Не успел с илимки бухнуться якорь, как уже все небольшое население базы было на берегу и криками и приветствиям и встречало гостей.

Для них новые люди были тем же, что свежие газеты или же свежие вести о культурном мире, от которого они были оторваны так далеко.

Экспедиция встретила самый радушный прием. Раненого коллектора тотчас же отправили в больницу, а с ним пошли и ребята.

Заведующий базой показывал свое хозяйство и путешественники приятно удивлялись, осматривая лабораторию с микроскопами и другими ценными и точными приборами, стоявшими в колпаках из стекла. Тут же были и книги и химические реактивы[5]. Одна комнатка была занята музеем.

В ней занималась тунгусская девушка, учительница, окончившая курсы и вернувшаяся к своему народу.

Проходя по берегу, ребята увидели домик необычной постройки, к которому тунгусы вели оленей.

— Это — газовая камера, — об’яснил один из культбазовцев, — здесь лечат оленей от чесотки.

Домик был разделен на две половины. В одной был устроен прибор, вырабатывавший серный газ и впускавший его во вторую половину. Во втором отделении было устроено восемь стойл, по четыре на каждую сторону домика. Животное ставилось так, что его голова, через особое отверстие, просовывалась наружу, а войлочные занавески на подобие хомута, обтягивались вокруг шеи оленя и мешали вредному серному газу выходить из камеры и попадать в ноздри животного.

При ребятах тунгусы загнали упиравшихся оленей в камеру, и из стенок ее повысунулнсь рогатые, испуганные морды.

Фельдшер, в белом халате, впустил в камеру газ и об’яснил:

— Чесотка происходит от особых паразитов, называемых клещами. Клещи не выносят действия серы. Поэтому заболевших оленей окуривают парами серы…

Операция длилась недолго, и освобожденные олени, фыркая и чихая, весело выбегали из камеры.

Медицинский и ветеринарный персонал культбазы был в постоянных раз’ездах.

— Особенно часто и далеко приходится ездить, — говорил доктор, — во время массовых заболеваний, эпидемий. Самые неопасные для русских болезни, вроде кори или гриппа, уносят в могилу десятки непривычных к ним туземцев. И тунгусы так боятся заразы, что бросают свой стан и уходят на новые места, оставляя без помощи заболевших. Часто больные попросту замерзают, будучи не в силах принести себе нужное топливо.

Эта паника перед эпидемией об’ясняется полным бессилием туземцев в борьбе с ней. И худшее у тунгусов слово — это «хворость», т.-е. болезнь, зараза.

Посетили наши ребята и тунгусскую школу. Постоянных занятий, по случаю лета, в ней не было, но ребятишки не расходились по чумам, а жили в большой палатке, вместе с русским учителем, образовав промысловую артель.

Артель ловила рыбу, сдавая ее в местный кооператив, и перекочевывала с места на место.

Тунгусята учились говорить по-русски и чувствовали себя на приволье прекрасно.

Николай, как умел, провел с ними беседу о своей экспедиции, рассказал о рудах и каменном угле.

И тунгусские ребята сейчас же стали показывать ему разные, найденные ими камешки, и Коля об’яснял их с таким же ученым видом, с каким профессор рассказывал об ископаемых своим сотрудникам.

А после принялись тунгусята за любимую свою забаву — борьбу.

Петюха, парень крепкий, утиравший нос не одному сопернику, сразу же полетел вверх ногами, едва лишь схватился с тунгусским борцом.

И неудивительно, Петя рассчитывал на свою силу, а тунгусята — на врожденную изворотливость и ловкость!

И едва лишь Петюха, облапивши противника, собирался его подломить, как тунгусенок, вывертываясь, ловкой подножкой опрокидывал его наземь.

Все хохотали и всем было очень весело.

Перед от’ездом Николаю поручили достать в кооперативе лодочных гвоздей.

Гвозди были дефицитным товаром, нужным для базы, и, обычно, не продавались. Поэтому просьбу экспедиции рассматривало правление кооператива.

Оно все состояло из тунгусов, только секретарь был русский. Николай рассказал, в чем дело, об’яснил, что лодки их дали течь и что их необходимо чинить.

