– Посмотрим, – он усмехнулся, вытирая свою щеку пальцами, и выпрямился, готовясь снова наброситься на меня.

Прежде, чем он подошел ко мне, я ударил первым. Ударил прямо в выпученный глаз сильнейшим ударом, каким когда-либо бил в своей жизни.

Он плюнул в меня кровью и заревел, изо всех сил бросаясь на меня.

Прежде, чем я успел поставить блок, он дважды ударил меня по рту, и я почувствовал всплеск боли, когда один из моих нижних зубов сломался. Я даже ощутил, что проглотил кусочек зуба, когда Кевин схватил меня за волосы на макушке и ударил лицом обо что-то твердое и крепкое. Я услышал пару щелчков и мои глаза выпучились, когда я осознал, что это.

Я лежал лицом на плите и Кевин поворачивал ручку, чтобы зажечь ее!

– НЕТ! – я вырывался, чтобы убрать лицо подальше от одной из горелок, прежде чем огонь загорится. Я ощутил запах газа, и кулак Кевина ударил меня по губам, вдавив их в железные ограничители горелки.

– О, да, – Кевин толкнулся своим пахом в мою задницу, и я ощутил его возбуждение, пока вырывался.

– Тебе незнакомо удовольствие от того, что твое лицо горит, да, любовь моя? – спросил Кевин, поворачивая другую ручку. Я лягался ногами, пытаясь наступить ему на ногу, но Кевин предвидел это и ударом развел мои ноги врозь.

– Давай немножко подкоптим эту драгоценную ангельскую плоть, да, дорогой? – Кевин заржал мне в ухо, и я громко зарычал, – Может, просто глаз?

– УБЕРИСЬ ОТ МЕНЯ! – я усмехнулся, слишком хорошо помня последний раз, когда я кричал Кевину эти слова.

И тогда небольшое голубое пламя вырвалось из соседней горелки, и я чуть не поцеловал его и простонал – пламя было слишком горячим, даже находясь в нескольких дюймах от меня.

– Оууууу, горячо, я знаю, – сказал мне Кевин словно двухлетнему ребенку, который напуган без достаточной на то причины, – Не бойся, малыш. Я сожгу тебе только половину лица. Как только мы вылечим мое лицо, я дам тебе вылечить твое.

Я зажмурился и изо всех сил мотнул головой в обратном направлении, снова ударив Кевина в нос. Он вскрикнул, и у меня появилась возможность вырваться из его мерзких рук. Я схватился за стекло и швырнул его ему в лицо, когда он двинулся за мной.

Рейвен отчаянно колотила банкой в стеклянную дверь морозильника. Стекло немного треснуло, и вскоре должно было разбиться вдребезги.

Кевин, шатаясь, шел ко мне, когда я понял, что стою в углу, но остался на месте. Он никогда больше не прикоснется к Белле. Он никогда больше не прикоснется к Кэти. Я отдам свою жизнь, чтобы убедиться в том, что эта клятва останется нерушимой.

– Давай, – я поднял руки вверх, готовясь наброситься на него, пока он уверенно надвигался на меня. Теперь я слышал голос Рейвен у него за спиной, и толстое стекло рушилось, пока она мало-помалу пробивала себе путь наружу с громкими звуками ударов.

У Кевина не было оружия. Он думал, что он круче меня. Он не видел во мне угрозы, и я мог использовать это. Он думал, что я по-прежнему маленькая сучка, которая стояла перед ним на коленях в Нью-Йорке. Но я больше не такой. Тот раб мертв. Исчез. Слава Богу.

Он попытался положить свои руки мне на шею, но я ударил его снова… и снова. Он защищался и пару раз ударил в ответ, и я смог поднырнуть и вырваться из угла.

Я поднял руки вверх и нашарил ковши и кастрюли, висевшие надо мной, и схватил по одной в каждую руку, используя их в качестве оружия, …и невольно улыбнулся, когда они с громким лязгом поцеловали изуродованное лицо сэра Кевина.

Повернувшись вместе с ним, я толкнул окровавленное лицо Кевина об стену с ужасающим глухим стуком, и на секунду мне показалось, что я вырубил его. Но он тут же снова поднялся и снова пошел на меня. БЛЯТЬ! Из чего сделан этот парень? Из СТАЛИ?

У меня раньше никогда не было необходимости драться с Кевином, но вскоре по ходу драки я понял, что он нелегкий соперник. Он мог принять сильный удар и улыбаться мне, сплевывая кровь, а затем, полный сил, снова пойти на меня. Он был тренированным и знал движения, которых я никогда раньше не видел. После таких ударов я обычно падал на задницу и они были чертовски больными, но я тоже продолжал давать ему сдачи. Я был вынужден.

