Много лет спустя Нельсон получил предложение войти в парламент от Ипсвича. Забыв о прежних зароках, он изъявил полную готовность, стремясь поддержать вигов и герцога Портленда — тогдашнего министра внутренних дел в правительстве Питта. В конце концов ничего из этой затеи не вышло.
«Покончив с политикой», Нельсон засобирался было в Бёрнем-Торп, где теперь коротала в одиночестве дни Кейт; другая его сестра, Анна, в прошлом году скончалась. Но внезапно передумал и отправился в Бат, к отцу, проходившему там ежегодный курс лечения на водах. Там-то и выяснилось — решение о его ближайшем будущем уже принято, и принято не им: Нельсона назначили командиром двадцативосьмипушечного фрегата «Борей».
Первое задание на новом судне вряд ли пришлось ему по душе. Нельсону предстояло стать кем-то вроде сопровождающего леди Хьюз, жены контр-адмирала сэра Ричарда Хьюза, направлявшейся через Атлантику к мужу, командиру гарнизона на Подветренных островах, офицеру, сумевшему настолько разбогатеть на своей профессии, что приемному сыну он оставил в наследство целое состояние — 40 тысяч фунтов в год. Леди Хьюз оказалась довольно занудливой болтуньей, и Нельсон был вынужден «вести с ней бесконечные беседы». Она приходилась внучатой племянницей сэру Хансу Слоуну, эскулапу и владельцу поместья в Челси. Вместе с ней путешествовала дочь, девица, красотой не отличающаяся и, судя по всему, еще большая зануда, чем мать. В путь она отправилась с почти нескрываемым намерением найти мужа либо прямо на борту «Борея», либо в Вест-Индии. Помимо этих двух дам, с Нельсоном шли около тридцати мичманов, в основном назначенных на суда в Вест-Индию. Среди них находился Джордж Эндрюс, брат дочери священника из Сен-Омера, на которой Нельсон так хотел жениться. В общем, на судне «имелось полно юных мичманов», а также «всякого хлама».
Путешествие началось неудачно, и уже это можно было счесть дурным предзнаменованием. «Мы отплыли в полдень 12 апреля (1784 года), — так начинается запись, свидетельствующая далее о крайне взвинченном состоянии Нельсона. — Дурак лоцман — как подумаю о нем, так ругаться хочется — посадил нас на мель, да такую высокую, что можно было буквально бродить вокруг судна, пока не наступил очередной прилив. Всю ночь и часть следующего дня мы проболтались на месте под жестоким ветром и снегом… В среду у меня случился конфликт с голландцем — капитаном торгового суда Ост-Индской компании… Он на меня пожаловался, но, к счастью, адмиралтейство встало на мою сторону, что не часто бывает, когда возникает вероятность скандала».
Ссора с голландцем стала лишь первой в череде горших испытаний. Никуда было не деться от леди Хьюз, муж которой некогда командовал «Бореем». Точно так преследовала всех и мисс Хьюз, ни у кого из офицеров симпатий не вызывавшая, не говоря уж о самом Нельсоне. С другой стороны, корабельного казначея сопровождала очаровательная жена, и за ней напропалую ухаживали все лейтенанты, а также врач. Далее — необходимость участия в традиционных празднествах, связанных с пересечением экватора, когда все члены экипажа и пассажиры призываются ко двору царя Нептуна и проходят ритуальную процедуру омовения. Наконец, Нельсону следовало прочитать целую лекцию офицерам и матросам об опасностях для здоровья тропического климата и необходимых мерах предосторожности. А хуже всего — по прибытии на Подветренные острова ему предстояло служить под началом сэра Ричарда Хьюза.
