— Куда это ты на ночь глядя? — спрашивает отец.

— Пойду Тыкывака погляжу. Чего это он все время трещит?

— Не ходил бы ты, — говорит мать.

Не послушался юноша, пошел. Взял свой гарпун, наконечник, пузырь-поплавок57, сшитый из шкуры молодой нерпы, закидушку — все свое снаряжение, с каким в каяке58 охотился. Все приготовил, проверил. И на косу отправился. Далеко по косе ушел. Ступает осторожно, кругом озирается. А ночь выдалась тихая, хорошая. Вдруг где-то неподалеку треснуло. Юноша гарпун приготовил, пузырь надул. И замер на месте, держа гарпун наготове. Спустя немного треск совсем близко раздался, а никого нет. Снова затрещало, и вот возник человек. Вот он все ближе подходит. Не дошел, упал на землю, прильнул к ней. «Эге, вот он какой!» — подумал юноша. Нацелил гарпун, размахнулся и метнул в упавшего. Загарпунил, стал тянуть к себе за ремень. Хоть и крепко держал ремень, не удержал. И все вдруг исчезло: человек, ремень, поплавок, только древко гарпуна осталось.

Пошел юноша с пустыми руками домой. Пришел и спать лег.

Прошло несколько дней. Два раза ходил юноша на то место. Никого не встретил. А на третий раз пошел, видит: перед ним гора, на вершине горы землянка. Полез он в ту землянку через нижний ход. Там муж с женой. Высунулся мужчина из полога59 и говорит:

— Лезь сюда, лезь! По какому делу явился?

— Ни по какому, так просто, — ответил юноша.

— Ага, — говорит хозяин и велит жене: — Готовь быстро гостю еду! Кореньев отвари, нерпичий желудок и кишок положи. Пусть и кишок поест!

Стала жена варить коренья с мясом. Когда еда сварилась, хозяин говорит:

— Теперь накорми гостя! Ему домой возвращаться, а скоро ночь.

Поднесла хозяйка юноше варево в миске. Поел он кореньев. Ох и вкусные показались коренья! И кишками полакомился, и нерпичий желудок съел. Все съел до капли. Кончил есть, руки вытер. Хозяин и говорит ему:

— Теперь домой ступай. Ты ведь вернуться должен. Это мы ходим, где придется, и не возвращаемся. Ты вот сейчас гарпун свой съел и пузырь. Нерпичий желудок и есть пузырь, а коренья — гарпун и наконечники. Ну, а теперь иди!

Сказал это хозяин, юноша сейчас же встал и вышел, домой заспешил. Идет, идет, и разболелся у него живот. Такое колотье поднялось, что идти нельзя. Остановился юноша. Так и не дошел до дому. Вонзился в него гарпун изнутри. Пузырь надулся и живот вспучил. Ремни и закидушки расправились, наконечником гарпуна распороло утробу. Так бедняга и умер.

Наутро люди пришли на косу и видят: лежит он мертвый, изнутри собственным гарпуном проткнутый. Принесли домой, похоронили. И с той поры эту историю непослушным детям в назидание рассказывают.

А селение Кыхтак издавна всякими чудесами и небылицами славилось. Большие сказители в нем жили. Вот что я слышал о Тыкываке. Все.

5. Мальчик у орлов

Рассказал в 1946 г. учащийся Анадырского педучилища науканский эскимос Кейнын, 20 лет; зап. и пер. Е. С. Рубцова. Публикуется впервые.

Сюжетов об орлах-великанах в чукотско-эскимосском фольклоре много, и большинство из них относится к жанру волшебно-мифических сказок (ср. здесь № 57, 33, 34; Богораз, 1900, № 98, 111).

Давным-давно на другом берегу жили на отшибе муж с женой. Муж был хороший добытчик, много приносил с охоты морских и пушных зверей. Так они и жили, и родился у них мальчик. Женщина очень своим сыном гордилась: состарятся они, будет у них на старости лет кормилец. Мальчик быстро рос, потому что ел свежую пищу. Не хворал, ходить скоро стал, разговаривать. Шустрый рос, здоровый и крепкий. Вот как-то проснулись утром, поели. Снаружи, слышно, ветер потянул. Вышел отец — ветер с суши дует, море белыми барашками подернулось. Глянул отец на море, на небо, посмотрел погоду, пошел домой и говорит сыну:

— Идем со мной на берег, я тебе в каяке покатаю.

