К юго-западу от земель мтетва раскинулись земли племени мбонамби, которое издавна славилось своими кузнецами, самым же знаменитым из кузнецов мбонамби был человек по имени Нгоньяма.

Глава V

Искусство кузнеца, искусство человека, обращающего камень в железо, — ремесло трудное, почетное и загадочное. Секреты его строго охраняются посвященными, а посвященные эти пользуются недоброй славой. Как и все люди, часто общающиеся с духами — а ведь кто, кроме духов, помогает кузнецам обратить красный камень в благородное железо! — они внушают окружающим суеверный страх, а случайная встреча с кузнецом не предвещает удачи…

Давняя это история — столь давняя, что люди уже и не помнят толком, происходило ли это на самом деле или только пригрезилось кому-то. Стада племен нгуни паслись тогда далеко на севере, а соседями нгуни были могучие и воинственные народы, которыми правили грозные и жестокие цари. Воинов у них было больше, чем звезд на небе, чем травинок в вельде. И никто не мог противостоять этой силе, ибо цари ради власти запродавали себя злым духам и приносили им человеческие жертвы. А злые духи взамен обучили царей искусству обращать хрупкий камень в упругое и покорное в умелых руках железо. Но только мало кому было пользы от этого царского ремесла. Вооруженное железным оружием войско их легко опрокидывало отряды храбрейших воинов, и не помогали против копий с железными наконечниками ни отвага воина, ни мудрость пастуха, ни хитрость и смекалка охотника. И пришлось племенам нгуни собирать скот свой, жен своих и домашнюю утварь и бежать на юг, чтобы спастись от полного уничтожения. И долго еще народы нгуии охотились на зверей и сражались с врагами деревянным и каменным оружием. Много лет скитались они, пока добрались до здешних мост, но и тут пришлось вести им долгую борьбу с бушменами — низкорослыми людьми, которые не любят пристального взгляда и убивают врагов своих заговорами. Здесь научились нгуни строить краали для защиты от диких зверей и незваных гостей. Но много гибло охотников и воинов, потому что вступать в поединки со львами или леопардами им приходилось с простыми деревянными копьями.

И вот в те далекие времена появился в этих краях странный незнакомец. Дурной это был человек, и злоба руководила всеми его поступками. Был он царским сыном могущественного северного народа, того самого, от которого достаточно натерпелись люди нгуни. Много дурного совершил он в родных краях, свергнув с престола отца, долго и жестоко боролся потом за власть со своими братьями. Но не на пользу пошли ему злые дела. Войска его были разбиты, а сам он, как преследуемый охотниками зверь, бежал в эти далекие земли.

Долго скрывался он в лесах, куда без крайней нужды не заходят люди нгуни, и только изредка попадался на глаза жителям близлежащих краалей. А потом, облюбовав укромное местечко на лесной опушке неподалеку от бьющего здесь родника, он занялся хитроумным своим ремеслом. То ли помогали ему лесные духи, то ли действительно велико было искусство царского рода, но наконечники для копий, выкованные им, были прочными и никогда не ломались. Не только скот, но и лучших юношей и девушек потребовал он в обмен на свои смертоносные изделия. Очень рассердили людей нгуни его непомерные требования, да не обойтись им было без доброго оружия в сражениях с многочисленными врагами. Вот и пришлось им идти на поклон в логово кровожадного и алчного царского сына.

Скоро крааль его стал самым богатым в этих краях. Много было у него сыновей, и смешалась кровь далекого царского рода с кровью народа нгуни. Но ревниво оберегали тайну своего мрачного ремесла его потомки, от отца к сыну передавая секреты. И смешали они нравы и обычаи добрых и справедливых жителей вельда с жестокими обрядами северных людей. Вот почему и по сей день не любят люди приближаться к краалям кузнецов, а если уж выпадет такая нужда, то отправляются туда не иначе как испросив заступничество духов предков в этом опасном предприятии.

