В действительности в боях за Мадрид партийная окраска колонн стала стираться. Как вспоминает боец анархистской колонны Рошаля М. Карабаньо, они стали подчиняться ближайшему к их позициям штабу, даже не поинтересовавшись партийной принадлежностью его офицеров[693].

Республиканское командование бросало под Мадрид все вновь сформированные бригады. Советские специалисты считали, что из них следовало создать кулак, которым ударить все по тому же правому флангу противника. Но создать такой кулак не удалось, так как Миаха «в приступах паники» втягивал все силы в Мадрид и даже заворачивал колонны, которые уже готовились для контрудара[694].

Советский военный советник Колпакчи настаивал: «Я понимал и сейчас держусь того же мнения, что решающее воздействие на исход операции под Мадридом мог оказать только организованный ввод в бой этих бригад резерва против открытого правого фланга противника, наступавшего на узком фронте на Мадрид»[695]. Правда, он тоже понимал, что войска мадридского фронта «не способны совершенно к наступлению и не устойчивы в обороне»[696]. Но обороняться, опираясь на Мадрид, республиканцы научились, и теперь Миаха не был расположен рисковать судьбой пусть неустойчивой, но все же имевшейся обороны Мадрида ради сомнительного флангового наступления.

Для флангового удара удалось собрать только 17 батальонов вместо запланированных 32[697]. Общая численность резерва составляла на 8 ноября 15–18 тыс. бойцов. 13 ноября силами этого кулака и соседних частей республиканцы нанесли фланговый удар на высоты Эль Серо де лос Анхелес восточнее Хетафе, что заставило франкистов прекратить на время атаки на Мадрид. Направление удара было выбрано неудачно, франкисты зацепились за каменную гряду высот и отбились. Авиация не поддержала республиканцев[698].

После этого была предпринята новая, пожалуй, самая опасная попытка франкистов прорваться в Мадрид. 15 ноября Варела после сильной артиллерийской подготовки и авиационных ударов нанес основной удар по Французскому мосту, выбил с него анархистов и прорвался в Университетский городок. Это было начало нового штурма. Но анархисты продолжали оказывать ожесточенное сопротивление марокканцам, и франкисты к концу дня смогли пройти только несколько сот метров. Это позволило подтянуть резервы — 4-ю бригаду и 1-ю интербригаду. В парке Монклоа и в Университетском городке развернулись ожесточенные бои. Городок мог превратиться в брешь, через которую Варела надеялся прорваться в Мадрид. 16 ноября интербригада попыталась пробиться к Французскому мосту, но безуспешно. Однако мост простреливался республиканцами, и франкисты подвозили подкрепления и боеприпасы по нему на танкетках. В этих боях 1-я интербригада потеряла треть состава и была заменена 2-й, подошедшей в Мадрид 17 ноября[699].

Авангард марокканцев двинулся через площадь Монклоа на улицы Калье-де-ла-Принцесса и Пасео-де-Росалес. Это было очень опасно — достаточно было пройти эти улицы, чтобы оказаться на площади Испании — в самом центре Мадрида. Но контрударом Дуррути авангард марокканцев был уничтожен. Анархисты вернулись на площадь Монклоа. Сюда прибыл и генерал Миаха, который лично принял участие в баррикадных боях. К этому времени генерал уже приободрился и, по словам Р. Малиновского, «своим сварливо-шумливым характером подбодрял каждого, вселял веру в защитников Мадрида…»[700].

17 ноября стало ясно, что у Варелы больше нет сил, чтобы выйти за пределы университетского городка и даже захватить его целиком. Однако атаки на Монклоа с помощью танкеток продолжались до 25 ноября[701].

19 ноября был смертельно ранен Дуррути. Пуля поразила его в момент затишья, что породило множество слухов. В гибели прославленного вождя обвиняли и агентов франкистов — «пятую колонну», и анархистов, которым не нравилась дисциплина, насаждавшаяся командиром, и коммунисты, которые хотели устранить популярного конкурента. Роста влияния Дуррути мог опасаться также Миаха и другие члены Хунты обороны Мадрида, на что намекает Гарсиа Оливер, рассказывая о планах назначения Дуррути главой Хунты[702].

Но все эти версии имеют слишком мало доказательств, а гибель командира во время сражения, на линии огня, мало похожа на результат заговора. Журналист Э. де Гусман, опросивший свидетелей сразу после гибели Дуррути, утверждает, что выстрел прозвучал с позиций противника, находившихся примерно в 500 метрах[703].

И. Эренбург, находившийся тогда в Испании, считает, что «его смерть была большим ударом по всем силам республиканцев»[704]. Похороны Дуррути, скончавшегося 20 ноября, вылились в грандиозную демонстрацию — в последний путь его провожало около 200 тысяч человек, что свидетельствует о высоком авторитете анархистов в Мадриде — что бы потом ни писали об их «трусости» коммунистические авторы и их либеральные эпигоны. По свежим следам вклад дивизии Дуррути в оборону столицы был по достоинству оценен мадридцами[705].

Таким образом, решающую роль в обороне Мадрида сыграли милиция; интербригады и дивизия Дуррути, действовавшие в самых опасных местах; а также советские военные специалисты, прежде всего — летчики, давшие отпор немецким и итальянским асам.

Ожесточенные бои под Мадридом шли до 23 ноября. В ноябрьской битве за Мадрид погибло более 10000 человек. Франкистам не удалось взять столицу. «Но результатом этого было лишь то, что война продлилась еще два с половиной года вместо того, чтобы закончиться, возможно, через четыре месяца с небольшим»[706], — грустит адвокат франкизма Л. Пио Моа.

Республика была спасена и доказала всему миру, что может сопротивляться. И это имело всемирно-историческое значение. Впервые наступлению фашизма на Европу был дан вооруженный отпор. Это было начало общеевропейской борьбы, которая закончилась победой в 1945 году.

Глава VI

Поляризация

Остановив противника под Мадридом, республиканцы могли передохнуть. Но эта передышка от осеннего напряжения, сплочения всех сил, открывала дорогу для выхода на политическую поверхность принципиальных политических противоречий, разделявших силы широкой антифашистской коалиции. Причем полюсами этого противостояния были не правое (либеральное) и левое крылья коалиции, а две ее крайне левые силы — коммунисты и анархо-синдикалисты.

Коммунисты понимали, что основная сила, способная противостоять им в республиканском лагере — это анархо-синдикализм. Выступая в октябре на секретариате ИККИ, А. Марти говорил: «Налицо только две силы: анархисты и коммунисты. Социалисты отошли на задний план вследствие внутренних раздоров и не способны взять в свои руки инициативу. В общем, анархистские профсоюзы пользуются не меньшим влиянием, чем профсоюз Кабальеро»[707]. Несмотря на то, что влияние лидеров и структур ИСРП было все еще велико, в главном Марти был прав — за каждой из фракций социалистов стояла более решительная сила с ясной концепцией революции. Республика могла двигаться по двум расходящимся направлениям — самоуправленческому или авторитарно-этатистскому.