Об этом походе нет ни слова в византийских источниках и, хотя летописный рассказ весьма интересен и раскрашен столькими подробностями, исследователи высказывают весьма обоснованное сомнение в том, что второй поход Игоря вообще имел место. Остановимся на этой проблеме, чтобы не возвращаться к ней впредь. Уже Н. И. Костомаров писал: «Если греки недавно разбили русских, то не могли до такой степени перепугаться их нового нашествия, особенно когда были предупреждены заранее и, следовательно, могли предпринять все средства и способы к отражению наступавшего неприятеля. Согласиться на унизительные условия, не бившись с врагами, которые недавно потерпели поражение, было бы уж чересчур нелепо, и Византия не была еще в то время бессильною. Притом же самый договор Игоря с греками, который внес летописатель в свою летопись, вовсе не заключает таких условий, о каких говорится в приведенном рассказе о трусости греков. Очевидно рассказ этот русского происхождения, и так как у летописца не могло быть туземных письменных памятников в этом роде, современных событию, то он, значит, почерпнул его не иначе, как из устного сказания или вернее из думы, как можно заключить по драматичности рассказа. В думах и сказаниях того времени, должно быть, ничего не говорилось о действительной войне, веденной Игорем против греков, войне, несчастной для русских, а потому летописец передал о ней иностранное сведение; но ему, кроме того, известна была дума или сказание, где представлялось, что Игорь только собрался воевать и одним своим сбором на войну навел такой ужас на греков, что они заранее стали просить пощады и мира. Летописец соединил два противоречивых известия и занес в свою летопись два события, поставив их одно за другим, по естественному соображению: сначала войну, описанную греками, а потом сбор Игоря на новую войну по русскому преданию» (Костомаров Н. И. Предания первоначальной русской летописи в соображениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках и обычаях // Костомаров Н. И. Раскол. М., 1994. С. 64-65).

Сомнения эти разделял А. А. Шахматов, писавший, что «6452 г., вероятно, сочинен составителем ПВЛ для того, чтобы связать событие 6449 г. - несчастный поход Игоря - с мирным договором 6453 г.» (Шахматов А. А. Хронология древнейших русских летописных сводов //ЖМНП. 1897. Апрель. С. 475). Другой крупный специалист по древнерусским историческим источникам, В. М. Истрин, доказал, что история второго похода Игоря на греков была составлена летописцами из сообщения византийских источников о столкновении греков с венграми. Дело в том, что источником информации о походе Игоря на греков в 941 г. для русских книжников XI в. (имевших в своем распоряжении только устные предания, в которых этот набег был явно расцвечен легендарными деталями и, вероятно, даже превратился в поход победоносный) была византийская Хроника Георгия Амартола. Эта Хроника написана в 40-х или 60-х гг. IX в. в одном из константинопольских монастырей монахом Георгием, называвшим себя «Грешным» (по-гречески «Амартолом»), и первоначально доводила повествование до 842 г. Впоследствии она была продолжена Хроникой Симеона Логофета и в этом дополнительном виде содержала изложение византийской истории вплоть до 948 г. (см. новейшую литературу о Хронике Георгия Амартола: Матвеенко В. А., Щеголева Л. И. Временник Георгия Монаха (Хроника Георгия Амартола). Русский текст, комментарий, указатели. М., 2000; Летописец Еллинский и Римский / Коммент. и иссл. О. В. Творогова. Т. 2. СПб., 2001. Т. 2). Вот в этом-то продолжении и описывался поход русов во главе с Игорем на Константинополь. В середине XI в. Хроника Георгия Амартола (разумеется, с продолжением) была использована при составлении русской хронографической компиляции - «Хронографа по великому изложению». Его текст в отдельных списках до нас не дошел, но отразился в других памятниках, в том числе в т. н. «Еллинском летописце» (второй редакции) (см.: новейшее издание текста «Еллинского летописца» и исследование о нем О. В. Творогова: Летописец Еллинский и Римский. Т. 1. Текст / Осн. список подг. О. В. Твороговым, С. А. Давыдовой; вступ. ст., археограф, обзор и критич. аппарат подг. О. В. Твороговым. СПб., 1999; Летописец Еллинский и Римский. Т. 2: Коммент. и иссл. О. В. Творогова. СПб., 2001. Т. 2). Проанализировав текст «Еллинского летописца», В. М. Истрин обратил внимание на то, что составитель «Хронографа по великому изложению» переделал историю похода Игоря, сделав из одного похода три - один неудачный, другой - полуудачный и третий - вполне удачный (первые два составлены исключительно по Амартолу, а третий - по Амартолу и другому источнику) (Истрин В. М. Летописные повествования о походах русских князей на Царьград. Пг., 1917. С. 6). См. получившееся в результате описание походов в издании: Летописец Еллинский и Римский. Т. 1. С. 502-504. Первый поход включал в себя неудачное морское сражение русов с греками на Босфоре, второй - боевые действия русов в Малой Азии (с описанием их жестокостей в отношении местного населения), то есть то, что и в реальности, и в продолжении Хроники Георгия Амартола составляло один поход. Об этих временных успехах русов на суше, вероятно, ходили на Руси и устные предания, в которых русы, конечно, побеждали. Возможно, эти победоносные истории были уже изложены в письменном виде. Зная о них, составитель «Хронографа» почему-то соединил их с историей набега угров (венгров), о котором в Хронике Георгия Амартола рассказывалось после истории похода русов. Угры в этом повествовании пришли на Царьград, заключили мир с императором Романом Лакапином и возвратились восвояси. Зная о мирном договоре Игоря с византийцами, составитель «Хронографа» отнес к русам информацию о походе угров. Так появился третий поход Игоря - морской и сухопутный - успешный. В. М. Истрин писал, что определить причину «преобразования похода Угров в поход Игоря» трудно: «Может быть, здесь не обошлось и без палеографического недоразумения: „Угры“ звучало близко к „Игорю“; затем, причина замены Угров Игорем могла быть та, что в обоих случаях со стороны греков являлся Феофан... патрикий; наконец, могла действовать и вышеуказанная причина - одинаковость результатов по хронике Амартола и по другому источнику» (Истрин В. М. Указ. соч. С. 4). Однако, когда позднее составлялась «Повесть временных лет», в распоряжении летописца была и сама Хроника Георгия Амартола, а не только ее извлечения в «Хронографе по великому изложению». Вернувшись к начальной, правильной, версии описания похода русов (по Хронике Георгия Амартола), составитель «Повести временных лет» вновь соединил «первый» и «второй» походы Игоря, разделенные «Хронографом», в один. Правда, он зачем-то поменял последовательность событий. Получилось, что сначала произошло разорение Малой Азии, а потом только - морское сражение близ Константинополя. Затем он восстановил известие о нашествии угров на Царьград после похода Игоря. Однако и от истории победоносного сухопутного похода Игоря он не отказался, просто перенеся его на следующий год (Там же. С. 7-9; см. также: Истрин В. М. Хроника Георгия Амартола в славяно-русском переводе и связанные с ней памятники // ЖМНП. 1917. Май. С. 11-14; Истрин В. М. Книгы временьныя и образныя Георгия Мниха. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе. Текст, исследование и словарь. Т. 2. Пг., 1922. С. 359). Так и появился в истории поход русов на греков 944 г., которого не было на самом деле, отчего о нем ничего и неизвестно в византийских источниках. См. дополнительную аргументацию в следующих трудах: Бахрушин С. В. К вопросу о достоверности Начального свода // Бахрушин С. В. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи феодализма. М., 1987. С. 32-33; Половой Н. Я. К вопросу о первом походе Игоря против Византии: (Сравнительный анализ русских и византийских источников) // ВВ. М., 1961. Т. 18. С. 103; Кузьмин А. Г. Хронология начальной летописи // Вестник МГУ. Сер. История. 1968. № 6. С. 45-47; Кузьмин А. Г. Начальные этапы древнерусского летописания. М., 1977. С. 265-268.