«Ты прав, — писал К. Н. Батюшков Н. И. Гнедичу в июле 1811 года об „Опасном соседе“ и его создателе, — сатира Пушкина есть произведение изящное, оригинальное, а он сам еще оригинальнее своей сатиры. Вяземский, общий наш приятель, говорит про него, что он так глуп, что собственных стихов своих не понимает. Он глуп и остер, зол и добродушен, весел и тяжел, одним словом: Пушкин есть живая антитеза»^[316].

В самом деле, первое впечатление при знакомстве с автором «Опасного соседа» могло быть и не совсем для него выгодным. В Василии Львовиче прежде всего видели модника, человека влюбчивого, легковерного и простодушного порой действительно до глупости. Но всякий, кто ближе знакомился с ним, мог вполне оценить его доброту, искреннюю веселость, остроумие, блестящую эрудицию и конечно же — его поэзию. Разумеется, творец всегда отражается в своем творении. И В. Л. Пушкин, создавая образ рассказчика «Опасного соседа» (от его лица ведется повествование, он еще и герой поэмы), отдал ему некоторые свои черты. Рассказчик простодушен, искренен, и это придает особую прелесть его повествованию. Он трогательно доверителен по отношению к друзьям:

Обращением к друзьям поэма начинается, и им же завершается рассказ об опасном приключении:

Перед друзьями винит себя рассказчик за то, что его сумел увлечь в бордель Буянов:

Друзьям признается он в своей слабости:

В этих признаниях угадывается автор поэмы, который поверял друзьям свои радости и горести, в стихах и прозе не раз говорил о том, как он ценит дружбу, как любит своих друзей. И друзья знали, какую ценность представляет для него дружба. К. Н. Батюшков в марте 1817 года так благодарил в письме В. Л. Пушкина за его дружество:

В том же письме Батюшков писал о том, что музы благословили Василия Львовича на стихотворство и любовь к друзьям:

«Опасный сосед» — это адресованная друзьям исповедь рассказчика, по существу — его интимный дневник. И здесь, как нам представляется, уместно вспомнить «Исповедь» Жан Жака Руссо, где он, по его собственному признанию, «с одинаковой откровенностью рассказывал… <…> о хорошем и о дурном»^[319]. Так и рассказчик «Опасного соседа» признается в своих пороках и слабостях:

Кроме того, здесь, может быть, уместно сказать и о том, что масоны (как мы помним, творец «Опасного соседа» был масоном), занимаясь духовным самосовершенствованием, идя путем самопознания, вели дневники, в которых исповедовались и каялись в содеянных грехах. Мы не располагаем дневником масона В. Л. Пушкина и даже не знаем, вел ли он дневник. Но чтобы хотя бы отчасти представить себе, что же такое масонский дневник, обратимся к запискам 1780-х годов отца А. И. Тургенева — известного масона И. П. Тургенева, в которых он признавался:

«Главный грех мой есть, в разсуждении тела, — невоздержание, и любимая страсть моя есть сластолюбие или, лучше сказать, обжорство, ибо тонкого вкуса и в пище я не имею. От сей склонности к обжорству происходит и склонность моя к блудодеянию, и так сильна во мне, что каждый день борюсь с нею»^[320].

И еще один масонский дневник — Пьера Безухова в романе «Война и мир». Любимый герой Л. Н. Толстого стремится, иногда наивно, как и Василий Львович, побеждать свои пороки, похоть воздержанием и отвращением, удаляться от суеты.

Рассказчик «Опасного соседа» чистосердечно признается в том, что он не устоял, был соблазнен сначала Буяновым на поездку в бордель, а потом блудницей, склоняющей его ко греху. От окончательного падения рассказчика спасает затеянная Буяновым драка. Пережитое им испытание, «страшное мучение», в конце концов через тоску и отчаяние привело его к отказу от греховных увеселений, к осознанию ценности добродетельной жизни. Но, напомним: простодушное повествование рассказчика о его пути к добродетели окрашено иронией автора «Опасного соседа».

Небезынтересно обратить внимание на то, что «Опасный сосед» перекликается с притчей о блудном сыне: рассказчик уходит из дома, пирует с блудницами и наконец, раскаявшись в своих грехах, возвращается домой. Конечно же В. Л. Пушкину были известны лубочные картинки, запечатлевшие сцены этой притчи и сопровождавшиеся нравоучительными подписями. Племянник Василия Львовича иронично описал их в повести «Станционный смотритель», включив в интерьер почтовой станции, где служит Самсон Вырин:

«Тут он принялся переписывать мою подорожную, а я занялся рассмотрением картинок, украшавших его смиренную, но опрятную обитель. Они изображали историю блудного сына: в первой почтенный старик в колпаке и шлафроке отпускает беспокойного юношу, который поспешно принимает его благословение и мешок с деньгами. В другой яркими чертами изображено развратное поведение молодого человека: он сидит за столом, окруженный ложными друзьями и бесстыдными женщинами. Далее, промотавшийся юноша, в рубище и в треугольной шляпе, пасет свиней и разделяет с ними трапезу; в его лице изображены глубокая печаль и раскаяние. Наконец представлено возвращение его к отцу; добрый старик в том же колпаке и шлафроке выбегает к нему навстречу: блудный сын стоит на коленах; в перспективе повар убивает упитанного тельца, и старший брат вопрошает слуг о причине таковой радости. Под каждой картинкой прочел я приличные немецкие стихи» (VIII, 98–99).

В поэме В. Л. Пушкина притча о блудном сыне рассказана самим раскаявшимся блудным сыном. При этом не только общая сюжетная канва, но и некоторые персонажи и детали его рассказа соотносятся с известной библейской историей и лубочными картинками. Буянов, дьячок, купец, сводня Панкратьевна, красотка Варюшка, две другие «дюжие гостьи» — вот они, ложные друзья и бесстыдные женщины. Кошелек, брошенный рассказчиком в борделе, — не напоминает ли он о мешке с деньгами, которые промотал блудный сын?

«К плотскому страсть» рассказчика, его внимание к шестнадцатилетней красотке Варюшке, увлечение другой «гостьей» веселого дома — в этом, конечно, сказались склонности самого автора поэмы, который всегда был отнюдь не платоническим поклонником женской красоты. Соединив свою судьбу с Анной Николаевной Ворожейкиной, имея от нее двух детей, Василий Львович тем не менее до старости лет заглядывался на других красавиц. Так, 2 августа 1818 года он писал П. А. Вяземскому из села Березичи Козельского уезда: