Много волнений вызвали в губернии выборы в Учредительное собрание. Главными списками кандидатов в депутаты считались два: № 3, эсеровский, и № 6, большевистский. Агитация шла вовсю. Кулаки, лавочники, бывшие царские служащие, офицеры распускали клеветнические слухи. Но не те уже были времена. Наш уезд (59 процентов голосов) вместе с Суздальским, Владимирским, Шуйским, Иваново-Вознесенским, Ковровским, Александровским и Покровским проголосовали в основном за большевиков, а уезды Гороховецкий, Юрьевский и Вязниковский — за эсеров. В целом по губернии большевики получили 56 процентов голосов, эсеры 33 процента, кадеты — 6 процентов. Остальные голоса были отданы различным мелким партиям, включая меньшевиков. Среди шести большевистских членов Учредительного собрания от Владимирской губернии помню имена М. В. Фрунзе и народного комиссара по делам юстиции в первом Советском правительстве Г. И. Оппокова-Ломова; среди трех эсеровских — лидера левых социалистов-революционеров Марию Спиридонову. В худшую сторону отличилась сама губернская столица: являвшийся отдельным избирательным округом, купеческо-чиновничий Владимир послал в Учредительное собрание кадетов.
Главной заботой военотдела в те дни оставалась Красная гвардия. Особенно активно вступала в нее молодежь. Хорошо помогал военотделу в его работе уездный Союз молодежи, дававший нам самых сознательных парней. Он возник у нас в губернии в конце 1917 года. Из Владимира губернский Союз молодежи присылал нам журнал «Вестник Интернационала». Сотрудники военотдела, двадцатилетние ребята, с интересом читали журнал, а потом те, кто пограмотней, устраивал на фабриках и в мастерских коллективные читки. По материалам этого журнала и переделанным, «приспособленным» к повседневным событиям пьесам революционных драматургов члены судогодского Союза молодежи ставили в городском клубе спектакли. Руководил постановками большой любитель театра, активист-общественник Н. А. Угодин. Его самодеятельная труппа сыграла немалую роль в культурной жизни города, активно агитируя за торжество дела пролетариата.
С большими осложнениями прошла в губернии дискуссия о Брестском мире. Губернская парторганизация вела с давних времен всю свою работу в контакте с московской областной. А в Москве находился один из центров той группы членов РСДРП (б), которые не соглашались подписать с немцами мирный договор, отказывались заключить этот мир, необходимый тогда для нас, хотя и «похабный», как назвал его В. И, Ленин, и настаивали на «революционной войне». Только после VII съезда партии и IV съезда Советов (уже весной 1918 года) вопрос был решен правильно и окончательно, а «левые» получили отпор.
Повседневные дела, трудности социалистического советского строительства требовали все большего внимания. В марте у нас слились Советы рабочих и солдатских депутатов с Советами крестьянских депутатов. Был образован губернский совнархоз, а в Судогде начало работать его отделение. Стали осуществлять земельную реформу, и уездному военному отделу, получившему указания из губвоенотдела в связи с созданием регулярной Красной Армии, пришлось еженедельно посылать отряды в волости для обеспечения порядка при переделах земли. Наконец в конце апреля военотделы были официально преобразованы в военкоматы.
Хочу назвать здесь нескольких товарищей из числа тех, кто руководил тогда новой жизнью в уезде, кто представлял молодую Советскую власть. Председателем Судогодского уездного исполнительного комитета Советов был П. В. Ошмарин. Именно ему, первому руководителю судогодских большевиков после Февральской революции, доверили этот важный пост. Секретарем исполкома был Г. М. Журавлев. Григорий, как и Петр, отличался большой энергией, работоспособностью, преданностью делу трудящихся. Городской Совет в Судогде возглавлял Ф. В. Бяков. Комиссаром по промышленным предприятиям был Ф. И. Костомаров, комиссаром по финансам — П. Н. Васильев, комиссаром по трудовым вопросам — М. С. Трофимов. К сожалению, почти никого из них нет уже ныне в живых.
В первых сражениях
Страда весенняя. — Муромский мятеж. — Под Казанью. — Горькие уроки. — Еду в академию.
Доходившие до нас известия о белогвардейских мятежах до апреля 1918 года не затрагивали Владимирщину. А в апреле губвоенкомат прислал распоряжение о подготовке специального пролетарского отряда для защиты Советской власти с оружием в руках. Оружия у нас было мало. Частично мы восполнили нехватку реквизициями у враждебных элементов, частично получили оружие из Владимира и Москвы. Было оно разнокалиберным. Не хватало патронов. На обучение первой группы добровольцев-красноармейцев ушел примерно месяц. В мае ее отправили на запад нести службу у демаркационной линии, установленной по Брестскому миру. Едва эта группа успела уехать, как газета «Известия Владимирского губернского Совета Р.С. и К.Д.» вслед за столичными газетами сообщила о белогвардейско-чехословацком мятеже в Поволжье, на Урале и в Сибири. Началась срочная подготовка новой группы красноармейцев.
В нашем уезде, да и в губернии вообще, основная масса бойцов-добровольцев состояла из рабочих и бывших солдат. Вооружены они были довольно слабо, боевым опытом многие пока не обладали. Для подавления отдельных антисоветских мятежей и охраны порядка их сил хватало. Но когда началась гражданская война, стало ясно, что для победы над врагом страна нуждается в большой регулярной армии. Одними добровольцами Советская власть не могла обойтись.
Правительство приняло решение об обязательной воинской повинности. 29 мая В ЦИК объявил призыв, а в июне началась мобилизация. Владимирская губерния была включена еще весной в Московский, а потом в Ярославский военный округ. Организация призыва, сбор оставшегося от старых гарнизонов военного имущества и его инвентаризация, сведение новобранцев в подразделения, вооружение, политическое просвещение и обучение их, подготовка и посылка донесений о ходе этой работы через губернский и окружной военкоматы в мобилизационный отдел Всероссийского главного штаба — вот чем занимались мы в июньские дни.
Сначала не обошлось без путаницы. Так, одно время от нас требовали сведений сразу московский и ярославский окружвоенкомы — Иозефович и Ливенцев. Энергичную деятельность развернул губернский военный комиссар М. С. Лешко. Ныне генерал в отставке, Михаил Степанович тоже тогда начинал свою службу на военном поприще. Мы поддерживали с ним повседневный контакт по всем вопросам.
Наш военкомат старался в первую очередь направить в строй бывших солдат, чтобы ускорить обучение добровольцев. Однако солдат не хватало. Пришлось призывать и не служивших в армии.
Из ряда деревень зажиточные крестьяне, особенно кулацкие сынки, убегали в леса. Они откапывали зарытые ими в потайные места винтовки, карабины и наганы и создавали банды. Военкомат устраивал облавы, высылал патрули. Особенно активно и отважно действовали при ликвидации банд командир нашего боевого отряда В. С. Успенский и начальник уездной милиции В. И. Истратов.
Каждый день наша «Судогодская заря», губернские и центральные газеты сообщали тревожные известия. У меня до сих пор как бы маячат перед глазами фасады домов и заборов, облепленные листками с майскими, июньскими, июльскими чрезвычайными сообщениями. Судогодский уком РКП (б) как раз обсуждал на своем заседании положение в Москве в связи с эсеровским восстанием, когда телеграф принес весть о контрреволюционном мятеже в Муроме. События в Муроме явились лишь эпизодом в длинной цепи антисоветских восстаний, намеченных тогда эсерами в сговоре с белогвардейцами.