Нередко Веселовский придерживался установившихся взглядов, не пытаясь их проверять. Он считал, что «необыкновенно холодная зима большей частью предшествует необыкновенно жаркому лету, а необыкновенно умеренная зима предшествует необыкновенно холодному лету». Впоследствии Воейков и другие климатологи решительно опровергли эту традиционную точку зрения.

Труд Веселовского представлял собой значительный шаг вперед в науке. Автор был награжден золотой Константиновской медалью Географического общества[7].

«Ни одна страна, сколько-нибудь замечательная по протяжению, не имеет таких таблиц, могущих идти в сравнение с таблицами Веселовского», — писал А.И. Воейков в своем обзоре «Метеорология в России».

О метеорологических изданиях середины прошлого столетия он отзывался:

«Русские метеорологические издания не были оценены настолько, насколько они того заслуживали, так как они опередили свое время».

С организацией Главной физической обсерватории метеорологические наблюдения стали более систематическими. Однако это было лишь начало. На севере России и в Сибири метеорологические станции насчитывались единицами. Инструменты на станциях редко сверялись с нормальными[8], обсерватория недостаточно часто проверяла работу местных станций, из-за чего сведения были не всегда правильны.

После издания исследования Веселовского обсерватория не печатала новых трудов, которые бы служили продолжением этого замечательного для своего времени обзора. Она ограничивалась лишь публикованием некоторых сводок. Эти сводки издавались на немецком языке и были недоступны широкому кругу русских читателей.

Сам Воейков еще в 1869 году был вынужден напечатать работу по изучению средних температур и количеству осадков, выпадающих в России, в «Санкт-Петербургском календаре», выходившем на немецком языке. Но замыслы Воейкова были значительно шире того, что можно было уместить в календаре. Новое исследование о климате России, — эта мысль не оставляла Воейкова. Александр Иванович должен был обеспечить себя надежным цифровым материалом. Между тем со времени выхода в свет труда Веселовского прошло четырнадцать лет, да и не все цифры, приведенные им, заслуживали доверия.

И вот Воейков принимается за тщательную выверку цифр и выводов Веселовского. Он берется за «Метеорологическое обозрение», издававшееся под редакцией Купфера, изучает работы Дове, основанные на материалах русских станций, и везде обнаруживает ошибки и противоречия. Не смущаясь этим, Воейков предпринимает общую проверку всех источников и в необычайно короткий срок подготавливает труд «Средние температуры в Европейской России, Сибири и на Кавказе».

Ученый дал цифровые таблицы за тридцать лет — с 1838 по 1867 год. Он выверил все данные своих предшественников и внес поправки по методу средних отклонений, который начали применять в то время передовые метеорологи. Этот метод был основан на изучении отклонений от средних величин за долгий период и позволял довольно точно определять цифры, почему-либо не сообщенные наблюдателями, находить и исправлять ошибки путем сравнения данных, относящихся к соседним местностям.

Справившись с этой тяжелой, трудоемкой работой, Воейков значительно дополнил исследования своих предшественников, изучавших климат России. В его распоряжении не было никакого аппарата, он сам подбирал необходимые материалы, сам производил вычисления. Проделав эту кропотливую работу, он заложил солидный камень в фундамент, на котором было воздвигнуто здание русской метеорологии и климатологии.

Душа Метеорологической комиссии

В то время как Воейков путешествовал по Кавказу и за границей, а после возвращения из поездок работал над сводками средних температур, в Главной физической обсерватории произошли перемены.

Кемц занимал пост директора обсерватории около года. Вместо отказавшегося от работы в обсерватории Воейкова он пригласил в качестве помощника Михаила Александровича Рыкачева, впоследствии академика и одного из виднейших русских метеорологов. В 1867 году Кемц скончался.

Пришлось подумать о приглашении нового директора. Выбор пал на швейцарского физика Генриха Ивановича Вильда. Это был энергичный тридцатипятилетний ученый, отличавшийся сильной волей и целеустремленностью. Вильд получил хорошую подготовку в Гейдельбергском университете, где учился у выдающихся ученых Кирхгофа и Бунзена. Вильду было только 25 лет, когда он начал читать лекции в Цюрихском университете. Назначенный директором Бернской астрономической обсерватории, Вильд в течение нескольких лет перестроил работу обсерватории и создал на территории Швейцарии сеть метеорологических станций, работавших по единому плану.

В 1868 году Вильд был приглашен в Россию, избран действительным членом Академии наук и назначен директором Главной физической обсерватории. Он немедленно приступил к реорганизации постановки метеорологических наблюдений: расширению сети станций, снабжению их оборудованием, разработке инструкций.

В то время как обсерватория налаживала свою деятельность, в Географическом обществе метеорологией занимались отдельные лица, в том числе Воейков. Организации, объединявшей научную работу по метеорологии и климатологии, в обществе не было: Метеорологический комитет фактически не существовал, а сеть добровольных наблюдателей, как мы уже говорили, не получала руководства и распалась. Географическое общество лишилось даже разрозненных и не всегда точных сведений.

— Так больше продолжаться не может. Нам нужно возродить при обществе метеорологические наблюдения, — не раз говорил Воейков Петру Петровичу Семенову и другим руководителям общества.

Наконец в марте 1870 года в Географическом обществе была организована постоянная Метеорологическая комиссия под председательством директора обсерватории Г.И. Вильда. В состав комиссии входили: А.И. Воейков, П.А. Кропоткин, Р.Э. Ленд и М.А. Рыкачев — видные деятели русской науки. Секретарем был избран Воейков.

Вильд составил инструкцию о наблюдении за грозами и осадками, о времени замерзания и вскрытия рек и бланки для записей. Воейков написал популярную статью о важности наблюдений над дождями и грозами. Эта статья была помещена в одной из распространенных тогда газет и перепечатана в других изданиях. Рыкачев опубликовал статью о наблюдениях за вскрытием и замерзанием рек.

Статьи призывали научные общества, представителей губернских властей, земские управы, директоров училищ и частных лиц оказать содействие новому начинанию.

Призыв комиссии встретил отклик. Скоро начали поступать материалы наблюдений. Воейков знакомился с этими сообщениями и вел переписку с корреспондентами. Он докладывал о поступивших сведениях на заседании Метеорологической комиссии, составлял сводки и печатал статьи, указывая фамилии лиц, от которых была получена информация. Это, по существу, была единственная возможность поощрить наблюдателей.

Александр Иванович всегда требовал живой связи с корреспондентами, считая, что местным жителям надо предоставить инициативу и всячески их поддерживать. Инструкция Вильда казалась ему слишком узкой и формальной. Жизнь ее опережала. Почта приносила в Географическое общество сообщения о ветрах, внезапных зимних оттепелях, прилете птиц. Особенно много писали наблюдатели о засухах, состоянии посевов, начале обора урожая. Попадались письма, рассказывавшие о подземных толчках, горных обвалах. А ведь все это не было предусмотрено инструкцией. Неудивительно, что через год секретарь комиссии с удовлетворением докладывал:

— Корреспонденты не хотят ограничиваться только сообщениями о грозах, осадках, вскрытии и. замерзании рек. Многие из них желают вести наблюдения по более широкой программе. Я надеюсь, — говорил он, — что вскоре вместо наблюдательных пунктов Географическое общество будет иметь целую сеть небольших метеорологических станций.