— Торопит, да, — соглашается Севастьянов. — Надо, чтоб они нас боялись.

— Они теперь нас боятся, — утверждает Молотов.

— Иначе они сразу полезут на нас не сами, так чужими руками.

— Это да, они все время чужими руками идут — это английская привычка у них. Англичане здорово в этом смысле научились чужими руками действовать, — говорит Молотов.

05.07.1980

Я упомянул в разговоре космонавта Германа Титова.

— Он настоящий сибиряк, — говорит Молотов.

— Порядочный человек.

— По виду — да, — соглашается Молотов.

— Хорошо к вам относится.

— По какому случаю? — интересуется Вячеслав Михайлович.

— По такому, по какому к вам многие хорошо относятся. Титов передавал вам огромный привет. Он сейчас руководит нашим военным космосом. Говорит: «Я в Министерстве обороны начальник отдела, которого нет. Секретная работа».

— Нельзя нам, конечно, отставать в этом деле, — говорит Молотов. — Вот у нас нет такого корабля, чтоб по нескольку раз летал, приехал — обратно, приехал — обратно. Будет, конечно… Будет-то будет, но мы отстали, а они идут вперед. Все это поправимо, но опасность есть.

16.06.1983

Лувр? Эрмитаж?

Хочу привести еще один эпизод, который считаю любопытным.

— Лувра я не видел, — говорит один из гостей, — но я считаю, что Эрмитаж сильней.

— Ну, я не знаю. Ничего особо выдающегося в Эрмитаже нет, — говорит Молотов.

— Помещение…

— При чем тут помещение?

— Картины хорошие в Эрмитаже.

— Да, но все-таки Лувр больше, и я думаю, что богаче. Для России по сравнению с другими странами, конечно, Эрмитаж очень хорош… Но Эрмитаж назовут, а какие-нибудь выдающиеся картины никто и не помнит.

— Можно назвать «Мадонну с младенцем» Леонардо да Винчи, — говорю я.

— Дальше, дальше…

— Две картины Гойи запомнил.

— Наверно, есть, не помню. Я был давно в Эрмитаже, — говорит Молотов, — до революции или сразу после революции. Немножко знаю. Но когда называют Лувр — вот вам и Монна Лиза, и еще, но я тоже не помню.

— Русские художники там тоже есть?

— Вот я не помню. Чего-нибудь выдающегося нет. Мы все-таки сумели удержать в руках. А Запад, может, и не так интересовался.

…Не так часто я слышу, чтобы западное что-то Молотов ставил выше отечественного.

28.11.1974

Холодная война

— Черчилль — один из руководителей победы, и до сих пор не могу дать себе отчет, как могло случиться, что он в 1945-м провалился на выборах! Надо, видно, знать лучше английскую жизнь. Переговоры в Потсдаме начались с ним, а потом… Он очень активный был. Не забывал и написать кое-что. Факты он излагает по-своему, это тоже надо иметь в виду. Надо проверять через другие источники. Очень хитро излагает. Он насквозь империалист.

31.07.1972

— «Холодная война» — мне это выражение не нравится. По-моему, хрущевское. При Сталине в западной прессе было, а потом к нам перешло. «Железный занавес» — это изобрел Геббельс. А широко применял Черчилль. Это точно. Ну что значит «холодная война»? Обостренные отношения. Все это просто от них зависит или потому, что мы наступали. Они, конечно, против нас ожесточились, а нам надо было закрепить то, что завоевано. Из части Германии сделать свою, социалистическую Германию, а Чехословакия, Польша, Венгрия, Югославия — они же были в жидком состоянии, надо было везде наводить порядок. Прижимать капиталистические порядки. Вот «холодная война». Конечно, надо меру знать. Я считаю, что в этом отношении у Сталина мера была очень резко соблюдена.

