И в этот раз откровение было случайным, подтвердив роль случая в карьере Элвиса. Но Сэм Филлипс тогда не задумывался о причудах судьбы: у него наконец-то были две вожделенные песни. Не дожидаясь выхода пластинки, он разослал ацетатные диски самым популярным радиоведущим Мемфиса, и их реакция, крайне несхожая, не заставила себя ждать. На радио WREC, где когда-то начинал Филлипс, Фред Кук выбросил пластинку в мусор, послушав меньше минуты; зато «Сонный глаз» Джон Лепли поставил «Голубую луну Кентукки» в исполнении Элвиса на WHHM — ведущем радио местной сельской общины. Сам он вовсе не «зафанател» от этого молодого певца, выдающего себя за негра, однако не мог разочаровать самых юных слушателей, которые требовали поставить эту пластинку накануне ее официального выхода.

Прессовка пластинки состоялась 19 июля в Мемфисе, в присутствии Элвиса, который не смог сдержать слез, увидев первые экземпляры сингла «Сан-209» со своим именем, выведенным буквами ржавого цвета на ярко-желтой этикетке. Теперь события начнут развиваться очень быстро благодаря неизменной поддержке Дьюи Филлипса.

В Мемфисе, где он царил почти безраздельно на бурно развивающемся молодежном рынке, его передача была эталоном.

Положительная реакция слушателей, дополненная людской молвой в городе, сохранившем ярко выраженные провинциальные традиции, не укрылась от внимания основных конкурентов. Боб Нил с WMPS начал вставлять в свои передачи «Всё в порядке», хотя в первое время отмел ее в сторону. Негритянские радиостанции KWEM из Западного Мемфиса и WDIA благосклонно приняли молодого представителя новой школы ритм-энд-блюза, даже когда выяснилось, что он белый.

«Самое удивительное, — отмечала Марион Кейскер несколько дней спустя, — что пластинка в равной степени заинтересовала и любителей эстрады, и поклонников фолк-музыки, и негров». Афроамериканская община в самом деле считала его за своего; Рубен Черри, владелец магазина «Дом Блюза» на Бил-стрит, первым закупил сингл Элвиса, когда тот вышел в продажу, а Театр Палас, храм негритянской музыки в Мемфисе, неоднократно приглашал его на любительские концерты, если верить легенде. «У нас говорят, что тот, кто проявит себя на Бил-стрит, добьется успеха повсюду. А Элвис Пресли проявил себя на Бил-стрит», — заявил профессор Нэт Д. Уильямс.

В конце месяца Сэм Филлипс с гордостью объявил прессе, что пластинка разошлась тиражом более шести тысяч экземпляров и ее успех только растет, судя по присутствию «Всё в порядке» в хит-парадах Мемфиса на протяжении всего лета. Эта первая победа стала плодом беспрецедентного упорства человека, решившего вложить всю свою энергию в артиста, в которого с каждым днем верил все больше и больше. В этот решающий период его студия резко сбавила обороты, «Сан» перестала выпускать новинки, тогда как с начала года их было две-три в месяц: Сэм с головой ушел в единственное предприятие.

Препятствия возникли сразу: на Глубоком Юге малейшая попытка расовой интеграции воспринималась общественностью как «казус белли» (повод к войне), в то время как негры начали поднимать голову, отстаивая свои гражданские права. «Вы представить себе не можете, как меня распекали мои друзья диск-жокеи: одни находили Элвиса деревенщиной, другие — „косящим“ под негра», — рассказывает Сэм.

Другой головной болью для независимой студии типа «Сан Рекордз» было отсутствие дистрибьюторской сети, достойной так называться. В отличие от крупных фирм грамзаписи, располагавших собственным арсеналом, «инди» находились в зависимости от оптовиков, рассеянных по всей стране. У Сэма Филлипса было много связей на Юге, что позволило ему худо-бедно распродавать сингл в Нэшвилле и в Новом Орлеане, где «Всё в порядке» на короткое время затесалась в списки осенних бестселлеров. Один из братьев Сэма объезжал радиостанции по всему штату Миссисипи и Алабама с коробками пластинок в багажнике машины, а в Техасе один диск-жокей из Сан-Антонио первым поставил эту песню в своих передачах.

После радио важнее всего были местные газеты, а также специализированная пресса. В августе заметка в «Биллборд» (ведущем американском журнале о музыкальной индустрии) сообщала об открытии «Сан» «Элвиса Пресли, девятнадцатилетнего певца только что со школьной скамьи». В журнале говорилось, что молодой артист заключил с фирмой грамзаписи двухлетний контракт. Филлипс в самом деле хотел упорядочить положение Элвиса, добившись одобрения его родителей, — оно было необходимо, поскольку по закону он еще не являлся совершеннолетним.

С тех пор как он выступил на радио WHBQ, никто в окружении певца уже не сомневался в его будущем. 12 июля, за неделю до выхода пластинки, со Скотти Муром даже заключили договор. Согласно этому довольно сумбурному документу гитарист отныне становился кем-то вроде импресарио Элвиса. Он будет получать десять процентов от доходов Элвиса, устраивая его концерты и заключая для него контракты; изначально трио договорилось делить гонорары следующим образом: половина для Элвиса и по четверти для Билла и Скотти. Только Глэдис Пресли предчувствовала, что ждет ее сына. Она испытывала болезненную тревогу, видя, что он отдаляется от нее, и просила Скотти: «Позаботьтесь о моем мальчике».

В статье в «Биллборд» также особо подчеркивалось присутствие Элвиса на концерте музыки кантри, устроенном в Овертон-парке в конце июля, звездой которого был певец хиллбилли Слим Уитмен. Приглашение прислал конферансье Боб Нил, составлявший программу концерта: он предложил Пресли выступить «на разогреве» со своими двумя аккомпаниаторами. Официальное начало карьеры чуть было не провалилось, ибо могущественный профсоюз музыкантов собирался наложить вето под тем предлогом, что Элвис в нем не состоит. Но проблему уладили, и певец поднялся на сцену, пряча страх под маской уверенности: «Я жутко мандражировал. Я еще никогда не выступал перед таким количеством народа. Я запел песню со своей первой пластинки, и все завопили — не знаю, почему. Когда я спустился, мой импресарио мне объяснил, что люди вопили, потому что я дергался во все стороны».

Это нельзя считать боевым крещением трио, потому что Скотти Мур уже приглашал Элвиса исполнить обе песни с пластинки на еженедельном выступлении «Старлайт Ранглерс» в клубе «Бон Эйр» — пристанище «красношеих» на окраине Мемфиса. Публика состояла из сорокалетних рабочих, считавших Хэнка Уильямса воплощением современности, и это было не самое лучшее место для подростковой жестикуляции Элвиса, так что фурора он не произвел. «Люди не реагировали. Спрашивали друг у друга, что это за марсианин», — вспоминает Скотти Мур. Прохладный прием не помешал Элвису возобновлять попытки на протяжении всего лета — в «Бон Эйр» и в «Бель Эйр», другом пристанище «Ранглерс». Эти выступления помогали ему привыкнуть к сцене, а кроме того, мистер и миссис Типлер, на которых он работал, пришли как-то вечером на него посмотреть.

В рабочее время Элвис по-прежнему разъезжал на своем грузовичке по улицам Мемфиса, а в нерабочее вел совсем другую жизнь. Вечерние курсы окончательно отошли в тень, когда впереди забрезжили мечты о славе и обозначилась перспектива артистической карьеры.

Помимо выступления со «Старлайт Ранглерс», Скотти Мур разыскивал другие ангажементы. На его взгляд, как и по мнению Сэма Филлипса, не следовало упускать ни одной возможности. Мемфис сохранил воспоминание о бродячих шарлатанах, устраивавших целые представления, чтобы привлечь покупателей и всучить им чудесные эликсиры. Традиция таких уличных концертов сохранилась до середины XX века, и когда в Мемфисе 9 сентября открылся торговый центр «Ламар-Эйруэйз», Элвиса пригласили среди прочих выступить на открытии. Облачившись в брюки от смокинга со светлыми лампасами, в черный пиджак, розовую рубашку и двухцветные штиблеты, бывшие в моде на Бил-стрит, он поднялся в кузов грузовика, изображавший сцену, и запел. Успех превзошел все ожидания заказчиков: откуда ни возьмись перед грузовиком образовалась толпа подростков, привлеченных растущей славой исполнителя «Всё в порядке».