— Не слышал, — сказал Карлос.

— То-то, — назидательно заметил собеседник.

— Где это было, приятель? — живо спросил Карлос.

— Говорят, в Сакапа... Веселый город, — верно?

Карлос засмеялся.

— Далеко путь держите? — полюбопытствовал сакапанец.

— Нам нужен дом сеньора Барильяса, — ответил Карлос.

Человек в переднике переменился в лице.

— Вы не подумайте, что я новый режим ругал, — поспешил он оправдаться. — Рассказал, что слышал. Всякое болтают.

— Не торопитесь, приятель, — строго сказал Кар­лос. — Уйти в кусты проще всего. Дом, что я назвал, с дурной славой, — а?

— Не знаю, — уклончиво ответил маленький сакапанец. — Кому как. Мы, пивовары, с Барильясами не дружим.. А другие дружат. Если контрабандой из Гон­дураса промышляете, — примут славно.

Он поклонился и ушел в дом.

— Плохо наше дело, — сказал Карлос. — Но больше нам деться некуда. Как, мальчишки?

— Андрес знает лучше, — решил Хосе.

— К Барильясам могут ходить такие, как мы, — по­дал мысль Наранхо, — а они их за контрабандистов выдают.

Карлос задумался.

— Сделаем так, — наконец решил он. — Одному из нас придется отправиться к этим Барильясам и разве­дать, что они за люди и ждут ли нас. Лучше, если пой­дет Наранхо. Он быстрее присочинит, если увидит, что нужно отступить. Мы с Хосе будем ждать тебя, ска­жем, в кабачке напротив. Видишь пивную кружку в витрине?

— Вижу, — ответил Наранхо. — Ждите через час.

Солнце заходило за край гор, и его вечернее золото разлилось сначала по каменным громадам, а потом по улочкам Сакапа. И чем быстрее пурпур вершин сме­нялся фиолетовой окраской, тем жарче становился зо­лотой свет в городке. Мукомолы, кондитеры, резчики по камню, брадобреи, пастухи высыпали на улицу. Из ка­бачка доносились громкие голоса, смех, шутки. Карлос и Хосе заняли угловой столик. К ним подсел знакомый пивовар.

— Не пошли? — подмигнул он Карлосу. — Жалеть не о чем. Есть в Сакапа много хороших людей, кроме Барильясов, Эй, Новено, — окликнул он юношу, разно­сящего кружки, — угости гостя пивом похолоднее. Вся столица, — похвастался он, — пьет пиво из Сакапа. Но нет пива лучше того, что придумал Чокано. Эй, Новено, бутылочку с моей маркой!

Пиво Чокано на вкус было легким и освежающим. Карлос отпил и откинулся на высокую спинку резного стула.

— Вы молодец, Чокано. Я знаю пивоваров от Пу­эрто до Сан-Хосе.[56] Они бы с удовольствием пригубили такое пиво.

Чокано расцвел от похвалы.

— Эй, сеньор, не будь сейчас армасовцев, наше пиво на весь мир прославилось бы!

— А чем вам помешали армасовцы, Чокано?

Чокано хлопнул кулаком по столу.

— Каждый день они вводят новые налоги. Амери­канцы построили шоссе через Сакапа в Гондурас, — а мы гони монету. Армасу нужны жандармы, — а мы по­ставляй парней или гони монету. Да что там! На днях сообщили о новом налоге — за освобождение от комму­низма. Как тут жить, сеньор?

Он отхлебнул из кружки и горестно сказал:

— Освобождение... Вы спросите у Новено про осво­бождение. 

— Это его имя?

— Нет, прозвище.[57] Армасовцы ворвались в Гвате­малу через наш город. Под вечер они напились и ре­шили перестрелять мужчин в каждом восьмом доме по главной улице. Убили шестерых наших парней. Новено выскочил и доказал им, что его дом не восьмой, а девя­тый. Чудом спасся. А наутро армасовские солдаты за­явили, что расстреляли коммунистов.

— И вы смолчали?

— Мы поставили чучело президента у фруктовой витрины. Выставили охрану у домов. Что мы еще мо­жем сделать? Пятнадцать тысяч жителей. По вечерам ругаемся втихомолку в кабачке.

— Я вам скажу, что вы можете сделать, — с заго­ревшимися глазами предложил Карлос. — Вы можете устроить внеочередной карнавал и выставить их из Са­капа.

Чокано нахмурился.

— Они пришлют солдат.

— Черта с два! Им понадобятся солдаты в кофей­ной и банановой зонах.

