Ясно, что это Аттайа и Имликум покупают комнату 18 кв. м для своего патриархально-зависимого лица, Илушунацира. Свидетели, кроме свойственников продавщицы (выступающей, как и положено женщине-вдове, совместно с сыном), нам неизвестны — кроме младшего брата Имликума, Шагишабушу и, может быть, Абуни.
Весьма любопытно, что к документу приложена храмовая печать бога Нингиззиды. Поскольку ответственность за возможные иски берут на себя Имликум и компания, вероятно, что и печать эта — их; хотя каким образом они приобрели на нее право — неизвестно, разве что в результате деловой операции Илиэриша (в гл. VI, № 14)[457] или по праву родства с жрецом или жрицей Нингиззиды. Раз ответственными лицами являются Имликум и его люди, то гораздо менее вероятно, что печать бога Нингиззиды принадлежала покойному мужу Алайи или что сама Алайа была жрицей.[458]
О семействе ее мужа Шумиахии — его братьях ПузурЭллиле, Пулалуме и Нигене — мы знаем из еще двух документов, сохранившихся, однако, во втором из раскопанных экспедицией Вулли кварталов (ЕМ), а именно в архиве храмового служащего КуНингаля — U.7836, U.7826 (см. гл. VIII). Один из документов (UET V, 123) посвящен сделке об обмене площади между одним из братьев, Нигеной, и этим КуНинга-лем, его соседом. Второй (UET V, 109) представляет собой договор о разделе имущества между Пулалумом, Нигеной и ПузурЭллилем — их брат Шумиахия, очевидно, выделился раньше; этот документ дает интересное представление о состоятельности средней городской семьи.[459]
На этом наши сведения об Илушунацире кончаются. Весьма замечательно, что связанные с ним документы найдены как в U.16827, архиве Имликума и Аттайи, которые, казалось бы, и были истинными хозяевами Илушунацира, так и в U. 16830, архиве Ададбани. Это лишний раз показывает, что хотя Имликум и прочие, с одной стороны, и Ададбани — с другой, жили в разных (хотя и соседних) домах, но были очень тесно между собой связаны, и возможно, что Илушунацир обслуживал своим трудом не только Имликума и Аттайю, но и Ададбани.
На те же годы, когда происходили жизненные перипетии Илушунацира, падает еще одна любопытная сделка Имликума и его жены:
9) UET V, 93, усыновление:
«1 грудного ребенка мужского пола от Бабуришат получили на усыновление Имликум и Нуттýптум, его жена; 3 1/2 сикля на содержание ячменем, мукой, растительным маслом сердце Бабуришат, женщины этого ребенка, удовлетворено. В будущем, если Имликум или Нуттуптум, его жена, грудному ребенку мужского пола скажут: „Ты не мой сын“, они должны будут выйти (из дома их), а если грудной ребенок мужского пола Имликуму, отцу своему, или Нуттуптум, матери своей, скажет: „Ты не мой отец, ты не моя мать“, он должен будет лишиться доли и имущества, а также за серебро его продадут. Именем царя их она поклялась (он поклялся?).
Перед ЛудлулСином, сыном (женщины) Дулатум,[460] Илимудэ, сыном Набиилишу, Ишумгамилем, сыном Шамашгамиля, Илушунациром, сыном Аппайи, Цалилумом, сыном Па[з]айи, Нарамтум, дочерью Дулатум, Синэрешем, сыном Аннабидуга, месяц kan-kan-éd» (1810 г. до н. э.).
