. К Чаку возвращается его обычный хмурый вид. Он смотрит на Грэйс со злостью.
Чак: В последний раз говорю вам — уходите из моего дома. Вы не нравитесь Моисею и мне тоже. У детей и так ум за разум зашел от материнских уроков. Вы не нужны ни нам здесь, ни кому-либо еще в этом городе. Вот как.
13
Ранняя весна. Закат
Появляется надпись:
«СЦЕНА, В КОТОРОЙ ГРЭЙС ПРИХОДИТ К ДЖЕКУ МАККЕЮ».
С высоты птичьего полета мы видим, как Грэйс сидит у Джека Маккея, который продолжает говорить о свете и его эффектах, извлекая подробности из глубин своей памяти.
Рассказчик: Две недели пролетели слишком быстро. Грэйс была довольна собой. Все, что она могла сказать, это то, что полюбила всех, не исключая тех, кто принял ее с недоверием. Ей казалось, что за это время не позволила себе ни одной фальшивой ноты, — к такому выводу она пришла по здравом размышлении. Даже невзирая на то, что, по словам Тома, симпатию некоторых обитателей города Грэйс не удалось завоевать даже наполовину. Она понимала жителей Догвилля и была готова встать на их сторону. Она показала городу свое лицо, свое истинное лицо. Она прошла долгий путь, чтобы решиться на это, хотя, конечно, многое ей пришлось оставить при себе. Но только потому, что воспоминания были слишком болезненны, а ранить кого-нибудь — последнее, что хотела сделать Грэйс. Однако этим вечером, слушая Джека МакКея, Грэйс находилась в смятенном состоянии. Укрывают ли ее из любви или из страха? Были ли тому причиной смятение духа и волнение за свое будущее, но в результате обходительная Грэйс позволила себе сомнительную провокацию.