В декрете Женералитата 12 августа 1936 г., который официально учреждал КВП, ей предоставлялись следующие полномочия: „…контроль за всей деятельностью производств предприятий, их закупок, распределения, контроля и экспериментов с техническим оборудованием, а также все аспекты, связанные с промышленной мобилизацией“. КВП формировалась из представителей Министерства обороны, Совета экономики и публичных служб, Совета финансов и Совета управления[520].

Сначала предполагалось, что все военные производства поступят в прямое подчинение КВП, но на практике самоуправление на военных производствах сохранилось, а КВП играла роль координатора и помощника. КВП „не вмешивалась ни в формы собственности компании, которые впоследствии регулировал Декрет по коллективизации, ни в отношения профсоюзов, ни в функционирование политико-социальных отношений, установленных рабочими“[521]. Предприятия, необходимые для военного производства, не национализировались, а подвергались инкаутации (в данном случае — коллективизации)[522]. Контроль Женералитата на этих предприятиях осуществляли делегаты КВП и Комиссии по трудовому контролю (иногда должность делегата совмещал директор фабрики). Военный сектор включал крупнейшие предприятия металлургии, машиностроения и химической промышленности. После победы Таррадельяс рассчитывал сохранить этот сектор и на его базе начать строительство современной индустрии в Каталонии. Он „считал, что необходимо вкладываться в будущее Каталонии, которая в результате импульса войны должна занять весомое место в сфере индустрии“[523].

Как это ни странно, большие проблемы для работы КВП создавали коммунисты: „ОСПК, чье влияние и политический вес в Каталонии не переставал расти на протяжении всей войны… часто атаковала и дискредитировала работу КВП и ее результаты, включая клевету, осуществляя линию пропаганды, полную ловушек и сектантских обвинений. С самого начала их выступления были направлены на поддержку линии на военную централизацию, которую проводила КПИ…“[524]. То есть, для того, чтобы расчистить место для создания управляемого из Валенсии ВПК, коммунисты были готовы разрушить уже то, что есть и неплохо работает. Аналогичную политику проводил и министр Прието[525].

В организации своей команды КВП отошла от принципа политических квот, принятых в других коалиционных органах Женералитата. Это было встречено партиями и профсоюзами с пониманием — для работы в такой структуре важны были инженерные знания.

КВП не управляла, а координировала военное производство, обеспечивая связи между предприятиями, поставки, формируя госзаказ. Каталонский историк Ф. Хавьер де Мадариага пишет, что Женералитат через КВП „инвестировал средства в покупку иностранных материалов, в переплавку металла, строительство машин, усовершенствования промышленности; были мобилизованы и собраны рабочие, выплачивали зарплаты, давали дотации коллективам; и все это получали обратно в качестве военных материалов, пороха и взрывчатых веществ, тысяч бомб, гранат, минометов, ружей и почти ста миллионов зарядок для них“[526]. Часть этих достижений (организация рабочих, часть инноваций) принадлежит не КВП, а профсоюзам и самоуправлению. Но в целом Таррадельяс, НКТ и ВСТ сумели найти оптимальное соотношение государственной координации и самоуправления.

Но Центр не хотел пускать Каталонское производство на самотек. И. Прието настаивал, что „государство не может уступать автономным организациям свои обязанности“[527]. В феврале 1937 г. „на нескольких встречах, в которых участвовали Таррадельяс, Коморера, Доменек со стороны Правительства Каталонии и Прието, Негрин и Пейро со стороны центрального Правительства, было принято решение, что производство будет координироваться таким образом, чтобы интенсифицировать его насколько это возможно“. Было решено, что структуры центрального правительства могли заключить договоры с каталонскими предприятиями и контролировать их работу. Впрочем, из этого вряд ли мог получиться толк. „Критика Прието была жесткой. Чинились все возможные препятствия и трудности для того, чтобы избежать реализации желаний правительства“[528], — возмущается вслед за министром историк А. Виньяс. Ж. Таррадельяс был не в восторге от попыток И. Прието действовать через его голову, а на предприятиях вообще не понимали, почему центральные чиновники пытаются указывать, как вести дела.