Здесь многое любопытно. Опять вместе с Имликумом мы входим в окружающий его мир бедноты. Грудной ребенок не имеет имени, может быть, потому, что имя ему не успели дать, но вернее потому, что продающая его женщина не знает, как его зовут: эта женщина, Бабуришат, даже не утверждает, что она его мать. Выступает Бабуришат одна — без отца, без брата, без мужа, без сына; значит, она не находится ни под чьей патриархальной властью. Судя по ситуации, вряд ли она и жрица; скорее всего она нищая проститутка. Условия усыновления не только более суровы, чем при упоминавшемся выше (UET V, 90) усыновлении Синбелапли (который, как мы отмечали, и в самом деле стал наследником своих приемных родителей): в случае отрицания в будущем отцовства нынешним младенцем его можно продать. Но помимо того эти условия и своеобразны: обычной была формула nam-ibila-ni-šè in-gar-(r)e — eš. букв, «в наследничество[461] его назначили», nam-dumu-mí-a-ni-šè in-ši-in-gar — «в удочерение назначил» (UET V, 92). Здесь же сказано nam-dumu-ni-še šu-ba-an-ti-eš — «в усыновление получили», причем глагол šu…ti не только значит «получать», но еще имеет и техническое значение — «брать взаймы»: быть может, это связано с тем, что Бабуришат, собственно говоря, не имеет собственнической (патриархальной) власти над ребенком. Можно даже усомниться, подлинное ли это усыновление и не скрывается ли за ним какая-нибудь махинация. «Усыновление» ради эксплуатации труда усыновленного было далеко не редкостью в Месопотамии; в данном случае против такого толкования говорит, конечно, то, что ребенок — грудной и его еще придется вскармливать; однако характер деятельности Имликума показывает, что он не отличался сентиментальностью, и вполне можно допустить, что он торговал мальчиками-евнухами[462] — а на евнухов был большой спрос во дворце (где им охотно поручались самые различные виды службы без опаски, что они будут больше заботиться о семье, чем об интересах царя), а также в знатных домах для службы при женщинах. Впрочем, возможно, что в данном случае мы клевещем на Имликума.[463]
Неизвестно, повезло ли ребенку, которого продала Бабуришат, зато Илушунациру, во всяком случае, сравнительно повезло. Из более ранних документов архива U.16826 (из того же дома на «Патерностер роу») нам известна судьба некоего Абуни:
9) UET V, 185, продажа раба:
«1 голову раба, Абуни именем, у (женщины) Гула[та]банни купил Шумиабия; 8 сиклей серебра в качестве полной цены его он ей отвесил. В будущем друг к другу не возвращаться (т. е. не возбуждать вновь спора) именем царя он (!) поклялся».
«Перед (такими-то свидетелями). Это печать свидетелей (надпись на печати неразборчива). Месяц ab-éd» (1887 г. до н. э.).
10) UET V, 190, самопродажа:
«Абуни именем, сын Аху[м]эриша, себя самого продал за серебро по своей доброй воле; от Биратум, его матери, Шесипад, сын УбарСина, в рабство его купил. 8 1/2 сикля серебра, его полную цену он ей отвесил. В том числе [х] сиклей серебра получено [Ш]умиабией, [х сиклей] серебра получено Биратум, его матерью. На [….] его/ее [и сереб]ро (?) его/ее Абуни не может рассчитывать (igi-nu-gá-gá-àm). Никто не скажет Шесипаду: „Мое слово — (что) это не твой раб, (а) мой человек, который за серебро не продан“ (или): „Моя собственная покупка не совершена“. Именем (бога) Нанны (и царя) СамуЭля в том он поклялся.
(Свидетели. Месяц zíz-a, 1886 г. дон. э.). Печать: Биратум, Дочь Ахумэриша. Абуни, сын ее».
Что же произошло? Абуни был внебрачным сыном Биратум (если он во втором документе называет себя «сыном» своего деда, то лишь для того, чтобы показать свою гражданскую правоспособность, нужную для данной сделки) — и единственным ее сыном; отсюда его имя, которое означает «Отец наш», указывающее, может быть, на его главенство в семье. Ввиду тяжелого материального положения он запродался Гулатабанни, вероятно жрице, а та перепродала его некоему Шумиабии. Но сам Шумиабия был должен Шесипаду, и ему же задолжала и мать Абуни.[464] Поэтому Абуни, чтобы выручить мать, договорился, что сделка о его покупке Шумиабией будет считаться недействительной, а он сам еще раз запродастся кредитору, что освободит и Шумиабию, и мать Абуни от долга; Шесипаду же было выгоднее иметь молодого раба, чем долг за женщиной, возможность взыскания с которой была сомнительной.
Весьма любопытно, что мать и сын имеют печать — этот знак полноправия, притом, видимо, изготовленную специально для этой сделки. А печати делались из привозного камня и, надо думать, стоили не так дешево.
457
Есть еще документ о покупке товарищем Илушунацира — Лакипом, сыном Цуммудума, — комнаты примерно того же размера за целых 18 сиклей серебра в 1812 г. до н. э. (U.16830, UET V, 148). Свидетели — все неизвестные нам лица. Величина суммы заставляет и тут предполагать дотацию со стороны Имликума и его родичей; уже в 1813 г. Лакип выступал вместе с Аттайей и другими по явно неправому делу (несправедливое высуживание неким Синмуштешером комнаты у вдовы ШатЭйи и ее сына) и потому, вероятно, был уже зависимым человеком. Синмуштешер был, наверное, родичем Имликума и Аттайи, судя по тому, что среди свидетелей — Аттайа, НиднатСин, Лакип и ЛудлулСин.