Сын первого баронета, извлекший немалые выгоды из пребывания на посту инспектора флота в Портсмуте, сэр Ричард, человек легкого характера, являлся в общем-то славным малым, более похожим на добродушного сельского доктора, нежели на морского офицера высокого ранга. У него не хватало одного глаза, но потерял он его не на войне, а в результате несчастного случая, при попытке раздавить таракана столовым ножом. Нельсон сразу решил — такого человека нельзя ни уважать, ни любить. «И адмирал, и его окружение — никчемная публика, — писал он. — Мне он не нравится, слишком раскланивается во все стороны». Хыоз — «превосходный скрипач», но чрезмерно много времени уделяет настройке скрипки, а вот команда его «явно не настроена». «Живет он, — продолжает Нельсон, — в пансионате на Барбадосе, что негоже адмиралу британского флота. Его поведение не соответствует высокому званию английского адмирала». Естественно, никаких сомнений относительно того, что дозволено, а что не дозволено английскому капитану, у Нельсона не было; так что, получив вместе с сэром Ричардом и леди Хьюз приглашение пожаловать на прием в резиденцию губернатора Подветренных островов сэра Томаса Ширли, он счел возможным взять с собой нескольких мичманов. «Ваше превосходительство извинит меня за то, что я привел с собой мичманов, — заявил он. — Я взял за правило при каждом удобном случае вводить их в хорошее общество, ибо на море им, кроме как со мной, встречаться практически не с кем»,
К тому времени Нельсон пришел к выводу, что, если на то пошло, леди Хьюз не так уж невыносима Да и ее дочь Рози тоже можно терпеть, если его, конечно, со всей определенностью не будут рассматривать в качестве потенциального искателя руки юной дамы. Но взаимоотношения с ее отцом становились день ото дня хуже. С точки зрения Нельсона, сэр Ричард совершенно распустил подчиненных: дисциплина на базе никуда не годилась. Корабли при заходе в порт не приветствовались должным образом, да ему и самому не оказали положенных почестей, и Нельсон не скрывал своего явного неудовольствия. Неприятная история произошла также, когда Нельсон обнаружил — инспектор флота в Английской Гавани, Антигуа, носил большой вымпел старшего капитана, на что как офицер, находящийся на гражданской должности с половинным окладом (статус берегового чиновника), не имеет права. Нельсон вызвал к себе на борт младшего по званию капитана другого судна и впоследствии записал состоявшийся разговор.
Вопрос: Сэр Ричард Хыоз приказывал вам плавать под вымпелом?
Ответ: Нет.
Вопрос: Так почему же вы его поднимаете в присутствии старшего офицера?
Ответ: Таков приказ инспектора Му три.
Вопрос: А вы поинтересовались, по какому праву инспектор Мутри отдает подобные приказы?
Ответ: Нет.
Вопрос: Сэр, вы поступили неправильно. Не следует подчиняться приказам, если неизвестно, что лицо, их отдающее, кем бы оно ни являлось, имеет на то право.
Ответ: Мне казалось, я поступаю неправильно, но, будучи молодым капитаном, не счел возможным обсуждать этот вопрос, коль скоро на базе есть вы и другие опытные офицеры.
Вслед за тем Нельсон выразил протест лично инспектору (впрочем, на своих правах и не настаивавшему), а также направил два письма того же содержания сэру Ричарду, уполномочившему инспектора поднимать вымпелы. «До тех пор, пока инспектору не будут предоставлены официальные права, — пишет Нельсон, — я не буду повиноваться никаким его приказам. Для меня не существует начальства, помимо лордов-инспекторов адмиралтейства и моих непосредственных командиров согласно штатному расписанию».
Не ограничившись лишь этими посланиями, Нельсон направил также письмо секретарю адмиралтейства. Лондон признал правоту его автора, и отныне инспекторами флота назначались действующие морские офицеры на полном окладе. Однако сам факт обращения через голову непосредственного начальника навлек на него гнев высших чинов. Капитану Нельсону, указывалось ему, «следовало поделиться своими соображениями с начальником базы, а не брать на себя функции последнего».
А за порогом поджидала очередная неприятность. Местные коммерсанты, плантаторы и таможенные начальники додавили наконец сэра Ричарда, и он отменил действие Навигационных актов, принятых изначально для поощрения английского торгового судоходства и увеличения прибыли от продажи колониальных товаров, но обнаруживших в целом свою неэффективность еще до начала американской войны за независимость. Но Нельсон никак не соглашался мириться с создавшимся положением, рассчитывая перехватить торговлю из рук американцев — некогда подданных короля, а ныне иностранцев. Он назвал сэра Ричарда «марионеткой в руках ловкачей» и заявил, будто начальник базы не имеет права приостанавливать действие законов, не отмененных парламентом. Он упрямо твердил: законы, принятые в интересах Великобритании, должны исполняться вопреки любым трудностям. «Жители островов — американцы по крови и интересам и, стало быть, враги Великобритании, — провозглашал он. — Они самые заклятые бунтовщики во всей Америке». Когда на острове Сент-Китс «эти мерзавцы» в ознаменование Дня святого Патрика подняли ирландский флаг, Нельсон отклонил приглашение президента острова нанести ему визит.