Грандиозно задуманное археологическое обследование исчерпало все средства Скуайера. Кроме того, он лишился физических и душевных сил в результате бесконечных семейных распрей. Вернувшись на родину, смертельно уставший классик перуанистики окончил свои жизненные странствия в лечебнице для душевнобольных. Заметки о самом дорогом для Скуайера путешествии— экспедиции в страну мочикцев — пришлось готовить к печати его брату. Откликов на это издание Скуайер из-за ограды своей лечебницы уже не услышал. А меж тем именно это произведение больше, чем все предшествующие (и многие последующие), способствовало подлинному открытию индейцев древней североперуанской культуры Мочика. В исследовании Скуайера содержится фраза, служащая ключом к решению проблемы: «Керамика мочикцев — это их язык».

фПОРТРЕТ АВТОПОРТРЕТА

«Керамика мочикцев — это их язык». Эти слова принадлежат Эфраиму Скуайеру. Научное открытие индейцев культуры Мочика стало возможным благодаря изучению мочикской керамики, которую из погребений в долине Моче выкопал Макс Уле.

Самую большую и самую великолепную коллекцию керамики составляют находки в североперуанской долине Чикама, которая может гордиться самыми обширными мочикски-ми захоронениями. Коллекцию собрали члены рода Ларко, которые некогда владели значительной частью принадлежавших в прошлом мочикцам земель.

Солидную коллекцию начал собирать в 1926 году Рафаэль Ларко Эррера, владелец чикамской асьенды Чиклин. После смерти отца его дело продолжил— уже на более научной основе — новый владелец поместья Рафаэль Ларко Ойле. За шестьдесят лет семейная коллекция Ларко достигла свыше 60 тысяч экземпляров гончарных изделий! Тот, кто хочет обстоятельно познакомиться с древнеперуанскими индейцами, должен прочесть эти 60 тысяч глиняных книг, которые ныне составляют золотой фонд музея Рафаэля Ларко Эрреры, перенесенного в последние годы из Чиклина в Лиму.

Мужские портреты на сосудах поражают нас необычными для индейцев длинными бородами. Лица мужчин вообще представляют большой интерес. Они, кажется, свидетельствуют о значительной расовой неоднородности жителей государства Мочика. Большинство портретируемых имело ярко выраженные индейские черты, некоторые скорее напоминают китайцев, а у других даже проявляются негроидные признаки[15]. В первый и последний раз за всю историю доколумбовой Америки коренные жители Нового Света изображены тут такими, какими они были в действительности: без прикрас и излишней героизации. А ведь те, кого мы видим в этой «глиняной галерее», безусловно, были самыми знатными людьми в государстве Мочика. Интересно, что изображение одной и той же головы археологи часто находят на керамике из захоронений в разных долинах, принадлежавших мочикцам. Эти вельможи владели несколькими долинами, а возможно, были и верховными правителями.

Почему в могилы умерших подданных помещали глиняные изображения их живых правителей? Может быть, мочикцы считали, что правители обладают некой сверхъестественной силой или чудодейственной способностью защищать своих подданных и после смерти, после того как они покинули мир земной?

По сравнению со скульптурными портретами древних мочикцев рисунки на гончарных изделиях представляют меньшую художественную, но большую документальную ценность. На блюдах и кувшинах мы видим, как жили индейцы культуры Мочика. Попытаемся извлечь из «глиняной автобиографии» мочикцев только факты и дополним их комментариями археологов. Сначала поставим перед собой два вопроса: где и когда?

С гончарными изделиями индейцев культуры Мочика мы встречаемся в нескольких североперуанских долинах, простирающихся от Хекетепеке на севере до речного оазиса Непенья на юге. Главными центрами этой культуры были долины Чикама и Моче (так иногда и называют культуру Мочика). Эти долины были гуще всего заселены и имеют наибольшее количество святилищ. Степень заселения долин северного побережья была в те времена (да и остается сегодня) значительно более высокой, чем южноперуанских долин Ика, Наска и других.