28.11.1974

Создание социалистического лагеря

Владимир Семенович Семенов, после войны Верховный комиссар в Германии, рассказывал мне:

— Во время войны заболела Коллонтай, и Молотов предложил мне стать вместо нее послом в Швеции. Я отказался, сказав, что буду больше полезен в Германии. Скоро кончится война, и мы оккупируем Германию. Молотов согласился, и в январе 1945 года меня вызвали к Сталину. У него в это время были военные — готовилась Берлинская операция. Он повел меня в маленькую комнату отдыха, где висела карта, взял стул, быстро влез на него и показал мне на карте небольшой немецкий городок Заган. Мне там предстояло жить.

Этот жест Сталина сразу снял напряжение — я ведь на него смотрел как на портрет.

Потом не раз бывал у него. Создание социалистического лагеря, который в основном оформился к 1949 году, — заслуга Сталина, Молотова, Громыко.

Не раз я приезжал к Сталину с руководителями Восточной Германии — Пиком, Ульбрихтом, Гротеволем. Сталин посоветовал им разрешить в ГДР давать крестьянам в пользование сто гектаров земли, а не пятьдесят, как они предполагали, и брать небольшой выкуп за землю, выдавая при этом красивые купчие, чтобы крестьянин мог повесить таковую на стену. А кому не достанется земли, продавать государственный лес.

— Не наживайте себе новых врагов, — сказал Сталин, — у вас их и так достаточно.

И в вопросе о репарациях пошел немцам навстречу. Однажды сказал:

— Вы, наверно, думаете, что Сталин на старости лет стал реакционером, но я бы посоветовал вам не проводить демаркационной линии между нацистами и ненацистами. Тех, кто запятнал себя, пусть судит суд, но остальных надо привлекать к строительству социализма. Сами рабочие построить социализм не в состоянии. Рабочие умеют здорово разрушать. А строить будут дети рабочих. И у каждого нового поколения будет свое представление о социализме.

— Речь Черчилля в Фултоне — начало так называемой «холодной войны». Уходить Сталину на пенсию было нельзя, хоть он и собирался после войны… «Пусть Вячеслав поработает!»

— Один наш писатель, — говорю я, — высказал такое предположение: «Если б Сталин еще лет десять поправил, он бы короновался. Все к этому шло: народ его любил, враги боялись и уважали, авторитет огромный. В Кремль уже царских орлов свезли, трон поставили…» «Да он всегда там стоял», — говорю ему. «На почетное место передвинули, — поправился писатель. — Он бы короновался, и оно, я тебе скажу, неплохо и было бы. Он был, конечно, монарх, что и говорить».

— Монарх — там все во имя империи, а здесь во имя пролетариата, для трудящихся, — говорит Молотов. — А этот писатель вас молиться не заставляет?[28]

01.05.1971

— Аденауэра знали?

— Да, когда он у нас был, я его даже немножко поставил в неловкое положение. Мы с ним сидели рядышком, а он мне на ушко говорит: «Если бы при фашизме у меня было больше возможностей, я бы Гитлера задушил!» А в то время они все это замазывали, сам он фактически продолжал многие из гитлеровских дел, коммунистов душил, благоволил к нацистам. Я взял и тут же во время обеда в речи сказал то, что он мне нашептал. И это было опубликовано. Я решил, пускай он запомнит, друг он ненадежный, и пусть на него кое-кто посмотрит, как на двуличного такого человека.

24.08.1971

— Спаак был первым секретарем НАТО. Не понимал значения слова «который». «Вы, русские, часто употребляете это слово». А мы действительно «который, который»…

17.17.1975

Репарации

— После войны мы брали репарации, но это мелочь. Государство-то колоссальное у нас. Потом эти репарации были старым оборудованием, само оборудование устарело. А другого выхода не было. Это некоторое небольшое облегчение тоже надо было использовать. Но опять-таки, вырывая себе кое-что, с чем надо было считаться? Мы же потихоньку создавали ГДР, нашу же Германию. Если бы мы вытащили оттуда все, как бы на нас ее народ смотрел? Западной Германии помогали американцы, англичане и французы. А мы ведь тащили у тех немцев, которые с нами хотели работать. Это надо было очень осторожно делать. Много мы тут не доработали. Но это нам тоже помогало. Надо сказать, что немцы обновили свой фонд, перевели на новую технику, мы тогда у себя это сразу сделать не могли. Но некоторую часть оборудования отправили в Китай.