458
Ср. также находку гимна к Нингиззиде — U. 16834, UET VI, 1, 70, по-видимому, поблизости от группы архивов U. 16826—16830, а также ср. выше о находке в самих домах этой семьи нескольких терракот, связанных с обрядом жриц-qadištum. Не исключена вероятность, что либо Ибашшиилум, либо другой из бездействующих членов больше- семейной общины Имликума был жрецом Нингиззиды или же, что кажется более вероятным, жрицей-qadištum Нингиззиды и Нингизазимуи была одна из женщин этой общины. Что касается мужа Алайи, то, как будет видно из следующей главы (№ 45), он принадлежал к семье рыбаков.
459
См. гл. VIII, № 45 и др.
460
Поскольку дети ее — свободные, можно думать, что Дулатум была освобождена, например, по закону о рабынях, родивших детей своему хозяину (согласно ряду древневосточных законодательств, либо хозяин имел право освободить такую рабыню, либо она даже автоматически освобождалась со своими детьми после смерти хозяина). ЛудлулСин, сын Дулатум, — зависимый от Имликума человек и постоянный свидетель его сделок. Что касается его сестры Нарамтум, то ее самостоятельность указывает на то, что она жрица или блудница. Участие ее в качестве свидетельницы могло считаться уместным, имея в виду профессию контрагентки — Бабуришат. Впрочем, Нарамтум появляется в качестве свидетельницы еще раз в архиве U. 16830 (документ UET V, 273 о выделе наследства сыну (?) и приданого дочери-жрице АнаСинлуштемиком, — вероятно, родичем ПузурДаму и Ададбани), так что, может быть, она все же была жрицей — из категории жриц-гетер, см. выше, а также гл. IX.
461
Судя по приводившемуся тексту U. 16506, UET V, 94, не обязательно читать nam-DUMU.NITAH-ni-šè как «в наследничество», nam-ibila-ni-šè; в самом деле, dumu-nitah может значить и просто «сын», в отличие от «дочери», dumu-mí. Выше мы переводили nam-dumu-nitah-ni-šè in-gar-meš как «усыновили», но приводимый здесь перевод — более дословный.
462
Как показал на одном угаритском примере А. Д. Оппенхейм, кастрацией мальчиков, по поручению их хозяев, занимался тот же коновал, который кастрировал бычков (на мясо или как будущих рабочих волов). Спросом пользовались именно евнухи, кастрированные в детстве, так как в ином случае они могли быть не полностью лишены половой потенции и для службы при женщинах (например, во дворце) не годились (Oppenheim A. L. A Note on ša rēši. — Journal of the Near Eastern Society of the University of Columbia, 1973, 5, c. 325–326 et corrigenda).
463
Нуттуптум, упоминаемая в документе U.6314, UET V, 149 и имевшая троих детей, — другое лицо. Документ UET V, 149 найден в засыпке братской могилы, несомненно содержавшей останки жертв резни 1739 г. при Самсуилуне (LG/153).
464
Это толкование исходит из того, что šu-ti-a — букв, «полученное»— здесь, как и во многих других документах, означает «заем». Кажется очень заманчивым другое толкование, согласно которому Шумиабия не купил, а выкупил Абуни из рабства и при новой его продаже должен был получить возмещение своих расходов; отсюда разделение уплаченной новым покупателем цены на две части, одна из них получена Шумиабией, а другая — матерью Абуни. Заметим, что Абуни не стал рабом Шумиа- бии (вероятно, будучи его родичем); и Абуни, и его мать были (видимо) в долгу у Шумиабии. Однако Шумиабия выкупил Абуни за 8 сиклей, а новый покупатель, Шесипад, покупает его за 8½, таким образом, следовало бы предположить, что после уплаты Шумиабии 8 сиклей возмещения, мать Абуни получит всего ½ сикля — за такую цену не продают и овцу, тем менее родного сына. Поэтому вторую самопродажу (Шесипаду) следует рассматривать как форму уплаты долга покупателю. Поскольку же «получение» числится как за Шумиабией, так и за матерью Абуни, постольку вероятно, что оба брали взаймы у Шесипада, и эти-то два займа и погашаются самопродажей Абуни. Фраза «на его (или: ее) серебро он не рассчитывает» в нашем понимании означает, что покупатель удовлетворился погашением обоих долгов и не рассчитывает получить деньги наличными.