Кевин не был просто очередным идиотом с клевой «пушкой» в руке, который делает вид, что крут, притворяясь каким-нибудь мафиози. Он был настоящим. Опасным. Дьяволом во плоти. Смертельно опасным.

Возможно, он даже был наемным убийцей и так познакомился с Викторией. Я бы не удивился этому после сегодняшней ночи.

И, что даже хуже – казалось, что он наслаждается всем этим немного больше, чем нужно. Словно его возбуждало ощущать мой кулак на своей плоти. Я понял, что бью его с большей силой, пытаясь с каждым последующим ударом все больше и больше задействовать свой вес и гнев, надеясь, что этого окажется достаточно, чтобы остановить его, покончить с ним, или, блять, по крайней мере, вырубить его. И я знал, что быстро устану, если продолжу бить его в таком темпе, но я должен был сделать все, …чтобы освободить нас, …чтобы убедиться, что он не причинит боли и даже больше НЕ ПОСМОТРИТ ни на кого из тех, кто мне небезразличен.

Я пытался не обращать внимания на боль, которую он причинил мне своими кулаками и был удивлен тем, каким крепким я оказался. Но даже, несмотря на то, что у меня была небольшая передышка, я успел неплохо познакомиться с болью. Но не в такой форме. Для меня было немного непривычным то, что меня били руками, ногами, швыряли об стены, но я решил, что это лучше, чем когда ты, беспомощный, прикован на цепь. Теперь я контролировал свои действия, …у меня была такая возможность, …и мне не нужно было быть тихим и послушным, улыбаться и притворяться, что я наслаждаюсь этим.

Я ощущал себя мужчиной, …настоящим мужчиной, который сражается за свою семью. Защищая их, …приходя к ним на помощь в благодарность за все те дни, когда они спасали меня с тех пор, как мы сюда переехали. И из-за них сегодня я был способен драться с этим ублюдком.

Они дали мне храбрость. Они научили меня силе, и как ею пользоваться, держа ее словно меч… и сражаясь. Наконец-то сражаясь! Победить или проиграть, …НЕТ, у меня нет права на проигрыш. Я должен победить. Я должен побить его. Ради Беллы. Ради Кэти. Ради Бена и Анджелы. И – прежде всего – ради себя самого.

Наша драка становилась все отчаяннее, и я больше не слышал звуков, издаваемых Рейвен. Мое тело устало, я был покрыт потом. Я продолжал его бить, хотя знал, что мои удары становятся слабыми. Кевин даже рассмеялся после одного такого удара в челюсть.

– Немного устал, зверек? – он улыбнулся, хватая меня между ног. Я закричал и почувствовал себя в два раза бодрее, разозлившись на его слова.

– Дай мне знать, когда выдохнешься, ладно? – промурлыкал он, пристально глядя в мое нахмуренное лицо, – И тогда папочка даст тебе немного вздремнуть.

Я чуть не поблагодарил его за это. Он дал мне новой энергии, …новый всплеск ненависти, …и я забыл о своей боли и слабости и снова подошел к нему, будучи немного сильнее.

Большая часть меня продолжала беспокоиться о Белле и Кэти. Где они? Что, если Рейвен освободилась, …если она ищет их, чтобы остановить мою битву с Кевином? И затем я забеспокоился о Бене и Анджеле.

Я должен покончить с этим. Я должен вырубить Кевина и найти свою семью.

Каким-то образом мы дрались, перемещаясь по всему особняку. Мы были в комнате для бильярда со столами для пула, и Кевин пытался отлупить меня кием. Я схватил один, и наша драка стала похожа на битву на мечах. Я удачно блокировал его удары и даже пару раз хорошенько уколол его. Не до крови, но судя по звуку, это было больно – когда я воткнул кончик своего кия ему в грудь, а позднее – в его вонючий пах. У меня была прекрасная попытка ударить его по голове, но в последнюю секунду он перекатился словно воин ниндзя! Черт возьми!

Вот когда он одолел меня и схватил несколько дротиков с круглой мишени для «дартс», висевшей позади него, воткнув их мне в лопатку раз… два… трижды. Он остановился, вероятно, подумав о том, что он по-прежнему собирается увезти меня к себе домой. Он отчаянно дрался со мной, но сдерживал себя. Он не хотел бить меня очень сильно, чтобы мне не пришлось многие месяцы лечиться, прежде чем он сможет «поиграть» со мной. До него словно не доходило, что я НИКУДА не собираюсь с ним ехать, ни за что.