В начале октября прошел слух — большую группу офицеров отправляют на фронт; вместо них прибывают офицеры-фронтовики из госпиталей — после излечения. Я попросил Мельникова «разведать» насчет меня. Через пару дней он говорит: «Кажется, добились своего. Включили в проект приказа для отправки на фронт».
Верно, 12 октября 1942-го нас с Борисом Щитовым вызвали в штаб, дали обходные листы. А через день вручили предписания: явиться на пересыльный пункт. Узнали даже, куда направят: Сталинградский фронт! Вот радость-то…
В те дни все только и говорили о Сталинграде. «Я им покажу, как надо воевать!» — так думалось мне тогда. Наивно? Конечно. Логика у восемнадцатилетнего парня была упрощенной, но, с другой стороны, и убедительной: «Если каждый боец и командир Красной Армии убьет по одному оккупанту, то немецко-фашистские войска просто перестанут существовать… Во всяком случае, враг будет остановлен». Вот так — все мне было просто и ясно.
Позже, встретившись с реальной войной, а в зрелые годы многое изучив и прочитав, уже оценивал рассуждения [103] той поры как прекрасный юношеский порыв. Может, так и должно быть? Может, это абсолютно естественно?
Не стану пока на это отвечать. А вот о тогдашнем положении в стране надо сказать. Итак, война в самом разгаре, а что же народ? Как жил, что чувствовал? Верьте мне: он и вправду был единым. Такое чувство присутствовало у каждого из нас и прежде, до нападения гитлеровских войск, особенно остро два предвоенных года. Это могло быть только у народа, вкусившего истинную свободу: жизнь без эксплуатации, братство всех национальностей, многочисленные преимущества общественного и государственного строя. Отсюда — всенародное единство, небывалый прежде патриотизм, несгибаемая воля к победе; отсюда — массовый героизм в бою и труде; отсюда — неколебимый морально-политический дух народа.
Если подойти с военной стороны, то каждый гражданин стремился быть в Красной Армии.
К слову сказать, наша армия в сказочно короткие сроки развернулась по мобилизационному плану — в самом начале войны превышала довоенную численность в два раза. Из запаса были призваны 650 тысяч командиров. Кроме того, военно-учебные заведения в середине 1941-го перешли на сокращенные программы подготовки. При военных академиях открылись курсы для лиц с высшим образованием. Были созданы семнадцать курсов усовершенствования командного состава. В ряде военных округов создали филиалы легендарного «Выстрела» (центральные курсы подготовки командного состава).
В каждой армии появились курсы младших лейтенантов. Это позволило уже во второй половине 1941-го выпустить 192 тысячи командиров и 94 тысячи политработников. То была сила! Военные училища из западных районов страны переброшены на восток. В начале [104] 1942-го появились новые пехотные и пулеметно-минометные училища. Впрочем, создавались и другие училища. Государственный Комитет Обороны постановлением от 17 сентября 1941 г. «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР» организовал подготовку всего взрослого населения — студентов, учащихся трудовых резервов, школьников старших классов. Это позволяло получать пополнение в армию и на флот — подготовленное, прошедшее курс начальной военной подготовки.
Ставилась задача: в самые сжатые сроки создать, максимально укрепить военную промышленность, мощное слаженное военное хозяйство, способное постоянно и своевременно в достаточном количестве поставлять в Вооруженные Силы первоклассную технику, вооружения и боеприпасы. Задача очень сложная — ведь на основных направлениях шла эвакуация предприятий, но эта задача была решена. Сказались мероприятия, проведенные в предвоенные годы, максимально были использованы преимущества плановой, хорошо организованной социалистической экономики. Хозяйство страны встало на рельсы военного времени.
Весь 1941 год и два первых месяца 1942 года в плане перевода на военный путь были очень тяжелыми. А с марта — пульс экономики, уже наполненный реальной материальной силой, бьется вполне ритмично.
В любой войне противоборствующие стороны опираются на экономику страны, моральный дух своего народа, на его интеллект, науку, культуру, несомненно, на уровень подготовки и оснащения армии, полководческое искусство и, наконец, на способность государства мобилизовать всех и всё для защиты своей страны и разгрома врага. Все это особо наглядно выглядит, когда делаешь сопоставление. Мы тоже попытаемся это сделать. И, затрагивая только экономическую сторону [105] проблемы, на этом фоне постараемся показать огромные преимущества социалистического общества над капиталистическим в мобилизации всех экономических возможностей государства для разгрома врага, для победы.
Исходным положением для этих рассуждений должно быть условие: все признают истину, что Великая Отечественная война (особенно ее начальный период) протекала в обстановке полного экономического преимущества Германии над СССР. Во всяком случае, суммируя все основные цифры за период 1940–1944 годов (с учетом ввоза Германией из оккупированных стран), мы получаем следующее:
См.: «История Второй мировой войны 1939–1945 гг.», т. 12, с. 159.
Таким образом, мы видим явное количественное преимущество Германии в производстве основных видов. Однако, несмотря на это, в Советском Союзе смогли обеспечить производства, которые создавали вооружения значительно лучше, чем в Германии, и количественно, и качественно.
На первый взгляд это просто невероятно — но это факт! Уникальная организация и управление экономикой, слаженное военное производство плюс мощный военно-технический, интеллектуальный потенциал обеспечили ускоренное перевооружение нашей армии на суперсовременные виды боевой техники и оружия [106] в ходе войны. Доля новых образцов достигла: в бронетанковом вооружении — 80 %, авиационном — 67 %, артиллерийском — более 80 %, в стрелковом — 42,5 %. Таких показателей не было и близко ни в одной воюющей стране. Разве в условиях частной собственности можно заставить собственника все отдавать на фронт? Нет, конечно. Он будет, несомненно, что-то делать, но так, столько и именно то, что ему выгодно. Мало того, некоторые из них вообще могут выехать из своей страны в безопасный район и выжидать там до лучших времен. В условиях социалистической системы такого не бывает. Высокие показатели в производстве нового оружия объясняются не только общим уровнем нашей экономики, а именно ее системой.
Но самое главное — все шло для фронта, все для победы — чего не могла сделать Германия. Особенно ярко выглядят показатели роста за счет производства новой техники и вооружения по таким видам, как пистолеты-пулеметы (т. е. автоматы) — в 6 раз, орудия — в 2,5 раза, танков и САУ — более чем в 4 раза, боевые самолеты — более чем в 2 раза. Объясним некоторые цифры, которые идут до 1945 года со снижением. Количество, например, производимых винтовок снижалось, потому что им на смену шли автоматы.
Наш военный флот имел полное превосходство над флотом противника в Баренцевом, Балтийском и Черном морях. Естественно, на это оказали значительное влияние проводимые в то время флотами США и Англии морские операции в Северном и Средиземном морях.
Если сравнить производство военной техники и вооружения Германии с аналогичным производством в Советском Союзе, то можно легко убедиться, что по количеству произведенного стрелкового оружия, орудий, минометов, танков (и САУ) и боевых самолетов СССР значительно обошел военное производство гитлеровской Германии и ее сателлитов, поставлявших [107] Германии сырье и готовую продукцию. Хотя возможности у Советского Союза были значительно ниже. Даже в сфере формальных цифр ситуация следующая: промышленность всей Европы, за исключением Великобритании, работала на Германию! Но ведь эта промышленность пустила глубокие корни еще в конце XIX века. А Советский Союз только в 30-х годах начал индустриализацию вообще и фактически только успел провести в жизнь две пятилетки.