61. Оленевод и его дочь

Рассказал в 1948 г. житель сел. Уэлен Ненек, 45 лет; зап. и пер. П. Я. Скорик. Публикуется впервые.

Жил оленевод с женой. Была у них только одна дочь. Сыновей не было. Дочь оленей пасла.

Вот однажды заболела эта дочь единственная и умерла. Схоронили ее. Старик всю ночь не мог уснуть. Все плакал.

Очень жаль ему было дочь. Жена говорит ему:

— Ну, не плачь ночью! Лучше днем поплачешь! Ночью плакать нельзя.

Старик ответил:

— Ну и пусть! Мне все равно, что со мной будет! Дочь очень жалко! Единственная ведь дочь умерла! — И продолжает плакать.

А в тундре хорошо был слышен плач старика.

Подошли тогда к мертвой дочери старика пять девушек. Все эти девушки — сестры. Оказывается, девушки эти были души покойницы. Как подошли к ней, стали ее тормошить:

— Ну, проснись! Отца твоего жалко, плачет он ночи напролет.

Самая старшая сказала сестрам:

— А ну-ка, посмотрите на меня и на старикову дочку, не одна ли у нас походка? Если одна, скажите!

Пошли рядом старшая сестра и умершая старикова дочь.

Совсем по-разному идут.

— А теперь ты попробуй, — сказала старшая второй сестре.

Вторая сестра со стариковой дочкой пошла. Опять не та походка.

Затем третья пошла. Чуть больше похоже, но все равно не то.

И у четвертой другая походка оказалась.

— Ну, теперь ты иди, — сказала старшая сестра младшей.

Пошли. И что же — походки совсем одинаковые. Сказала им старшая сестра:

— А теперь спойте!

Запела умершая девушка. После нее младшая сестра петь стала. Голоса у обеих — не отличишь. И не только поют, но и говорят одинаково.

Сказали тогда сестры умершей девушке:

— Мы тебя умертвили за то, что не хотела быть шаманкой. Ну, а теперь спи.

Толкнули девушку, упала она и опять умерла. Сняли они с нее всю кожу вместе с ногтями и волосами. Велели младшей сестре надеть. Надела девушка кожу покойницы, завязали ей дыру в заднем проходе, сверху одежду покойницы надели. Сказала старшая сестра:

— Ну, иди, а то очень стариков жалко!

Отправилась младшая сестра. Когда пришла, видит: вокруг яранги большая река бурлит, никак нельзя к двери пробраться. Стала старика и старуху по имени звать.

Плачет старик, вдруг слышит: дочерин голос его зовет. Обрадовался старик, а жена говорит:

— Зря ты радуешься, не она ведь это!

— Нет, она! — сказал старик. — Ой, ты вернулась, дочка! Иди в дом!

— Как же я зайду? Как перейду реку?

А в действительности-то никакой реки не было. Вышел старик отец, взял выбивалку131 и сделал как бы переход через реку. Потом сказал девушке:

— Вот здесь иди!

Вошла девушка. Видят старик со старухой: в самом деле их дочь. Но старуха все же не поверила.

Первым делом стала пришедшая про стадо у старика спрашивать.

— А где наше стадо? — говорит.

Отвечает ставок:

— Да пусть оно пропадет совсем! Хорошо, что ты вернулась!

Стала девушка лучшей помощницей в доме. Шила хорошо и вообще очень работящая была.

Однажды девушка сказала старикам:

— Теперь я стану учиться шаманить.

С этих пор даже шить перестала. Как только поест, тотчас опять шаманит. Однажды всю ночь прошаманила, только к утру уснула. Крепко уснула, раскидалась во сне, и завязанное место открылось. Проснулась старуха, зажгла свет. Как увидела завязанное место, разбудила старика, говорит ему:

— Смотри! Я ведь говорила тебе, что это не наша дочь. Вот теперь радуйся, что не дочь твоя вернулась.

Посмотрел старик и сказал жене:

— А ну-ка, одевайся скорее!

Сам тоже оделся. Быстро в путь собрались. Старик взял с собой маленький уголек, камешек и выбивалку. Притащили нарту к стойбищу. Старик спрашивает:

— Мое стадо сюда не приходило?

Ответили ему:

— Здесь твое стадо.

— А ездовых оленей в стаде нет? — опять спросил старик.

