Разумеется, Цетег и его товарищи отлично понимали тщетность легальных выступлений. Но в тот момент не представлялось ничего лучшего.

На форуме борьба принимала обычно более острые формы. Здесь властвовали смелые вожаки низших слоев римского гражданства: таковыми были в 76 году народный трибун Г. Сициний, в 75 году — Квинт Опимий, потомок консула Луция Опимия, главного зачинщика расправы с Г. Гракхом, в 74 году — Л. Квинкций, потомок Д. Квинкция, человека незнатного происхождения, совершившего много воинских подвигов и имевшего громкую славу в войну с Ганнибалом (Ливии[31]).

С ними приходилось серьезно бороться консулам-сулланцам: в 76 году — Г. Куриону, в 75 году — Л. Октавию, в 74 году — Л. Лукуллу.

Острота столкновений зависела от внешнеполитической обстановки. Трибуны вели себя крайне дерзко. Они устраивали на форуме свалки, требовали восстановления своей власти в полном объеме, строгих всаднических судов и уничтоженной Суллой цензуры. Их поведение приводило в негодование умеренные элементы из самой оппозиции.

Сулланцы испытывали к трибунам сильнейшую ненависть. Но разделаться с ними не могли. За последними стояли главы могущественных групп в сенате: Помпей, Красс, Г. Котта, Цетег.

В конечном счете исход происходившего спора — это понимали все — должна была решить война с Серторием. Именно удачи и неуспехи ее давали каждой из боровшихся в сенате сторон главный материал для нападения и защиты.

А дела в Испании складывались следующим образом. После изгнания из Италии Лепида войска сената расположились у стен Рима. Помпей, увенчанный новой славой, потребовал предоставить ему командование легионами, намеченными к отправке в Испанию на помощь стороннику Суллы, его родичу по жене — Метеллу Пию.

Требование молодого полководца не понравилось в сенате многим. Помпей не занимал еще ни одной государственной должности, был, следовательно, частным лицом; между тем он требовал поручения, связанного с властью и высокими полномочиями проконсула.

Но спорить с Помпеем, располагавшим преданной армией, не приходилось. Сенат уступил и по предложению Л. Филиппа вручил опасному молодому человеку, бесцеремонно нарушавшему установленные правила в получении магистратур, власть проконсула и главное командование в Дальней Испании.

Летом 77 года вместо консулов того года Помпей с войском перевалил через Альпы. Он усмирил восставших в поддержку Лепида галлов и осенью перешел через Пиренеи.

Первые два года (76–75 гг.) Помпей в военных операциях терпел неудачи. Сенатское большинство как огня боялось его успехов, не давало ему ни денег, ни подкреплений. Помпей отвечал на это интригами в Риме, поддерживая агитацию народных трибунов за отмену сулланских порядков. Чтобы содержать армию, ему приходилось производить изъятие денег и хлеба у галлов. Зимние постои легионов Помпея, регулярные наборы вспомогательной галльской пехоты и конницы делали положение галльской общины еще более трудным, чем обычно. По необходимости галлы прибегали к займам у римских откупщиков и влезали в неоплатные долги. Несостоятельных должников массами обращали в рабов и отправляли на работы в Италию. Все это давало пищу антиримской агитации и делало тыл Помпея очень непрочным. Враждебно настроенными по отношению к сенату показали себя и жители Испании. Страна была культурной (здесь многократно основывали колонии финикийцы, карфагеняне, греки), жители отличались свободолюбием и воинственностью. Один древний автор писал о них: «Тело жителей (Испании. — В. Л.) всегда готово к перенесению голода и лишений, дух — к смерти. Все они ведут образ жизни суровый и экономный. Войну они предпочитают миру; если нет врага иноземного, они ищут врага в своей стране… Это племя в движениях стремительно, дух его беспокоен; для большинства боевые кони и оружие дороже собственной жизни» (Юстин).