Тунгусы долго разговаривали между собой, потом один встал и сказал:

— Русский ученый железо ищет. Всякий нужный камень ищет. Это дело полезное и гвозди надо дать.

И все сказали:

— Гвозди надо дать!

Так по согласию правления тунгусского кооператива экспедиция получила нужные материалы.

На следующий день здоровье коллектора сразу улучшилось. Помогла хорошая промывка раны и тщательная перевязка. Профессор закончил свои опыты с каменным углем. Уголь горел прекрасно и давал совсем небольшое количество несгоравшей золы.

— Из него получится хорошее энергетическое топливо, — радовался профессор, — как раз такое, какое нужно сейчас для морских пароходов!

Больше оставаться на культбазе было незачем. Участники экспедиции дружески простились с ее обитателями. И отплыли в обратный путь, увозя с собой огромную пачку писем, которые посылали культбазовцы своим знакомым и родным.

Плыли вниз не спеша, подолгу останавливаясь на интересных местах, и тщательно изучали горные породы.

10

В ЗАПАДНЕ

Много уж времени шла работа экспедиции. Шла весело и интересно. И, увлекшись ею, исследователи попали в большую беду.

Наступала осень, и профессор уже поговаривал о возвращении. Однажды, проходя окало устья впадавшей в Тунгуску таежной речки, заметили любопытные утесы. Илимку остановили около самого устья и все поспешили на берег.

Николай отбил молотком кусок породы. Осколок оказался очень тяжелым и сплошь блестел золотистыми крапинками.

Профессор взглянул и радостно об’явил:

— Медная руда!

Все оживились, люди расползлись по скалам, бойко щелкая молотками о камни.

Скалы тянулись по правому берегу маленькой речки и, чем глубже исследователи приникали от берега Тунгуски, тем богаче становилась руда.

В одном месте черная стена траппов была пересечена двумя золотистыми рудными поясами.

— Это жилы, — сказал профессор.

Ребята узнали, что минерал, содержащий медь, называется халькопиритом. Он был очень похож по виду на золото и состоял из меди, железа и серы.

В других местах утесы были покрыты красивым зеленым налетом и из этого вещества также составлялись жилки.

— Видите, — говорил профессор, — когда сернистая медная руда начинает соприкасаться с воздухом, то она разлагается. А медь ее вступает в химическое соединение с кислородом и образует вот эту зеленую руду, которую зовут малахитом. Восстанавливая ее, то-есть отнимая от нее полученный кислород, добывают чистую металлическую медь. А кислород отнимают нагреванием, обжигая руду на заводах в особых печах.

Залежь руды по речке оказалась настолько богатой, что здесь решено было поработать подольше.

А чтобы ближе и удобнее было таскать тяжелые инструменты, профессор распорядился завести илимку в речку, под самые скалы.

Работа кипела. В ней принимали участие все, так как всем было очень интересно посмотреть открывающееся богатство.

До самой ночи, не покладая рук, трудились участники экспедиции и разошлись на отдых только тогда, когда стало совсем темно.

Весело пили чай при зажженных свечках.

— А откуда же медь здесь взялась? — полюбопытствовал Коля.

Ответил Иван Николаевич:

— Она, как и другие металлы, выносится из глубин земного шара, при движении вверх расплавленной каменной массы. С помощью вычислений удалось узнать удельный вес нашей земли. Он оказался немногим выше пяти. Это значит, что земной шар весит столько же, сколько весят пять таких же шаров, сделанных из химически чистой воды, при 4 градусах Цельсия. Но, как мы знаем, земной шар состоит из нескольких оболочек. Первая, оболочка океанов и морей, имеет удельный вес воды, то-есть, единицу. Застывшие горные породы, составляющие кору или вторую оболочку, весят 2,5. Следовательно, для того, чтобы, в среднем, удельный вес всей земли был бы равен пяти, надо предположить, что центральные ее части состоят из очень тяжелого вещества, весящего не менее 7,5 или 8. А этот вес как раз и совпадает с весом железа. Отсюда предполагают, что центр земли сложен из скоплений железа и других металлов.