— Знаю! — подхватил профессор и кивнул в сторону праздника. — Вижу! Все живы — значит, ты успел! Молодец!

— Да ладно, чего уж там, — махнул рукой Питер. — Не во мне дело. Главное — мы победили. Пойдёмте к людям, профессор, ведь сегодня наш праздник.

Вид у Питера, следует признать, был далеко не праздничный: рубашка разорвана и вся в крови, на щеке красовался свежий шрам, руки ободраны, и в довершение всего за поясом грозно торчал пистолет.

— Тебе нужна помощь? — заботливо спросил профессор.

Питер отрицательно замотал головой.

— Вот если бы только умыться, — добавил он, озираясь по сторонам. — Здесь где-то ручей должен быть.

Ручей, действительно, оказался рядом. Питер снял с себя рубашку и умылся. Потом достал пистолет и, держа его на ладони, сказал:

— Всего лишь один раз выстрелил из него, но зато с каким удовольствием. И знаете, в кого? В Хамберга.

— Вот как!

— Ранил мерзавца. В руку. А жаль.

— Что жаль?

— Жаль, что не в сердце.

— Брось, Питер, не стоит марать свои руки кровью даже таких мерзавцев, как Хамберг.

Питер покачал головой.

— Стоит, профессор, — твёрдо произнёс он. — Такие люди не останавливаются ни перед чем, и бороться с ними можно только их оружием… Кстати, знаете, кого я там встретил? Вашего друга, профессора Роберта Вердье!

— Да что ты! — воскликнул профессор Магнус.

— Он погиб от руки Хамберга, спасая мне жизнь, — печально произнёс юноша и бросил пистолет в ручей, — погиб как герой. Вечная ему память. Если бы не он, мне бы никогда не удалось проникнуть в святая святых этого волчьего логова. Он согласился на уничтожение своего детища, и это вдвойне возвышает его.

— Да, — задумчиво проговорил профессор Магнус. — Удивительная судьба у человека.

Питер вкратце рассказал своему другу о событиях на полигоне, после чего друзья направились к деревенской площади.

Праздник мало волновал Питера. Пробираясь сквозь ликующую толпу, он явно кого-то искал, и профессор Магнус прекрасно знал — кого. Питер видел своего старого друга Стива, лихо выплясывавшего в самом центре площади, и Джейн рядом с ним, видел Питера-младшего, так и сидевшего на высоком тополе, видел отца в кругу друзей… Но он нигде не встретил мать.

Госпожа Селвин, обеспокоенная встречей с незнакомым молодым человеком, больше не могла оставаться на площади и вернулась в дом. Странные предчувствия терзали её душу, незнакомец не выходил из головы. Кто он? Почему он так волновал её? Она не могла этого понять.

Профессор Магнус предусмотрительно остался во дворе, а Питер вошёл в родительский дом и нос к носу столкнулся с матерью.

Госпожа Селвин ахнула и всплеснула руками.

— Питер! — прошептала она и кинулась сыну на шею.

Инстинкт матери, вопреки очевидной логике, подсказал ей правду. Эпилог

Целую неделю Питер прожил в доме родителей. Питер-младший принял «брата» восторженно, отец отнёсся к юноше настороженно, зато мать была бесконечно рада сыну.

— Был у меня один сын, а теперь — два! — хвасталась она перед соседями.

Профессор Магнус стал частым гостем семьи Селвинов. Чтобы как-то объяснить появление нового члена семьи и рассеять сомнения скептически настроенного отца, профессор в течение нескольких вечеров растолковывал им суть нетрадиционной физики, теории Т-поля и временного тупика, но пробить толщу вековой косности сельских жителей ему всё-таки не удалось. Отец наотрез отказался принимать «эту чушь» за реальность, но всё же признал Питера своим сыном, усмотрев в этом факте проявление чуда, сотворённого Святым Габриэлем. Этому умозаключению способствовало фамильное сходство Питера с остальными членами семейства Селвинов — ведь в первый момент отец склонен был считать этого свалившегося с неба юнца обыкновенным авантюристом. Но мать приняла слова профессора Магнуса на веру, безоговорочно, хотя и она считала, что без Святого Габриэля здесь не обошлось. Единственным человеком, который попытался вникнуть в суть рассказа профессора, был Питер-младший. Видимо, сказался возраст мальчика: он ещё не потерял веру во всё необычное и таинственное.

