Разговор вышел недлинный. «Что, где, когда» – больше главу «тихвинцев» ничто не интересовало.

– Да, Андрей Аркадьевич, – уже выходя из машины, сказал Самарин, – есть небольшая просьба… Есть такая фирма «Инесса». Не могли бы ее проверить на вшивость?

– И? – спросил Журба.

– Никаких "и". Просто хочется кое в чем убедиться.

– Нет, это черт знает что такое! – разносилось по коридору из кабинета полковника Жеброва. Шея у бедной Тани по цвету приблизилась к рубиновой капле, украшавшей ее.

Из кабинета вышел очень злой Завен Погосян. Самарин как будто и не заметил его, только кивнул Тане. Слава Богу, на работе можно особенно не рассыпаться…

– Гроза с утра пораньше?

– Завен Сергеевич так злится, я никогда не видела его таким…

– Что, «Елки» сгорели?

– Нет, – не поняла юмора Таня, – что-то случилось на рынке. Там капитан Чекасов проводил рейд… Игоря Власенко избили. Как его жалко… Вот если бы Валентин Николаевич не был контужен…

Да, «тихвинцы» сработали четко.

Бедная Таня, знала бы она, что носит на шее! Если построить логическую цепочку, то она приведет от найденного кейса прямиком к разборке на рынке Оккервиль. Правда, вряд ли кто-нибудь сможет такую цепочку составить. Ну и слава Богу…

Теперь можно со спокойной совестью обратно в прокуратуру.

Самарин сел за стол. Больше всего его сейчас волновала личность капитана Жеброва. Судя по тому, что сказал Константинов, именно он обеспечил подлог «пальчиков». Это что-то новенькое. Уже не трудные подростки… Многостаночник ты, оказывается, Анатолий Григорьевич…

– Дмитрий Евгеньевич, тут вам звонят из Бабина. – Катя Калачева просунула голову в дверь. – Спрашивают про опознание. Когда им приехать?

– Сейчас я сам подойду.

Звонил собственной персоной Гринько:

– Я и Коржавина готовы подъехать в морг. Когда нужно быть?

– Так, сейчас у нас одиннадцать… Вы все равно попадаете на перерыв.

Выезжайте первой электричкой после перерыва.

Самарин повесил трубку, и телефон немедленно зазвонил снова.

– Дмитрий Евгеньевич? – Голос был незнакомым, но по тону сразу определялся кто-то из братков. – Не хотите пройтись? Есть что обсудить.

– Через полчаса на углу Невского, у аптеки, – ответил Самарин.

– Это вы с этим обходчиком? – удивилась Катя.

– Ты думаешь, он за полчаса успеет из Бабина?

Как и ожидал Самарин, на Лиговке, недалеко от аптеки, стоял серебристый джип. Любой мало-мальски разбирающийся в питерской «пятой власти» знал: пожаловал собственной персоной глава «тихвинцев» Андрей Журба. Дмитрий подошел, и задняя дверца немедленно распахнулась.

– Здоров, Андрей Аркадьевич. Что слышно? Какие новости?

Рядом с водилой сидел Андрей Журба. Он повернулся к севшему на заднее сиденье Самарину:

– Спасибо за предупреждение, Дмитрий Евгеньевич. Наши с утречка пошустрили. Нашли кое-что. Кого надо проучили, и кое-кто пока не будет совать нос.

Последовала пауза. Самарин усмехнулся:

– Неужели позвали, только чтобы «спасибо» сказать?

– Следак, он всегда следак, – улыбнулся Журба своей знаменитой белозубой улыбкой. – Напротив, хотели еще порадовать. Мои ребята тут подразузнали насчет «Инессы». Помните, вы интересовались?

– Ну и?

– Там не все чисто. Были долги, и немалые. Сейчас срочно оформляется получение денег по страховке за украденный товар. Вы в курсе? Грабанули на железке! Страховочка солидная, как раз на покрытие долга, и еще чуток останется. Не знаю, может быть, я становлюсь подозрительным, но выглядит немного как-то, – Андрей сморщился, – некрасиво. Так-то по документам – чисто, но вот чует мое сердце…

– Я понял. Спасибо.

– Не за что. Вас подбросить до прокуратуры?

– Не стоит. Лучше пройдусь.

Дмитрий шел по Лиговке, не замечая, что прорезается сквозь толпу, как танк. Прохожие разбегались перед ним, а потом сердито оглядывались, крутя пальцем у виска.

