По самым осторожным подсчетам советская химическая промышленность к этому времени будет производить немногим меньше половины этого количества и, во всяком случае, больше всего современного мирового производства, которое составляет 120 миллионов тонн.

Грандиозность этой перспективы подчеркивается таким примером. Даже при существующем, сравнительно скромном, развороте туковой промышленности размеры перевозок по железной дороге одних только фосфорных удобрений достигают за год 10,7 миллиарда тонна-километров. Это составляет более 70 процентов всего грузооборота такой высокоразвитой индустриальной страны, как Италия.

При мерные же подсчеты помогут представить себе в наглядной форме практические следствия расширения потока удобрений, который потечет на социалистические поля. Такие расчеты были проделаны в Научном институте по удобрениям — наш старый знакомец здравствует и процветает! Один из его многолетних научных руководителей, академик С. И. Вольфкович, прикинул, что использование 31 миллиона тонн минеральных удобрений (это число было названо в семилетнем плане применительно к 1965 году) поможет получить дополнительное количество продукции на 7,3 миллиарда рублей. В эти расчеты не входит прирост урожая от внесения торфа, навоза, компостов, зеленого удобрения, извести, мела, гипса и микроудобрений; в денежном выражении этот прирост составит также несколько миллиардов рублей в год. И, пожалуй, за вычетом микроудобрений, которыми Д. Н. Прянишников вплотную не занимался, по каждому из способов улучшения свойств почвы и повышения ее плодородия вдумчивый труженик земли найдет в трудах Дмитрия Николаевича Прянишникова не только благое напутствие, но и действенный добрый совет.

Этими советами до сих пор пользуются и создатели удобрений. Чем масштабнее производство, тем более ощутимы его «огрехи». А эти «огрехи» не так малы. От времен пренебрежения проблемой удобрений в целом нам досталась в наследие и значительная технологическая отсталость туковой промышленности. В обычном суперфосфате всего восемнадцать процентов активно действующего начала, той легко усвояемой растением фосфорной кислоты, что дает прочность стеблю и вес колосу. Остальное — балласт. И его-то нам поневоле приходится и возить, и таскать, и хранить, потому что промышленность только-только начинает осваивать производство концентрированных «эликсиров плодородия». В дальнейшем все больший удельный вес будут приобретать сложные, комбинированные и комплексные удобрения. А ведь за них ратовал в свое время Прянишников! И здесь он был прав…

Но наиболее драгоценная часть его немеркнущего от времени — подлинно классического! — творческого наследия, это та, которая должна перелиться в сознание самих творцов плодородия.

И здесь придется преодолевать горькие следствия тех невзгод, которые агрохимия претерпела в отошедшие в невозвратное прошлое времена. Немалые усилия сторонников экстенсивных форм земледелия привели к тому, что, скажем, для огромной территории Российской Федерации только два сельскохозяйственных вуза готовили агрохимиков на специальных факультетах. Они выпускали ежегодно примерно около ста специалистов. Нет сомнения, что рамки специального агрохимического образования в стране будут резко расширены.

Но увеличение выпуска специалистов-агрохимиков — это еще полдела. Не менее важно повысить уровень подготовленности в области агрохимии всех агрономов. Временное засилье ошибочных взглядов, разбору которых мы уделили здесь достаточно внимания, тяжко сказалось и на общем сельскохозяйственном образовании. В учебных программах сельскохозяйственных вузов, особенно агрохимических факультетов, по сравнению с довоенным уровнем число часов на лекции и на лабораторно-практические занятия по агрохимии уменьшилось в два раза.