— Есть, — ответили. — И ездовые олени здесь.

— Тогда поскорее запрягите мне их! — сказал старик.

Запрягли ему оленей. Поехали старик с женой прямо на север. Только отъехали, крик услышали. Ох и страшный крик!

Погналась за ними их дочь-перевертыш. Уже успела в кэле превратиться. Как только стала совсем настигать, достал старик уголек, воткнул в снег и плюнул на него. Вырос из уголька огромный лес, запылал огнем и преградил дорогу дочери-кэле. Пока она это пламя обходила, старик со старухой далеко уехали. Но скоро опять стала кэле стариков догонять. Как только приблизилась, бросил старик камешек в снег, опять плюнул. Превратился камешек в огромную скалу, через которую невозможно перелезть. Пока дочь-кэле огибала скалу, старики далеко уехали. Обогнула скалу, помчалась, опять стариков нагоняет. Оглянулись старики, а она прямо с костями пожирает оленей. Снова задержалась немного. А как всех оленей съела, опять погналась. Бежит кэле на четвереньках и кричит:

— Зачем вы меня оставили? Я ведь дочь ваша! Есть я хочу, совсем голодная!

Догнала наконец. Ухватилась за нарту одной рукой, а старик выбивалку-амулет вынул. Ударил выбивалкой девушку-кэле по руке и отрубил руку. Ухватилась она другой рукой, и эту руку отрубил. Заплакала девушка-кэле, стала кровью истекать. Наконец умерла. А если бы жива осталась, старикам бы конец пришел.

Упряжка с нартой в стойбище вернулась. Стали там старики жить. С тех пор строго-настрого запрещено после похорон по ночам об умерших плакать. Конец.

62. Волчья стая

Рассказал в 1948 г. житель сел. Лорино Чукотского р-на Рагтын, 36 лет; зап. и пер П. Я. Скорик. Публикуется впервые.

В данном случае древний сказочный мотив о волках — покровителях человека передав рассказчиком в современной интерпретации.

О волках — покровителях человека — см. прим. к № 60.

Жили волк с волчицей. Были еще молодые.

Весной у волчицы родились волчата. К зиме выросли. Но все время с родителями были. Затем еще волчата родились. Выросли и тоже с родителями остались. Так образовалась волчья стая. Отец-волк учил волчат, как добывать пищу, показывал, как похищать оленей из стада.

Вот однажды увидели они совсем маленькое оленье стадо. Принадлежало оно очень бедному старичку.

Увидел это стадо волк и сказал сыновьям:

— Ну вот, смотрите, тут достаточно оленей. Наверное, на богатого оленевода мы напали. Подите добудьте несколько штук.

Сам же старый волк не пошел на добычу, с женой остался. Зарезали волки всех упряжных оленей. Только одна годовалая важенка уцелела. А жива она осталась потому, что рядом со сложенными нартами паслась.

Сально плакали хозяева, очень своих оленей жалели. А хозяева-то были старик со старухой, четыре сына и две дочери.

Отравилась волчья стая в другое стойбище, к богатому оленеводу. Пришли туда, волк сказал сыновьям:

— Давайте теперь на большое стадо нападем. Хозяин этого стада — богатый оленевод, притесняет он своего соседа — бедного старика с большой семьей. Да и к оленем нерадиво относится. Позволяю вам все стадо уничтожить. Ну, отправляйтесь!

Напали волки на стадо, много оленей перебили, очень худо сделали. Чуть не всех оленей уничтожили и съели. Затем пришли к отцу-волку и сказали ему:

— Ну вот, истребили мы стадо!

— Поделом этому хозяину-богачу! Будет знать, как плохо с оленями обращаться! — ответил сыновьям старый волк.

Затем волчья стая совсем в другое место отправилась.

А тот старик, у которого волки раньше все стадо порезали, скоро разбогател. Уцелевшая важенка несколько раз телилась. И все важенки у нее рождались. Вот и разбогател старик со своей семьей. А прежний богач, который притеснял старика, совсем обеднел, очень плохо стал жить.

Собрал новый оленевод соседей-бедняков, стали все вместе работать. Очень хорошо оленей пасли. Хотя и разбогател старик, а товарищи все равно его бедняком-оленеводом звали. Это потому, что раньше уж очень бедно жил.