Пивовар посмотрел на Карлоса странным взглядом.

— Слушай, приятель, этим не шутят. Если ты иг­раешь с Чокано, чтоб потом донести...

— Сеньор Чокано чудак, — мягко сказал Карлос. — Мне прятаться надо, а он меня в полицию посылает.

Чокано встал.

— Подождите здесь. Я вернусь.

Время шло, а Наранхо не было. Хосе заволновался:

— Друг Кар... Сеньор Молина, теперь пойду я.

— Нет.

— Сеньор Молина, с Наранхо беда.

— Если  живой, — он  выберется;   если беда, — по­падешься и ты.

Молчат. Карлос тоже нервничает. Стрелка часов бе­жит к шести. За окнами темнеет. Силуэты прохожих становятся фиолетовыми.

— Еще четверть часа — и будем выбираться, — го­ворит Карлос.

Карлос не подозревал, что как раз эти четверть часа были для Наранхо самыми трудными в его юной жизни. Он не сразу пошел в дом сеньора Барильяса. Встретил мальчишку — продавца  газет. Вежливо поздоровался, спросил дорогу.

— Три квартала вперед плюс два влево, — крикнул продавец газет. — Там будет зачумленный дом. С же­лезной крышей.

— Почему зачумленный? — Наранхо побежал с ним рядом.

— Темные люди там живут, — неохотно отозвался мальчик. — Калитка всегда на запоре, без звонка не впустят. Армасовцы однажды выволокли из их сада молодого парня и бросили в машину — сам видел, не совру.

— Что из этого? Сейчас во многих домах аресты.

— Да парень-то чужой. С письмом к ним приехал. Я ему сам дорогу объяснял. Темные люди.

— Чем они занимаются?

— Про них не узнать!

Наранхо отстал и неохотно поплелся к дому с же­лезной крышей. Предчувствие подсказывало ему, что лучше не ходить. Но друзья его засмеют, скажут: стру­сил Наранхо, получил первое поручение — и струсил. Он обязан узнать все как можно лучше, чтобы не под­вести команданте. Хосе ему успел шепнуть: «Нашего команданте ждет столица. Все дочиста раскопай. На два квартала вокруг».

Дом с железной кровлей стоит особняком. Хорошо, что у калитки маэстро де постас. Вдвоем с почтальо­ном веселее войти.

— Сеньор, обождите, я с вами.

— Сюда не впускают.

— А как же почта?

— Насмешка, а не почта. Позавчера лепесток и се­годня лепесток. На свету видно. Будь от сеньоры, — по­жалуйста. А ведь это студентик посылает.

— Куда же вы их?

— Оставляю в щели калитки.

Но калитка распахнулась.

Седоватый полнеющий человек в легком красном халате молча взял из рук почтальона стопку газет и сказал:

— До свидания, маэстро. А вы ко мне, молодой че­ловек? Я — Барильяс.

— Не знаю, к вам или нет. Я ищу...

— Заходите, заходите.

Барильяс потянул мальчика за руку и захлопнул калитку, провел Наранхо по аллее манговых деревьев к дому, поднялся с ним, отомкнул дверь ключом и втолк­нул в темный коридор, оттуда — в комнату. Молодой че­ловек, развалясь на низеньком диванчике, читал книгу. Наранхо угадал в нем сына хозяина. Комната была обставлена богато, на стенах висели старинные карти­ны и серебряное оружие.

— Вот, — объяснил Барильяс. — Привел. Славный мальчуган. К нам прислали.

— Кто? — бегло опросил сын.

— Они, — загадочно ответил Барильяс. — Сам дол­жен понимать. Где твой шеф, малый?

— Там, — Наранхо махнул рукой. — Через два дня приедет, а меня послал узнать насчет картин...

— А, он покупает картины? — глубокомысленно за­метил хозяин.

— Нет, он художник, — придумал Наранхо. — А вы ждете художника?

— Да, конечно, художника, — отозвался хозяин. — Как зовут твоего художника?

— Сеньор Федерико...

Про себя Наранхо решил: «Крутит старик. Не знает, кто должен приехать».

— Где же он работает?

— Там, — Наранхо опять показал рукой, как гово­рят в Сакапа, — «в сторону гор», а горы здесь со всех четырех сторон.

— Там? — переспросил старик в красном халате. — А ты пришел или приехал?

К этому времени Наранхо окончательно решил, что Барильясы ему не нравятся, и вел дело к тому, чтобы уйти.