Мальчик еще несмышленый был, сразу согласился. Взял отец каяк, и спустились они на берег. Посадил сына в каяк. Ремни покрепче затянул, чтобы вода внутрь не попала. Привязал к каяку ремень и стал водить по воде туда-сюда, туда-сюда. Поводил так немного, вынул нож и перерезал ремень.

Стало каяк сносить ветром в море. Качает с боку на бок и все дальше сносит. Совсем далеко в море унесло. День плывет каяк, два плывет, долго плыл. Голодно мальчику и нужду свою прямо в каяк справлять приходится. Принесло наконец каяк в тихое место. Ткнулся он во что-то твердое, прошуршал по гальке, протащило его по твердому, и он остановился. Не мог мальчик из каяка сам выйти, привязан был. Так и сидел он в каяке. «Кто бы меня отсюда выпустил», — думал. Долго он так без движения сидел, все слушал, не идет ли кто. Вдруг чей-то голос услыхал и подумал: «Кто это, интересно? Убьет меня, наверное, и съест». А снаружи шаги все быстрее приближаются. И голоса все слышнее. Разобрал мальчик — две женщины идут. Подошли. Одна и говорит другой:

— Смотри, каяк. Чей это? Затянут как крепко.

Говорит другая:

— Давай развяжем. Хорошо бы там маленький мальчик был! Вот бы нам ребеночка найти!

Стали они каяк развязывать, в разные стороны поворачивать. Развязали, но не сразу открыли. Проделала одна маленькую дырочку, а оттуда вонью потянуло. Однако растянула она ремни и открыла каяк. Видит: там маленький мальчик, сильно обмаранный. Вторая отвязала его, на руки взяла, обтерла. Свою кухлянку сняла, завернула его, и пошли все домой. Шли и радовались. Теперь у них братец появился. А пришли — свою радость отцу с матерью рассказали.

— Мы не бездельницы, — говорят, — вон какого хорошего мальчика нашли! Вырастет, кормильцем нашим будет, пищу станет нам добывать.

Вымыли мальчика как следует — и такой он оказался пригожий! Поднял голову — по правую руку старик на нарах сидит, по левую в нише — старуха. Стали девушки младшего братца кормить, чем только не потчевали: и китовой кожей, и мясом дикого оленя, и жиром тюленя. Поел мальчику, сморило его, и он крепко уснул. Так и остался жить в тех местах навсегда. Сестры никуда его не пускали, даже на улицу. А сами нет-нет да и отлучатся на долгий срок. Охотились они — нерп, лахтаков, диких оленей приносили. Вот и думает мальчик: «Как это они такого крупного зверя ловят?» Вот однажды их долго не было, дольше, чем всегда. Вечереть стало. Над землянкой сильный шум послышался. Старик и говорит:

— Хорошо! Дочери, наверное, кита добыли.

А они и вправду кита добыли. Найденышу любопытно, как это две женщины могут кита промышлять. И спросил одну сестру:

— Как вы, женщины, можете всяких зверей добывать?

Отвечает ему сестра:

— Мы ведь не по вашему обычаю живем. По воздуху мы летаем. Орлы мы. Потому всякого зверя добывать можем.

Мальчика, оказывается, так далеко в каяке унесло, что попал он в землю орлов. Много уж лет он у орлов прожил. Пища там хорошая была, и мальчик быстро рос. Вырос наконец. Стал юношей. Но все никуда не выходит — сестры не пускают. Берегут его сестры — как бы беда какая с ним не стряслась. А уж он совсем возмужал. Говорит тогда старик:

— Не все же время он так жить будет, да и вы не всегда такими останетесь. Придет срок, станете вы немощными. А ну-ка шкуру мою достаньте, пусть летать приучается!

Вышли женщины в сени, внесли большую шкуру. Оказывается, это шкура огромной птицы — большой изогнутый клюв, когтищи.

Старик сказал юноше:

— А ну-ка, надень!

Надел юноша крылья.

— Лети!

Хотел юноша взлететь, но перевернулся через голову. Дома стал учиться, но все больше кувыркался. Терпеливо учился летать юноша, да и старик его наставлял. И вот стал он все же летать — сначала дома, а потом и на воздухе, но уставал, правда. А потом привык, усталости не чувствовал. Когда хорошо летать стал, начал на зайцев охотиться. Но и заяц свою жизнь защищает — просто так его не возьмешь! Наконец как-то зайца поймал. Сжал его сильно, убил, понес домой. Похвалили его, одарили. Так он каждый день стал ходить на охоту и добывать зайцев. Однажды дикого оленя добыл. Опять одарили его. Научился наконец ловить зверей; как увидит — убивает.