Помпей понимал, что война будет трудной. Так и оказалось в действительности. В конце 75 года молодой полководец прислал в сенат письмо. В нем он очень прозрачно угрожал вернуться с войском в Италию, если не получит необходимых подкреплений и денежных субсидий. В начале 74 года, в консульство Лукулла, сенат заслушал письмо Помпея на официальном заседании. К тому времени назрела новая война с Митридатом, возвращение Помпея было бы очень некстати. В кулуарах сената говорили, что разочарованный ходом военных действий в Испании полководец мечтает о назначении на более легкую и выгодную войну. Под последней имелась в виду война с царем Понта. Однако ни одна из сенатских групп, за исключением сторонников Помпея, не хотела на это согласиться. Поэтому по предложению консула Л. Лукулла (а он и сам имел в виду командование в данной войне) были приняты меры, удовлетворявшие насущные потребности находившихся в Испании полководцев.

Неспокойно было и в Иллирии. Посланный туда наместником пропретор Г. Косконий в течение 3 лет (76–74 гг. до н. э.) воевал с местными племенами. После двух лет осады с большим трудом он взял их главную крепость — город Солону. И все это время 50-тысячное римское войско раздиралось партийными интригами (направлялись они из Рима). В 74 году легат пропретора М. Атилий Бульб (Цицерон об этом стороннике Цетега говорит так: «Он вообще негодяй, подлец, мошенник, запятнавший себя многочисленными гнусностями») пытался взбунтовать самый влиятельный легион, чтобы подчинить затем всю армию. Он потерпел неудачу и в 73 году оказался привлечен к суду по обвинению в государственной измене. П. Цетег благодаря своему влиянию все-таки сумел его оправдать. Во времена спартаковской войны Бульб неоднократно выступал в качестве судьи и, по утверждению Цицерона, прославился продажностью.

Еще хуже, чем в Иллирии, обстояли дела в Македонии и Фракии. В течение 78–76 годов проконсул Македонии Аппий Клавдий тщетно пытался овладеть стратегически важной областью на македоно-фракийской границе. Он умер в ходе боевых действий, а его преемнику Г. Скрибонию Куриону, видному полководцу Суллы, после ряда сражений с фракийцами пришлось переключиться на дарданов, тревоживших его провинцию набегами с севера (74 г.).

Накаленной выглядела обстановка и на дальних восточных рубежах республики. С подозрением наблюдал сенат за действиями армянского царя. Тигран явно показывал намерение стать наследником распадавшегося царства Селевкидов. Он распространил власть по восточному берегу Евфрата и пытался присоединить Каппадокию. В 78 году оттуда было переселено в Армению население 12 городов (это переселение рассматривалось римлянами как первый шаг к реализации его опасных планов). Тигран покорил часть Киликии, Сирии и Финикии. Антиохия, столица Селевкидов, стала одной из его столиц. Главную столицу он построил на границе Армении и Месопотамии, назвав ее Тигранокертой (город Тиграна).

Считая себя наследником великих царей — Дария и Ксеркса, Тигран появлялся не иначе как в пурпуровом кафтане, длинных широких шароварах, высоком тюрбане и с царской повязкой на голове. По словам Цицерона, всюду ему раболепно прислуживали и сопровождали его четыре «царя».

Большую озабоченность сената вызывала и позиция Митридата. Последний набрал значительное войско, хорошо вооружил и снабдил его. Отдельные части с помощью италийских эмигрантов, находившихся при понтийском дворе, были организованы по римскому образцу. Митридат снова подчинил себе земли, отпавшие от него. Он занимался поиском новых союзников. С деньгами и подарками послы отправлялись к владетелям Иллирии, Фракии, Скифии, Галатии. Митридат обручил дочерей с новыми царями Египта и Кипра — Птолемеем Авлетом (Флейтистом) и Птолемеем Кипрским. Сенат ответил на царственное обручение объявлением обоих царей «незаконнорожденными» детьми посаженного Суллой на египетский трон и бесславно убитого царя Александра II (он погиб во время восстания в Александрии, едва вступив на престол). Весьма сомнительное завещание царя, объявлявшего наследником римский народ, вновь стало предметом политических дебатов.