Если прикинуть все эти соображения, станет понятно, что задуманный Чакой визит в крааль Нгоньямы был делом довольно-таки рискованным и необычным. Поэтому-то, когда он, отпросившись у Бузы па несколько дней, пустился в путь, вооруженный тремя тяжелыми копьями для охоты па буйволов и своим огромным щитом, друзья провожали его с тяжелым чувством.

Крааль Нгоньямы раскинулся в пустынной местности, окруженной мрачным и таинственным лесом. Без колебаний вошел Чака в ворота крааля и с достоинством поздоровался с жителями его, которые, изумленные необычным визитом, удивленно уставились на него. Окинув взглядом внутренние постройки, он сразу же направился к большой хижине, у входа в которую восседал мужчина средних лет с кольцом на голове. Чака безошибочно угадал в нем главу крааля.

Подойдя, Чака в соответствии с обычаем приветствовал его словами «Сакубона, баба» («Мы видим тебя, отец») и молча застыл перед ним.

Незнакомец помолчал несколько мгновений, внимательно изучая пришельца, а затем ответил: «Сакубона».

И опять, выдержав приличествующую в таком случае паузу, глава крааля осведомился о здоровье пришельца, на что тот учтиво ответил и, в свою очередь, задал аналогичный вопрос.

Затем хозяин поинтересовался, далеко ли держит путь его гость, что по правилам вежливости, которые не допускают прямых вопросов, давало наконец Чаке возможность представиться. Такая беседа велась еще некоторое время, однако цель визита все еще не затрагивалась в разговоре.

Нгоньяма, человек опытный и наблюдательный, мог бы за это время попять, что перед ним стоит человек не вполне обычный. Правда, это было ему понятно с самого начала, так как обычный человек и вовсе не решился бы на такой визит. Величавое достоинство молодого воина, его несомненно огромная сила, щит с многочисленными отметинами вражеских копий — все это говорило о том, что перед ним стоит искушенный воин, но робеющий перед лицом врага и привычный как равный вести беседу с высшими. И, несмотря на то, что па пришельце не было ни клочка леопардовой шкуры, кузнец понял, что перед ним либо вождь, либо сын вождя — явление нередкое в эти времена смут и взаимных распрей.

Когда же Чака наконец рассказал ему о цели своего визита и о своих заботах, кузнец и сам заразился его горячностью. Он тут же согласился, что наносить удары в ближнем бою метательным копьем не имеет смысла — слитком уж оно легкое и хрупкое. Сначала он предложил переделать для этой цели исипапа — одно из тяжелых копий, принесенных Чакой, которые используются для охоты на буйволов, но гость его тут же сказал, что он уже перепробовал все виды существующих копий и что ради простой переделки копья он не стал бы обращаться к столь прославленному мастеру. Ему требуется копье, которого еще никто не видывал в этих краях, копье совершенно новое. Копью этому предстоит сыграть большую роль, и поэтому ему следует придать особую форму в строгом соответствии с указаниями Чаки.

В результате ожесточенного спора, в ходе которого кузнец позабыл о своей профессиональной важности, а Чака — о своем юном возрасте, они пришли к выводу, что наконечник колья нужно сделать в виде клинка шириной примерно в три пальца, равномерно сужающегося к острию, и длиною в руку, от кончиков пальцев до локтя. Древко копья должно быть достаточно массивным, а соединение наконечника с древком особенно прочным.

Наступило время ужина, и только за обильной трапезой хозяин крааля вновь обрел свою прежнюю невозмутимость. Досадуя на то, что в увлечении он позволил себе спорить как мальчишка, Нгоньяма принялся толковать о больших затратах, которые ему придется сделать ради создания нового оружия. Ведь если при изготовлении обычного копья общепринятого вида иногда можно и пренебречь кое-какими обрядами, то теперь при выполнении заказа Чаки необходимо совершить абсолютно все обряды, чтобы заручиться поддержкой духов в этом важном начинании. На этот раз никак нельзя пользоваться металлом, побывавшим в употреблении, а это означает, что придется делать новую плавку в новой плавильной печи и с новыми мехами.