Но вот неделя прошла, и Питер с профессором Магнусом стали собираться в Город. Профессора в Городе ждали дела, а Питера тянуло туда какое-то щемящее чувство, что-то вроде ностальгии, точно так же, как его тянуло на родину, когда он жил в Городе. Впрочем, дел у Питера в Городе тоже хватало. Необходимо было начинать активную борьбу с милитаристски настроенными кругами в правительстве и военном министерстве, и возглавить эту борьбу надлежало именно ему, Питеру, и профессору Магнусу. Работы было непочатый край, и надо было торопиться. Неизвестно еще, какой резонанс в военном министерстве произвело уничтожение установки «ТТТ». Не приведёт ли это к усилению реакции?

Одним ранним июльским утром, попрощавшись с родными, Питер вместе с профессором Магнусом отправился в путь, в тот самый путь, который он уже проделал однажды, будучи тринадцатилетним мальчиком. Только на этот раз рядом был друг, готовый в любой момент прийти на помощь. Кроме того, друзья направились в Город верхом. Это намного облегчило им дорогу и сохранило силы.

Военный полигон решено было объехать стороной, дабы не столкнуться с неожиданными неприятностями. Питера могли узнать, хотя только три человека видели его на полигоне: профессор Роберт Вердье, пилот вертолёта и капитан Хамберг. Профессор Вердье был мёртв, пилот наверняка не выдаст Питера, даже если и узнает его, так как сам помог ему бежать, вовремя снабдив парашютом, и лишь Хамберг представлял реальную опасность.

Два дня спустя всадники оказались в виду горной долины, где Питер впервые встретил Лилиан. Сердце юноши бешено забилось, когда он спешился у дома матери Лилиан. Войдя в сопровождении профессора Магнуса в хижину, он увидел молодую красивую женщину и такого же молодого мужчину, мирно сидящих за обеденным столом.

— Мир вашему дому! — поприветствовал хозяев профессор. — Не разрешите ли вы нам отдохнуть у вас часок-другой? Мы не потревожим вас.

— Милости просим, господа, — ответил мужчина басом, вставая. — Наш дом всегда открыт для добрых людей. Садитесь к столу и разделите с нами нашу скромную трапезу.

— Благодарим вас, — сказал профессор.

Питер огляделся. Лилиан нигде не было видно. Наверное, гуляет, решил он. Еле дождавшись конца обеда, он, сославшись на желание немного побродить по окрестностям, покинул гостеприимный дом. Профессор проводил его понимающим взглядом.

Питер не ошибся. Действительно, метрах в пятидесяти к югу от хижины он увидел знакомую фигурку. Маленькая десятилетняя девочка в простеньком платьице собирала цветы и тихо напевала какую-то детскую песенку. Да, это была та самая Лилиан, которую Питер встретил здесь после той страшной трагедии. Юноша остановился в трёх шагах от девочки. Она подняла глаза.

— Ты кто? — спросила девочка, ничуть не смутившись.

— Я Питер, — ответил он, страшно волнуясь.

— А я — Лилиан. Хочешь цветок?

— Хочу.

Лилиан выбрала из букета самый крупный колокольчик и протянула его Питеру.

— На, это тебе.

Питер бережно взял хрупкий цветок. Потом он поднял девочку на руки и поцеловал её в лоб.

— Ты чего? — удивилась Лилиан.

— Будь счастлива, Лилиан! — ответил Питер и вернулся в дом.

Простившись с хозяевами, друзья продолжили свой путь. На третий день они въехали в Город.

Питер остановился у профессора Магнуса. Приведя себя в порядок и переодевшись, Питер тут же покинул дом профессора и отправился бродить по Городу. Первым делом он посетил своего дядю, Джонатана Корнелиуса. Представившись каким-то дальним родственником, о котором дядя вполне мог и не знать, юноша передал ему привет от двоюродной сестры, госпожи Селвин, и ответил на несколько ничего не значащих вопросов. А как ему хотелось броситься на шею доброму дяде Джонатану, прижать его к своей груди! Как хотелось назвать его дядей, а не господином Корнелиусом!.. Но Питер сдержался.