Вслед за Прието А. Виньяс обвиняет барселонцев в невыполнении обязательств по поставке грузовиков[529]. Виньяс здесь доверился свидетельству Прието, и напрасно. Советские наблюдатели сообщали, что предприятия задерживают поставку шасси „Форд“ в центр, потому что правительство не рассчиталось с производителями[530]. Так что как раз Прието не выполнял своих финансовых обязательств, что вызывало трения и перебои в поставках. Министр авиации и флота, взяв на себя несвойственные посту обязательства, выполнял их не лучшим образом и подчас действовал как слон в посудной лавке.

Первоначально производство вооружений не входило в компетенцию Прието. Ларго Кабальеро знал, что оно уже развернулось в Каталонии. За тыл отвечали Генеральный штаб и Асенсио, который также занимался развертыванием тыловой инфраструктуры. Но Прието решил взять на себя ответственность за военное производство посредством создания Комиссариата вооружения и боеприпасов (КВБ). „По мнению Ларго Кабальеро, Комиссариат был создан под советским давлением, — комментирует А. Виньяс. — Если это так, то удивляют три вещи: первое, что Кабальеро не признавал до этого необходимость Комиссариата, которая была очевидна; второе, что он отказался от того, чтобы его министерство (Министерство военных дел), было представлено в этом учреждении; третье, что он также не счел подходящим, как его неоднократно просил Прието, трансформировать КВБ в самостоятельное министерство“[531]. Но Ларго Кабальеро стремился избегать создания административных структур, которые своими попытками управлять самоуправлением будут провоцировать конфликты и тем мешать делу. Если в Центральной зоне работа КВБ была полезна (тем более, что и самоуправление здесь было слабее), то вмешательство И. Прието в дела Каталонии вызвало множество конфликтов как с НКТ, так и со структурами Женералитата. Так что осторожность Ларго Кабальеро в этом вопросе вполне объяснима[532]. Современный исследователь военного производства времен гражданской войны Ф. Хавьер де Мадариага также довольно скептически оценивает результаты работы КВБ: „Комиссариат по вооружению и боеприпасам продолжал свое официальное неэффективное существование до смены Правительства в июне 1937 года“[533].

Но без поставок современного военного промышленного оборудования испанское производство в любом случае было недостаточным — в этом можно согласиться с А. Виньясом. Он полагает: „Например, при ежедневной потребности в патронах для ружей и пулеметов в 3,5 миллиона, производство составляло ничтожные 380000 в декабре 1936 г. и не превысило половины миллиона в марте 1937 г. В конце этого месяца количество патронов в наличии составляло около 60–70 миллионов, что не позволяло поддерживать достаточную интенсивность военных действий. В случае со снарядами для 75-миллиметровых пушек, при потребности в 8000 снарядов, Республика производила 500-1000 в день“[534]. Советские архивы позволяют внести важные поправки к этой картине. Потребность в патронах 3,5 миллиона рассчитывалась не для декабря 1936 г., а для апреля 1937 г.[535], когда, с учетом возможностей советских поставок, планировалось широкомасштабное наступление. Да и возможности испанской промышленности превысили не только декабрьские 380000, но, как мы видели, и полмиллиона. Так что 3,5 миллиона патронов в день — потребности, рассчитанные „по гамбургскому счету“. Когда советская военная помощь только начинала оказываться, в ноябре 1936 г. Я. Берзин, К. Мерецков и др. советские специалисты представили более экономный доклад о суточной потребности фронта. Она составляла 1,5 млн патронов, а только без Каталонии в это время производилось 400 тыс.[536] То есть Республика с учетом Каталонии покрывала более трети своих потребностей. Этот вклад все же нельзя называть „ничтожным“. Он был достаточно важен в условиях неритмичности советских поставок.