Никита Сергеевич Хрущев мудро заметил, что сейчас, когда мы переходим в новый — высший класс ведения сельского хозяйства, требуется агроном, имеющий склонность к исследованию, к научной работе, иначе он не пойдет вперед. Нужен агроном, не просто бегающий по полям; если он не умеет всерьез заняться химической, а следовательно, и экономической оценкой земель, на которых работает, если он не знает особенностей главного средства своего производства — земли, он не сможет создать условий для дальнейшего подъема сельского хозяйства. Будем глядеть истине в глаза: и сейчас еще не перевелись ученые, которые твердят, что при социализме нет и не может быть плохих и хороших земель, а есть лишь плохие и хорошие хозяева. Нет, есть и то, есть и другое. Неумелых хозяев надо учить, чтобы они могли грамотно использовать и хорошие и плохие земли, получать и с тех и с других максимум возможного и тем самым вносить свой вклад в грядущий невиданный подъем социалистического сельского хозяйства.

Сейчас в стране вырабатывается «большая стратегия» применения удобрений. Она потребовала ответственного решения вопроса — где наиболее целесообразно применять в сельском хозяйстве те удобрения, которыми колхозы и совхозы располагают уже сейчас. Надо уметь выбрать районы, где применение минеральных удобрений даст наибольший эффект, и в эти районы направлять в первую очередь удобрения, чтобы получить от них больше зерна и других продуктов. Получить наверняка и быстрее! Таких районов у нас много. Концентрированное использование удобрений в этих, наиболее благоприятных, районах — дело огромной государственной важности.

Но опирающаяся на хорошо поставленную научную разведку выработка правильной удобрительной «стратегии» должна осуществляться не только в масштабах всей страны, но и в границах каждого отдельного хозяйства.

У нас миллионы гектаров пашни, и о каждом из них (о каждом! — так стоит сегодня вопрос) мы должны знать все. Как он себя чувствует, в чем нуждается, чем его накормить. А если нужно, чем подлечить. Почву можно лечить! Это лечение носит название химической мелиорации.

Как узнать, что нужно данному, конкретному полю? Нужно ли в него вносить суперфосфат и калий? Нужно ли избавляться от избыточной кислотности? На любой из этих вопросов ответит химический анализ почвы, требующий элементарных химических знаний, простых реактивов и несложного оснащения. Когда карта географическая превратится в карту агрохимическую, земля раскроет секреты своего плодородия. Вот тут-то и пригодятся в полную меру драгоценные знания, заключенные в трудах Д. Н. Прянишникова и его учеников. Они не только предостерегают, но и предохраняют агронома от шаблона. Они делают эту чудесную, беспокойную профессию еще более творческой. И вместе с тем, как и всякое подлинное знание, избавляют труженика полей от власти случайностей. Он может быть всегда уверен, что каждый грамм удобрений принесет наибольший эффект.

Но почвенный анализ в век торжества агрохимии не единственный способ судить о питательном режиме почвы. Химический контроль позволяет следить за жизнью растения в поле. Для химического анализа листьев развивающегося растения Достаточно одной капли отжатого из них сока. Она сразу покажет, каких питательных веществ не хватает ростку для нормального развития. А ведь для каждой сельскохозяйственной культуры — вот оно, «частное земледелие», по Прянишникову! — существует свой, наиболее целесообразный режим подкормок. Установить его, это также значит использовать имеющиеся удобрения наилучшим образам.

Новая армия добровольцев-агрохимиков должна выйти на поля.

Как не вспомнить тут вещие слова Дмитрия Николаевича Прянишникова, не устававшего повторять, что нам нужны агрохимики, хорошо знающие значение химизации земледелия, способные смело глядеть вперед, в завтрашний день.

Школа Прянишникова развивалась, как мы могли убедиться, из стремления дать земледельцу не универсальные рецепты применения удобрений, что в принципе невозможно, а научить его сознательному, теоретически обоснованному подходу к выбору наилучшего способа обработки и заправки почвы питательными веществами в каждом отдельном случае. Вот почему это подлинная наука миллионов. Грамотным агрохимиком и почвоведом должен быть каждый агроном, каждый опытник, каждый передовик сельского хозяйства.