Мы не знаем подробностей операции по захвату Саркела. По-видимому, русы взяли крепость в осаду. Археологи обнаружили любопытное свидетельство этого. При раскопках под северо-западной стеной в западном углу крепости был обнаружен подкоп – довольно широкий (2,2 метра), сужающийся наружу. Общая длина его равнялась примерно 8,5 метра, а высота – 0,7 метра. Скорее всего, его вырыли изнутри, для вылазки. На самом выходе из лаза, с внешней стороны крепости, ученые раскопали скелет человека, сжимавшего в руке клочок бумаги. Человек пытался выбраться из осажденной крепости, имея при себе записку (вероятно, с просьбой о помощи). Тут его и убили осаждавшие. К сожалению, никаких следов письма обнаружено не было^{267}. Значит, осада имела место и осажденные звали кого-то на помощь. Это, кстати, еще одно свидетельство в пользу того, что никакого столкновения русов Святослава с силами всего каганата перед этим не было. Иначе кого могли просить о помощи обитатели Саркела, если бы те, на кого они надеялись, были уже однажды разбиты неприятелем?

Неизвестно, каким образом русы ворвались в город. Судя по всему, Саркел был подожжен, а на его улицах началась ожесточенная резня – последний акт развернувшейся трагедии. И здесь тоже нам на помощь приходит археология. При раскопках был обнаружен клад, состоявший из драгоценных серебряных с чернью и позолотой бляшек воинского пояса, бронзовых позолоченных бляшек второго пояса, целых обломков дирхемов, сердоликовых бус. Горшок, в котором лежали ценности, был разбит (сохранилось только дно), причем вещи обгорели и частично спеклись^{268}. Видно, его владелец сначала засунул ценности в горшок с просом, а затем, поняв, что враг ворвался в город и произошла катастрофа, бросился спасать то, что было спрятано в доме. Он вынес горшок из уже горящего жилища, но тут его остановили (понятно кто). В произошедшей схватке горшок уронили и разбили, но ни его владелец, ни те, кто пытался отобрать у него имущество, так и не смогли им воспользоваться. Вещи были затоптаны в землю и засыпаны пеплом пожарища. Если бы тот, кто знал о них, уцелел в схватке, он наверняка бы собрал вещи. Но этого не произошло – таково было взаимное ожесточение сторон. Так разбитый горшок и остался лежать почти на поверхности, дожидаясь археологов середины XX века.

Опустошив Саркел, русы Святослава покинули город, оставив за своей спиной окруженные стенами дымящиеся руины домов. Их путь лежал дальше вниз по Дону. Вятичи и прочие обитатели верхнего и среднего течения реки признали власть русского князя.

Не все жители Саркела были перебиты в горячке боя. Кому-то удалось вырваться из охваченного огнем города. В отличие от разрушенной в начале IX века на правом берегу Дона крепости археологи не обнаружили в Саркеле в слое гибели скелетов убитых жителей. Оставшиеся в живых вскоре вернулись на пепелище и погребли трупы своих близких или соседей. Город постепенно ожил вновь. Ему предстояло простоять на своем месте еще 150 лет, но это уже был не Саркел, а Белая Вежа – русский город на Дону.

Что же случилось со Святославом дальше? А дальше, согласно «Повести временных лет», наш князь «победил ясов и касогов». Вот так: одной строкой – два народа. Без малейшего комментария по этому поводу. Принято считать, что под «ясами» летописец подразумевает осетин (алан), а «касоги» – это черкесы (хотя правильнее для того времени было бы говорить об адыгах в целом – нынешних черкесах, адыгейцах и кабардинцах). У читателя, посмотревшего на современную карту Российской Федерации, может возникнуть масса вопросов – например, о том, почему Святослава от Дона занесло с его дружиной так далеко на Кавказ или сколько времени понадобилось князю для победы над этими многочисленными народами, живущими к тому же на территориях со сложным рельефом местности. Однако нужно учитывать, что, говоря о ясах и касогах, с которыми пришлось иметь дело Святославу, летописец имел в виду боевые действия в иных территориальных пределах.

Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей» говорит, что страна Алания находится «выше» Кавказских гор^{269}. В его время аланы уже добились независимости от хазар, поэтому император и советует сыну использовать их способность воевать против своих бывших повелителей и причинять им «великий ущерб и бедствия»^{270}. Контактировали аланы и с русами – известно о их участии в походе на Бердаа в 943/44 году. Но когда-то, до начала гуннских нашествий в IV веке, аланы обитали к востоку от Дона. Их соседями были племена аорсов и роксоланов, аланам же и подчиненные. Принято считать, что от кого-то из них и перешло к аланам их другое название – асы (ясы). Появление гуннов внесло в жизнь алан-ясов серьезные изменения – часть из них была вовлечена в движение на запад, оказалась в Испании, Галлии, Подунавье. Здесь, смешавшись с местным населением, они исчезли из истории. Другая часть оказалась на Кавказе. Но кто-то удержался на Дону, войдя в русскую историю под именем ясов^{271}. Впрочем, есть и другие версии появления ясов на Дону. Все они сводятся к более позднему переселению их сюда из предгорий Северного Кавказа. Одни исследователи относят это событие к VII веку и считают результатом давления хазар. Другие видят в появлении алан в Подонье следствие кровопролитных арабо-хазарских войн в Закавказье: втянутые в них аланы покинули свои разоренные арабскими войсками земли в середине VIII века. Третьи считают, что зависимые аланы были переселены на северо-восточные земли каганата хазарским правительством во второй половине VIII века. Четвертые винят во всем болгар. Пятым кажется, что алан погнала на север эпидемия чумы. Наконец, шестым причина видится в каких-то внутренних процессах, протекавших в аланском обществе^{272}. Ясно одно: в середине X века аланы-ясы жили на Дону и по-прежнему входили в состав Хазарского каганата. Это и привело их к столкновению с войсками Святослава, столкновению, которое, по мнению ряда археологов, имело для ясов весьма трагические последствия. Впрочем, ясы пережили этот удар. Пережили они не только поход Святослава, но и появление в их степях печенегов, а затем и половцев. Летописи сообщают, что в 1116 году сын киевского князя Владимира Мономаха Ярополк ходил походом «на Половецкую землю, к реке называемой Доном, и взял тут многочисленный полон». Во время похода он захватил три половецких города и «привел с собой ясов и жену полонил себе ясыню». Названия трех городов разные летописи передают по-разному: Галин (или Балин), Чешуев (Чешлюев, а в Ипатьевской летописи – Шарукан) и Сутров. Скорее всего, эти три города также принадлежали ясам: ведь, в отличие от кочевников-половцев, ясы вели оседлый образ жизни^{273}.

Об адыгах нам известно, что к началу VI века на территории Северо-Западного Кавказа сложились три их объединения, представлявшие собой независимые союзы (конфедерации) отдельных общин и племен^{274}. Черноморское побережье от реки Шахе и приблизительно до южной границы современного Анапского района занимала Зихская (Зихийская) конфедерация (зихи). Юг современного Анапского района, левобережье Кубанской дельты и часть закубанской равнины, тянущейся от начала дельты на восток, занимала Сагинская конфедерация (сагины). На северном склоне Большого Кавказа в горах и предгорьях, прорезанных притоками Кубани, сложилась Касожская конфедерация (касоги). В VII веке зихи, присоединив к себе приморских сагинов, расселились до Таманского полуострова. Касоги, поглотив восточную часть союза сагинов, вышли к Северной Кубани. В это время адыги и попали в сферу влияния Хазарского каганата. Во второй половине VIII века произошло объединение всех адыгских племен и общин под властью «князя из князей» Инала, пользовавшегося поддержкой хазар. После его смерти это образование распалось. Константин Багрянородный, говоря об адыгах, называет три самостоятельные области, существующие в их земле: Зихию, Папагию и Касахию. Последняя считалась самой сильной. Во второй половине IX – середине X века активизируется противостояние адыгов хазарам (в этом отношении особенно выделяется Зихия). В то же самое время начинаются вторжения в земли адыгов кавказских алан. Константин Багрянородный сообщает по этому поводу: «Вдоль побережья Зихии [в море] имеются островки, один крупный островок и три [малых], ближе их к берегу есть и другие, используемые зихами под пастбища и застроенные ими, – это Турганирх, Царваганин и другой островок. В бухте Спатала находится еще один островок, а в Птелеях – другой, на котором во время набегов аланов зихи находят убежище»^{275}. Идентификация этих островков-убежищ затруднительна. Есть мнение, что имеются в виду острова Кубанской дельты: к середине X века относится появление на территории дельты и на берегах Керченского пролива выходцев из различных адыгских общин, составивших отдельную группу адыгов^{276}.