Рене Нелли^[23], обращавший внимание на интересующий нас эпизод, сделал на этот счет любопытное замечание. В XVIII веке в Ланьи, что неподалеку от Парижа (монастырь, предназначенный для ирландских миссионеров, последователей святого Колумбана), всякий раз, когда заезжий торговец осведомлялся, каковы цены на рожь, местные жители тотчас же сбрасывали его в водоем. Столь бурная реакция на безобидное желание узнать, не вел ли кто здесь до него «дел о ржи», объяснялась тем, что город все еще жил воспоминанием о некоем Делорже, двумя веками ранее разграбившем Ланьи!.. Рене Нелли добавил, что истоки мотива, отразившегося в схеме «вопрос, который не должно задавать, — нарушение запрета — общественное негодование», следует искать в «древнейшем законе первобытного общества, которое не хочет, чтобы зло было названо по имени, в особенности чужаком; в противном случае любопытство последнего должно быть наказано». Без сомнения, этим можно объяснить и гнев толпы, не дающей ответа на вопрос, и удары, нанесенные Джауфре рыцарями Брюнисанды. Так или иначе, своим вопросом Джауфре добился того же результата, что и вместе взятые Персеваль, Перлесво и Передур: первый его визит в замок, принадлежащий «Иному миру», можно расценить как полный провал, подвергший вдобавок его жизнь опасности…

К счастью, приговоренный к смерти Джауфре находит выход из положения: под покровом ночи он сбегает из замка, что, впрочем, повергает в отчаяние прекрасную Брюнисанду, которая, успев влюбиться в героя, решает, что помилует его, но при условии, если герой найдет способ снять заклятие с замка Монбрюн и его обитателей. В погоне за Толатом, понимая, что тот виновен в несчастье, постигшем владения Брюнисанды, Джауфре после ряда опасных авантюр, напоминающих приключения Передура, попадает в замок, расположенный в сердце безлюдных и бесплодных земель. Проникнув в него, он оказывается в зале, где на ложе покоится раненый король, а окружившая его свита безутешно плачет и стонет. Ему велят говорить шепотом, чтобы не усугублять страданий короля, — и он повинуется, назвав себя и объяснив, что он преследует обидчика Толата. Тогда некая старая дама рассказывает ему, что раненый король Мелиан, как и Брюнисанда, стал жертвой предателя Толата: все эти месяцы он вновь и вновь нападает на короля, а жители королевства в знак сочувствия к страданиям правителя испускают жалобные стоны и крики через определенные промежутки времени. Итак, вот она, причина столь всеобъемлющего горя; связь между ритуалом плача в Монбрюне и раной короля Мелиана установлена. Разумеется, король Мелиан — это всего лишь одно из многочисленных обличий того, кто более известен нам под именем Короля-Рыбака. Кто после этого осмелится предположить, что роман «Джауфре» не имеет никакого отношения к легенде о святом Граале?

Нам могут возразить, что Джауфре не задал королю Медиану ни единого вопроса: он просто назвал свое имя и цель своего поиска — найти и наказать недостойного Толата. На самом деле поведение Джауфре в замке напоминает образ действий освободителя, «того, которого ждали», поскольку жители замка надеются лишь на то, что кто-нибудь избавит их от зловредного Толата, этого «смутьяна», напоминающего некоторым образом Антихриста. Основная цель Джауфре — отомстить за короля Артура и королеву Гвиневру — совпадает с миссией, возложенной на него во время пребывания в замке Брюнисанды. Он действительно Избранный, Предназначенный, поэтому теперь ему можно объяснить, почему он должен отомстить за раненого короля и освободить Брюнисанду от наложенного на нее проклятья.

Итак, Джауфре можно уподобить Персевалю или Передуру: это мститель, светлый герой, бьющийся с силами тьмы, которые захватили землю и мешают ей «вращаться в нужном направлении»; свет этого юного солнца затмевает старое, уставшее светило, которому уже не по силам его прежняя роль. Подобно молодому священнику, приходящему на смену дряхлому патеру, старого правителя сменяет юный король, который может возродить королевство, пришедшее в упадок вследствие немощи прежнего короля. Таков скрытый смысл поисков святого Грааля.

Любовь к прекрасной Брюнисанде поддерживает Джа-Уфре в его испытаниях; словно свет, льющийся от этой таинственной девы, она освещает его жизненный путь, и вскоре Джауфре добивается успеха: дождавшись следующего прихода Толата, он вызывает обидчика на поединок и побеждает его. Но, как это ни странно, Джауфре не убивает противника, он довольствуется тем, что «пускает ему кровь» и отправляет пленника к королю Артуру. Несмотря на это, рана, нанесенная им Толату, в корне меняет ситуацию: больной король излечивается, а злодейские чары, навеянные на Монбрюн, исчезают. Джауфре становится мужем прекрасной Брюнисанды — по преданию, их бракосочетание состоялось в Карлайле, в присутствии самого короля Артура и рыцарей Круглого стола — и возвращается с женой в Монбрюн. Более в рассказах артуровского цикла мы не найдем ни слова об этом исключительном герое.

Вне всякого сомнения, роман о Джауфре следует отнести к произведениям, повествующим о поисках Грааля. Все дело в том, что этот поиск сохранил в окситанском произведении свой «первоначальный» вид, укладывающийся в схему «ритуальное кровавое мщение — исцеление — замещение старого правителя, неспособного управлять». В основе романа «Джауфре» лежит та же тема, что и в рассказе о Передуре. Сам Грааль в нем не появляется, однако его символический смысл витает над всеми событиями, обрамленными в повествовании множеством говорящих деталей. Но главное, на что хочется обратить внимание, — это необычайное появление в «Джауфре» прекрасной Брюнисанды, напоминающей Императрицу во множестве ее обличий, которая является Передуру во всех его странствиях. Брюнисанду можно уподобить образу Матери-Богини, хранительницы подвластных ей земель, которые, в свою очередь, символизируют Вселенную в том упорядоченном состоянии, в каком она пребывала до прихода злого бога, лишившего Софию трона и опустошившего ее «Королевство Света». Из этого можно сделать вывод, что Брюнисанда, согласно гностическому учению, играет роль самой Pistis Sophia, однако, помимо этого, она является и «Богиней Начал», восходящей к кельтской традиции. Так, может быть, Грааль несет прекрасная Брюнисанда?

5. ИСТОРИЯ ТАЛИЕСИНА

Во времена императора Артура жил в Пенлине муж благородного происхождения по имени Тепод Фоэл и дом его стоял посреди озера Тегид, а жену его звали Каридвен. И у него родились от его жены сын по имени Морвран an Тегид и дочъ, названная Крейри, прекраснейшая девица в мире. Что до сына, то он был безобразен и зол нравом, и потому его прозвали Авагдду. И Каридвен, его мать, решила, что он не вступит в круг людей благородной крови, пока не стяжает похвал своей мудростью. Было же все это во времена Артура и Круглого стола. И она решила, как написано в книге Фериллта, опустить своего сына в Котел Вдохновения, чтобы он обрел знание всех тайн прошлого и будущего. Она поставила котел на огонь, и он должен был кипеть, не закипая, год и еще день, пока не выйдут из него три капли вдохновения. И она отправила туда Гвиона Баха, сына Гореана, из Лланфера в Керейнионе Поуисском, чтобы он помешивал варево в котле, и слепого по имени Морда, чтобы он поддерживал огонь, и велела им делать это не переставая целый год и еще день. Сама же она принялась каждый день, по астрологическим книгам, собирать колдовские травы. И вот однажды, когда год уже истекал, Каридвен сушила травы и читала над ними заклинания, а в это время три капли волшебной влаги выплеснулись из котла и упали на палец Гвиона Баха. И они были такими горячими, что он сунул обожженный палец в рот и, проглотив волшебные капли, узнал все, что было и будет, и понял, что ему придется столкнуться с хитростью и злобой Каридвен. И в страхе он пустился бежать к родной земле. Котел же раскололся пополам, поскольку вся жидкость в нем, когда вытекли три волшебные капли, превратилась в яд, так что лошади Гвиддно Таранхира отравились этой жидкостью, попавшей в ручей, из которого они пили^[24].