Следователь Самарин думал. Но это были не стройные логические построения, а шквал, который захлестывал рассудок.

Шебалин погиб потому, что у Инессы Ильиничны Шлыгиной образовались долги.

Мальчика придавило контейнером. Ему никто не помог, и он умер от переохлаждения. Вот почему контейнер легко сдвинулся с места – он был пустым.

Остается открытым вопрос, как так случилось, что он дернулся именно в тот момент, когда на платформе стоял Митя? И тормозные колодки тогда же забыли подложить? Как много совпадений… Сволочь! Сволочи! Гады! Все! Все до единого!

И все же среди всех сволочей выступала одна фигура. Гады-то все, но ты, скотина, за это ответишь. Вот те крест!

Все было спланировано с самого начала. Грабитель пойман на месте преступления – гарантия для получения страховки. Преступник погиб – не скажет лишнего. Поэтому забываются тормозные колодки и внезапно трогается соседний вагон… Мертвый Митя Шебалин устраивал всех. Инессу Ильиничну, капитана Жеброва, всех остальных, кто был повязан в этом деле. Он не устраивал только следователя Самарина. И возможно, путевого обходчика Гринько.

«Сволочь!» – сжимал кулаки Дмитрий.

Все мировое зло сейчас собралось и сконцентрировалось в одном человеке.

Этим человеком был инспектор по делам несовершеннолетних из отделения милиции Ладожского вокзала, бывший педагог Анатолий Жебров.

И что теперь? Что предлагаете, старший следователь?

Дмитрий рывком распахнул дверь кабинета и плюхнулся на стул.

– Дмитрий Евгеньевич, – в дверях появился Никита Панков, – по делу о хищении у фирмы «Инесса»… Там пришли с экспертизы срезанные замки..

Оказалось, подпиливали дважды.

Самарин нервно забарабанил по столу.

– Понимаете, – запальчиво продолжал Никита, – видите, что выходит! Кто-то подпилил их раньше, а мальчишке потом оставалось только пару раз провести напильником… Значит, кто-то подбирался туда днем. Я уверен, что сработали свои.

– Не барабашка же.

– Так надо проверки устроить, – продолжал Никита, – выявить наконец эту сволочь. Иначе это никогда не кончится.

– Ну выявишь, и дальше что?

– Как это «что»?

– Так это. Что будет дальше?

– Ну, уголовное дело на него завести… – пробормотал Никита.

– Или на тебя заведут… Или снимут с работы… Или ты просто попадешь в аварию. Какой вариант тебя устраивает больше?

– Скажете тоже, Дмитрий Евгеньевич!

– Реалии наших дней.

Впервые он увидел их вместе. Николай Гринько и Альбина Коржавина стояли у дверей морга, не заходя внутрь. Оба были мрачными, даже скорбными.

– Заходите, – сухо сказал Самарин.

Вышел Санька Попов. Как всегда ироничный я деловой, он кивнул Дмитрию и снова исчез.

Только сейчас Самарин вспомнил о его существовании. Неужели забыл? Значит, забыл и о Штопке.

Да, он изменился. Раньше мысль о ней постоянно висела на грани сознания.

Многие годы, просыпаясь по утрам, Дмитрий первым делом вспоминал о том, что на свете существует Елена Штопина. И вот теперь забыл.

Может, дело в ревности? В том, что она снова выбрала другого? Да нет.

Просто началась война, а Штопка осталась там, в мирной жизни.

Санька снова появился и жестом пригласил всех войти. Тело, предназначенное для опознания, лежало на каталке, накрытое простыней.

Да есть ли там что-то!

– Полученный удар, – бесцветно говорил патологоанатом, – не мог привести к летальному исходу. Смерть наступила в результате переохлаждения. Замерз.

Перед ними было тело. Маленькое, худосочное, синеватое. Казалось немыслимым, что в нем когда-то могла теплиться жизнь.

Альбина внезапно разрыдалась в голос. Гринько только смотрел и молчал.

– Вы узнаете его?

Путевой обходчик кивнул.

– А вы? – это был вопрос к Альбине. Та стиснула зубы, чтобы сдержать рыдания, и пробормотала:

– Он. Митька.

Она не выдержала и снова зарыдала, уткнувшись в плечо Гринько. Николай смотрел перед собой, на скулах прыгали желваки.