А в Лондоне опять ждал его напряженный, чрезмерный умственный труд. Маркс говорил тогда, что если бы день имел 48 часов, то он все-таки месяцами не справился бы со своей ежедневной работой. Он взял на себя всю политическую и организационную подготовку V очередного конгресса Интернационала.

Со 2 по 7 сентября в Гааге состоялся конгресс Интернационала. Маркс отправился туда в сопровождении жены и дочерей.

Заседания конгресса происходили в большом зале Конкордия на Ломбард-стрит. Помещение, светлое, украшенное лепным орнаментом, сдавалось обычно под балы, концерты и вечера танцев.

На конгресс съехались делегаты многочисленных стран мира. Среди светловолосых северян резче выделялись смуглолицые представители Италии и Испании. Английский язык перемежался с немецким и французским. Особенно выделялся своим высоким ростом, скульптурной богатырской фигурой и черной бородой щеточник Иоганн Филипп Беккер. В президиуме сидел Энгельс. Он был на редкость моложав. С годами лицо его потеряло округлость и черты несколько заострились, но кожа осталась по-молодому свежей и гладкой. В пятьдесят с лишним лет он все еще сохранил русые волосы, и в рыжеватой бороде и усах не видно было седины. Серо-синие глаза блестели задорно. Маркс выглядел значительно старше своего друга. Густые волосы и борода его были пушисты и белы, как горные эдельвейсы, и резко оттеняли желтовато-смуглый цвет лица. Под чуть припухшими и прищуренными веками от многих бессонных ночей в труде залегли глубокие морщины, и только лоб, величавый, выпуклый и ясный, оставался молодым, как и неотразимый, яркий взгляд. Желая что-либо рассмотреть, Маркс вставлял в правый глаз монокль.

Подавляющее большинство интернационалистов европейских стран и Америки были на стороне Маркса и Энгельса. Недавний делегат Парижской коммуны, чрезвычайно деятельный венгр Лео Франкель переводил речи немецких ораторов на французский язык. После торжественной части и приветствий конгресс приступил к работе.

Предстояла решающая битва между сторонниками Генерального совета и «Альянсом» Бакунина. Вождь анархистов, однако, в Гаагу не явился.

Доклад Генерального совета читали по очереди Маркс, Энгельс и другие члены центрального органа Интернационала. Он был написан на английском, немецком и французском языках. Так как некоторые делегаты — испанцы, итальянцы — не знали никаких языков, кроме родного, для них был назначен особый переводчик. Если же они обращались с вопросами в ходе заседаний, им нередко отвечали на их языке Маркс и Энгельс.

Вопреки проискам бакунистов конгресс признал необходимым политическую борьбу и создание пролетарской партии как непременный залог победы социалистической революции. Это решение было включено в Устав Интернационала и стало законом для его членов.

Особая комиссия, выделенная конгрессом, занялась расследованием подрывной работы бакунистов в Международном Товариществе.

Неопровержимые доказательства вероломного и раскольнического поведения бакунистов приводились в докладе Энгельса, представленном конгрессу от имени Генерального совета.

«Впервые в истории борьбы рабочего класса мы сталкиваемся с тайным заговором внутри самого рабочего класса, ставящим целью взорвать не существующий эксплуататорский строй, а само товарищество, которое ведет против этого строя самую энергичную борьбу», — писал Энгельс.

Пять выборных членов следственной комиссии по делу Бакунина работали с вечера до поздней ночи в течение нескольких суток. Им пришлось прочитать множество писем, печатных документов, отчетов, выдержек из книг. Только тогда смогли они прийти к единогласному решению и объявили, что Бакунин действительно виновен, так как пытался разрушить Интернационал с помощью беспринципного общества «Альянс», стремившегося к расколу и тем самым к гибели Международного Товарищества Рабочих. Когда Теодор Куно, председатель следственной комиссии, объявил на конгрессе о несомненной виновности Бакунина, один из анархистов, испанец, опоясанный огненно-красным флагом, бросился к трибуне, выхватил пистолет и со словами: «Такой человек заслужил пули!» — прицелился в Теодора Куно. Неистового последователя «воплощенного сатаны» Бакунина успели вовремя разоружить.

