– Сама нахулиганила, получается! Ну, Шура, я с московских времен такого театра не видал! Наверное, встречу Тамару вашу – тут же узнаю лицо ее вытянутое!

– Ой,– вдруг вспомнила Лулу, и настроение у нее мгновенно испортилось, – я ведь по делу пришла, причем по неприятному такому… Мне письмо дали, что больше бесплатно учить не будут, даже самых круглых отличников. Это ведь для Тани плохо, да?

Арсений Афанасьевич насупился, но Север потрепал его по плечу большой ладонью и обратился к Лулу:

– А мы, Шурочка, даже говорить Татьянке не будем об этой неприятности. Кто же сказал, что дети трудяг на чью-то милость рассчитывать должны? Поддержим.

– Ты, Север, не разбрасывайся. И без гимназии проживет. Курсы какие-нибудь…

– Нет, нет, – горячо, со знанием дела вступила Лулу, – гимназическое образование – это не обсуждается, это необходимо, даже если много плохого. Никто не даст столько, это сис-тем-ное.

– До чего умный малолетний товарищ! – изумился Север.– Все правильно! Лучше не скажешь!

Лулу смутилась, опустила глаза, но улыбнулась в ответ на эту приятную похвалу. Теперь она с успокоившейся совестью пошла на кухню, Тане в помощь, до этого как-то не решалась остаться с Таней и своим противным поручением наедине. На кухне вовсю кипели две кастрюли, а Таня нарезала хлеб и сыр. Лулу пристроилась помогать и узнала из рассказов Тани об этом необычном госте, что он приехал из Москвы, и будет жить у них долго. Поэтому, шепотом добавила Таня, они и сняли такую большую квартиру, надеялись, приедет. Больше всего понравилось Лулу, что, как оказалось, дядя или «товарищ» Север любит читать детские книжки. И так это подходило к нему, несмотря на крупные руки и широкие плечи, что Лулу не только не нашла пристрастие странным, но ей даже показалось, что сама могла о нем догадаться. Когда они вернулись в комнату с кастрюлей и тарелками, там шел разговор о студентах.

–…Удалось перевести из Казани в Москву, но и тут, под при-смотром, они не угомонились. Двенадцать кружков за три месяца, каково? И все это с пылкостью, безоглядностью молодости… Вот так, граждане-товарищи…

– Как же второй эшелон? Кому университеты недоступны? – сердито заговорил Ваня. – Разве есть возможность их охватить, ес-ли они – по хозяйчикам, да по мастеровым разобраны?

– Нужно пробивать, где только можно, школы для обучения ремеслам. Вот я, прошлым делом, – Север заметил, что девочки вернулись и, мягко улыбаясь, закивал им, – когда работу потерял и переселился в Сибирь, добился ведь создания такой школы для подростков. От одного начальника к другому с прошениями ходил, два года ушло на уговоры. Зато, когда добился, стало ясно, это вырастут наши люди, понимающие. А уж тут, в больших городах, как говорится, сам Бог велел…

Лулу прислушивалась с большим интересом. Вот бы такой преподавал у них в гимназии! При этом она, стараясь не пролить, распределяла по тарелкам суп, потом нарезала какую-то зелень и для красоты и запаха присыпала тарелки.

– Любуюсь я нашими девчушками, Арсений, просто любуюсь, откуда что берется, смотри, как красиво все делают, причем и процесс и, так сказать, результат.

Захваленные Севером девочки, испытывали большое удовольствие от своей роли «главных хозяек». Но как раз в это время вошла тетя Поля и, едва переступив порог, ахнула:

– Господи, господи, это же Север, а говорил, ждите еще года через три. Стало быть, не ошиблись мы…

– Да, Полюшка, – крепко, троекратно целуя ее, сказал Север. – Такие мы ходкие. Стало быть, Полюшка, гостей не ждала?

– Ну, ты скажешь! Видишь же – ждала. Но другого кого. А ты просто подарок нам.

– Да-а-а-а, птицу даже моей комплекции весной на Родину тянет.

– А если птице, вдобавок к комплекции еще и характер твой… то встреча состоится. А ты был в Москве?

– А как же? Олюшка, вообразите, там и обосновалась. И отсель – ненадолго туда же. И Ивана Арсеньевича прихвачу.

