Моего сына больше нет. Я остаюсь. Падаю. Это он зовет меня, обратно в мир грязи и плоти. Я вижу его лицо, падая из колыбели богов. Было ли это воспоминание о былом, или же грядущее? Есть ли разница?

Я – не то, чем был раньше. Даже не толика того, чем был.

Я – сломленный сын ложного бога.

Я – прах.

Я – время, разлетающееся из горсти и раздуваемое ветром судьбы.

Я – шепот мертвых, вечно сходящих в могилу.

Я – король всего, что вижу.

Я открываю свой глаз. Реальность кричит вокруг меня, устремляясь вперед и опадая обратно. Время окружает меня, дробя на части и собирая. Когда-то я счел бы подобное могуществом, однако это не так. Это тюрьма.

В буре есть очертания: лица, башни и пыльные равнины. Возможности, которые ждут, пока их увидят, пока воплотят в реальность. Я могу принять решение сделать их реальными, или же заставить угаснуть. Могу скользнуть обратно в темный шелк грез, которые могут быть не грезами. Я решаю позволить им стать настоящими. Мой трон создает сам себя из теней. Над и подо мной застывают и твердеют бурлящее небо и сухая красная равнина. У меня до сих пор нет облика, лишь неровная линия золотого света, зависшая над троном, подобно застывшей молнии. Затем землю подо мной раскалывает башня, которая подбрасывает меня в воздух. Я поднимаюсь, и в поле зрения, мерцая, возникают другие башни – огромный лес из обсидиана, серебра и меди. Я смотрю и вижу сквозь покровы материи, вижу сплетение и течение эфира внутри. С момента, когда я занимал свой трон, прошло много времени – за такую эпоху могут погибнуть и забыться империи. Впрочем, для смертных существ, обитающих в башнях, я отсутствовал не дольше цикла одного из девяти солнц планеты

Меня ожидают мои оставшиеся сыновья. Они преклоняют колени, шлемы с высокими плюмажами склоняются, а шелковые одеяния шуршат на ветру. Каждый из них видит меня по-своему. Мне известно об этом, хотя я и не знаю, что они видят – это прозрение мне недоступно. Возможно, они видят меня таким, каким я был в бытность наполовину смертным: с медной кожей, красной гривой и венцом из рогов. Возможно, они видят лишь тень, которая падает на трон, словно отбрасываемая мерцающим огнем. Возможно, видят нечто иное.

Кнекку первым поднимает голову, и в его мыслях начинают складываться вопросы. Какова моя воля?

+Изгнанники возвращаются+, – передаю я. Я чувствую их потрясение, злобу и надежду. – +Он возвращается, и с ним грядет война+.