По докладу следственной комиссии конгресс постановил большинством голосов исключить руководителей «Альянса» Бакунина и его сподвижника Гильома из Интернационала.

Гаагский конгресс стал решающей вехой в борьбе интернационалистов с бакунистами. Учение Маркса одержало победу над опасным, как взрывчатое вещество, сумбуром анархизма, приносящим пользу только буржуазии.

На последнем заседании конгресса Энгельс предложил перенести местопребывание Генерального совета в Нью-Йорк ввиду усилившихся преследований Интернационала со стороны европейских правительств и враждебной деятельности анархистских и других мелкобуржуазных личностей, проникших в некоторые секции.

Из Гааги делегаты конгресса поехали в Амстердам, где состоялся митинг голландских рабочих. Тесный зал был переполнен, и собравшиеся стоя слушали ораторов, шумно выражая свое одобрение.

В своей речи, посвященной необходимости завоевания рабочими политической власти, Маркс сказал:

— Мы никогда не утверждали, что к этой цели ведут непременно одинаковые дороги. Мы знаем, что приходится считаться с учреждениями, нравами и традициями отдельных стран; и мы не отрицаем, что существуют страны, как Америка, Англия, и если бы я лучше знал ваши учреждения, то, может быть, я прибавил бы к ним и Голландию, в которых рабочие могут добиться своей цели мирными средствами. Но если это так, то мы должны также признать, что в большинстве стран континента рычагом нашей революции должна послужить сила; именно сила и является тем, к чему в определенный момент мы должны будем прибегнуть для того, чтобы окончательно установить господство труда.

После окончания работы Маркс и Энгельс пригласили делегатов на обед в Схевенинген, рыбацкое селение, рядом с которым вырос небольшой благоустроенный курорт.

Женни Маркс, три ее дочери, Поль Лафарг и Шарль Лонге отправились к морю из тихой Гааги в удобных экипажах. Езды было немногим более часа. Новая дорога пролегла по равнине, вдоль нарядного пригорода, купеческих вилл и безмятежных зажиточных фермерских хозяйств. Стояла погожая, теплая осень, и море у Схевенингена было такое же желтовато-серое, как песок на огромном пляже, как неяркое, мутноватое небо. Рыбачки в тяжелых темных сборчатых юбках и туго накрахмаленных рогатых белоснежных чепцах точно сошли с полотен Гольбейна из Гаагского городского музея фламандской живописи. В отеле еду подавали степенные рыжеволосые голландцы, точь-в-точь такие же, как их предки, позировавшие Рембрандту. И так же ароматен был табак и сочен сыр, как в годы процветания великих Нидерландов.

Обед прошел непринужденно и дружно. Было выпито много вина и выкурено немало великолепных голландских колониальных сигар. Узнав, что Теодор Куно собирается в Америку, Маркс, хитро улыбаясь и указывая на Лафаргов, сказал ему:

— Вам следует в Новом Свете разрешить негритянский вопрос так, как это сделала одна из моих дочерей, выйдя замуж за негра. Ведь Поль Лафарг негритянского происхождения.

Под общий смех молодой немец-интернационалист обещал обязательно выполнить пожелание Маркса.

Борьба с бакунистами продолжалась еще целый год. Выполняя решения Гаагского конгресса, Маркс и Энгельс при участии Лафарга опубликовали в 1873 году брошюру «Альянс социалистической демократии и Международное Товарищество Рабочих». В ней, кроме доклада, зачитанного делегатам, отчетов следственной комиссии, было напечатано много новых документов о раскольнической и предательской деятельности анархистов во всех странах, включая Россию. Бакунин остался верен себе: он не брезгал никакими средствами в достижении цели. Обвинения, выдвинутые и доказанные в брошюре руководителей Интернационала, были столь убедительны и неопровержимы, что «всеразрушитель» Бакунин, по его собственному любимому определению, «воплощенный сатана», публично заявил о своем отказе от общественной деятельности.