– Молод еще, чтобы по имени-отчеству величать. – Тетя Поля положила руку на затылок сына.

– Не скажи. Ваня – человек сложившийся, не по возрасту силен духом и может сделать в жизни немало. Возраст – не главное в оценке человека.

Лулу в душе горячо согласилась. Хотелось рассказать Северу и о своих достижениях, но он, забрав Ваню, отправился на кухню разговаривать и пить там чай. О девочках, кажется, забыли. Таня стала показывать открытки, которые собирала. Но Лулу все вслушивалась в речь Севера: приятно как говорит. Как будто голос на самом деле сильный-сильный, а он его нарочно сдерживает, чтобы не напугать никого… Среди многих слов, Лулу уловила:

–…нет, девчушку пока задействовать не надо, можно испортить дело, да и жалко, красавица такая малолетняя, будто с картинки. А вообще, придумано остроумно… Только яркая слишком, запоминающаяся. Это помешать может…

О ком это он интересно, о ней или о Тане? Кажется, все-таки о ней. Неужели он тоже считает ее «незрелой», как Сергей и Валентин? Конечно, в его глазах она, наверное, совсем маленькая. Он весь такой сильный, могучий, сразу видно… Руки огромные, а когда знакомился с Лулу, почти не сомкнул пальцы, как будто боялся раздавить.

Лулу устала от разнообразия сегодняшних впечатлений. Вообще, когда их слишком много, ей всегда хочется спать. Только выспавшись, она может поразмыслить, соединить все увиденное и услышанное в единое целое, превратить сумбур, крутящийся беспорядочно в голове, в стройные мысли.

Как не хочется на Береговую! Но выбора нет. Новые «райские» условия имеют и свою обратную сторону. Она вообще может теперь пойти куда-то, только предупредив. Иначе, поднимается паника. А про ночевку у Тани не предупредишь, – Лулу вообще не афиширует эту дружбу. Укрощенные господин Петров и Софья Осиповна вполне даже могут за ней увязаться, чтоб «убедиться, что детка в безопасности». А как же конспирация? Поэтому, с этим, как ни жалко, придется покончить. Она печально сообщила тете Поле, которая прошла было с дополнительными подушками в комнату Тани, что уходит домой. Тетя Поля остановилась:

– Шура, ты как-то переменилась в последнее время. Ваня с Таней, конечно, проводят тебя, раз хочешь, но если что не так, ты прямо скажи, не отдаляйся от нас.

Тетя Поля говорила, с беспокойством глядя Лулу прямо в зрачки. В глазах Тани и Вани тоже застыл тревожный вопрос.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ.

[1] Но - (франц)

[2] Какая гадкая девчонка! ( франц.)

[3] не как надо ( франц.)

[4] дед – (франц.)

[5] – Прекрати!– (франц.)

[6] Вот! – (франц)

[7] на фуражке? Какой герб?– (франц.)

[8] куле (название укола в фехтовании), это просто – (франц.)

[9] без гнева и пристрастия – (лат.)

[10] пасынок –(франц)

[11] Вы говорите слишком быстро, моя тетя, но я вас правильно поняла ..(франц)

[12] Эту драку я начала, и это я не должна ехать кататься и завтракать у реки.-(франц)

[13]–Пустите! Я не больная и не маленькая. Я сама пойду, куда нужно! (франц)

[14] Семье - от «famille» -(франц)

[15] Крепкая вода – (франц), вид гравюр

[16] спасибо, сударь – (франц)

[17] то, что подобает (франц)

[18] Пойди к себе. Докончишь в своей комнате. –(франц)

[19] Фермеры? – (франц)

[20] Соотечественники –(франц)

[21] дорогая –(франц)

[22] Готский Альманах 1833 года –(франц)

[23] «се tracas, j'y étais active – Эта морока... я там была активной»–(франц) приблизительно напоминает по звучанию «Stratégie et tactique» – Стратегия и тактика

[24] таким образом – (лат)

[25] Иди, иди скорее, не задерживайся, отец уедет через полчаса – (франц)

[26] Какие красивые кошки – (франц)

[27] печка – (франц) «пуаль»,должна была бы по правилам чтения произноситься «поэль»

[28] Войдите, Поль! –Сударыня, я пришел –(франц)