На мочикской керамике хорошо передан своеобразный характер североперуанского побережья, его всхолмленная местность, где можно видеть лишь кактусы, дюны да осторожно крадущуюся в поисках добычи перуанскую лисицу. Иногда гончар изображал приморский пейзаж, рыбацкое селение и море, которое омывало государство Мочика.

Большинство мочикских сосудов относится примерно к I–VIII векам н. э. Следовательно, государство Мочика существовало в прибрежной части северного Перу шесть — семь столетий. Мочикцы, как и жители долины Виру, занимались земледелием с использованием гуано и оросительных систем. Один такой канал, отводивший воду из реки Чикама, имеет в длину 113 км. Другой — в 3 метра шириной и 2 метра глубиной — протянулся на 145 км[16]! В той же долине индейцы культуры Мочика выстроили и великолепный акведук, достигающий в высоту 15 метров. На строительство его пошло 2,5 миллиона тонн земли.

Мочикцы выращивали все культурные растения, известные в доколумбовом Перу, и в первую очередь кукурузу. Ее урожай собирали дважды, а иногда трижды в год. Кукуруза составляла основу рациона древних индейцев. Кроме того, они выращивали картофель и бататы, сладкий маниок, тыквы, чилийский перец, корицу, ананас, анону (аnnоnа muricata) и лимскую фасоль (по-испански pallares), которая вскоре озадачит нас одной весьма странной — и при этом никак не связанной с естествознанием — загадкой. Мочикцы любили жевать листья коки. Все выращивавшиеся здесь культуры — и даже те, что были известны представителям государства Мочика от других индейцев (бобы какао, земляные орехи, местные огурцы «пепино» и другие), — изображены на мочикской керамике. По рисункам мы можем определить, что крестьяне Мочика взрыхляли почву деревянными палками и медными земледельческими орудиями. Они разводили индюков, уток, их излюбленным лакомством были морские свинки. Ели также сушеное на солнце мясо ламы.

Пропитание давало и щедрое море. Рыбаки пользовались особыми одноместными челнами из тростника, прозванными ими «тростниковыми кузнечиками». На керамике очень точно воспроизведены не только рыбная ловля, но и сами рыбы, крабы, даже морские львы.

Охота на животных в отличие от рыбной ловли была, по-видимому, привилегией знати. На керамических изделиях часто запечатлены картины охоты на оленей, которые ныне в прибрежных областях северного Пepy уже не водятся. На рисунках перед нами предстают высокородные охотники с тюрбанами на головах. Мы видим охотничьих собак, загонщиков и сети, с помощью которых когда-то ловили оленей. Один из сосудов воспроизводит охоту на пуму, которую охотник убивает из метательной трубки, хотя для этих целей пользовались главным образом копьями. Охотились древние индейцы и с помощью лассо. Сильных морских львов мужчины убивали палкой — ударом по носу. С помощью метательных трубок мочикцы охотились и на птиц. Кто не возделывал землю, не рыбачил и не помогал знатным особам в охоте на оленей, морских львов или птиц, тот преумножал богатство государства Мочика, занимаясь ремеслом. Наряду с гончарами назовем ткачей. На одном из сосудов детально изображена работа древнеперуанской ткацкой мастерской. У поставленных в ряд станов сидят женщины и ткут по висящим на стене образцам. В мастерской, видимо, очень душно, поэтому возле каждого стана стоит большой кувшин с напитком. За работой следит мастерица. На сосуде изображен всего один мужчина, вероятно, это главный надсмотрщик или владелец мастерской.

Мочикских тканей сохранилось значительно меньше, чем изделий, вытканных в Паракасе или Наска. Тем не менее изображения на керамике воспроизводят и вытканные на материи рисунки. Кроме тканей, ремесленники Мочика изготовляли одежду, главным образом украшения и головные уборы из птичьих перьев.