Тут Пашка не выдержал. Он отобрал у Рына кусок мела и заявил:

— Хоть в школе по рисованию у меня всего четверка и художником я становиться не намерен, но я обязан показать, что умеет делать обыкновенный талантливый школьник двадцать первого века.

Он велел молодой женщине с факелом встать у стены и принялся рисовать ее портрет. Портрет был не очень удачным, но, разумеется, куда ближе к действительности, чем работа Рына. Алиса предпочла бы, чтобы Пашка не демонстрировал свои таланты, но останавливать его — это значит еще более укрепить в упрямстве. Так что она терпела и ждала, чем это кончится.

Все племя глазело на Пашку. Принесли еще факелов, чтобы приезжему художнику было сподручнее. Пашка увлекся, очень натурально изобразил шерсть, скошенный лоб, маленькие глазки и даже шкуру, в которую женщина была закутана.

Минут двадцать он трудился. Потом отошел на два шага, склонив голову, обозрел свой труд и сказал:

— Готово. Принимайте работу.

Охотники вежливо смотрели на стену, потом хромой охотник сказал:

— Шкура похожа.

Охотники разошлись, а женщина поглядела на свое изображение и вдруг заплакала.

Ее подруга обняла натурщицу и повела прочь.

Алиса и Пашка остались одни.

— Ничего не понимаю, — рассердился Пашка. — Я же старался. Неужели моя картина хуже, чем эти детские каракули?

— Не знаю, — сказала Алиса. — Может быть, они не привыкли к таким рисункам.

— Да, — утешил себя Пашка, — им еще расти и расти, пока они поймут искусство.

Они вернулись к костру. Охотники подвинулись, освобождая им место. Пока жарилась медвежатина, молодые женщины спели гостям песню, а воины сплясали боевой танец, в котором они очень понятно изобразили, как охотятся на мамонта.

— Рын, — спросила Алиса, — а почему Пашкина картина вам не понравилась?

Рын ответил, что понравилась, но видно было, что говорит он это только из вежливости.

Алиса пристала: говори правду. И Рын, вздохнув, объяснил, что Пашка, к сожалению, не понимает искусства. Искусство должно показывать не то, что видишь, а то, что хочешь увидеть. Если ты рисуешь картину охоты, то зверь должен быть побежден. Если ты рисуешь человека, то человек должен быть красивым. Вот Алису Рын нарисовал красивой, а Пашка нарисовал Кы-ну очень некрасивой, он показал, что у нее на теле волосы, что у нее маленькие глазки и низкий лоб, но это же не искусство!

Может быть, Алиса не все тонкости речи Рына поняла, но главное было ясно: не быть здесь Пашке великим художником.

Охотники спрашивали Алису, как там, наверху, как охота, есть ли мамонты? И когда Алиса пыталась объяснить, что там уже совсем другая жизнь, что безволосые люди на мамонтов не охотятся, ее не понимали.

— А чего бы вам не вернуться наверх? — спросила Алиса. — Вас там никто не обидит.

— Обидят, — ответил Рын уверенно.

— Можно послать кого-то из вас, пускай поглядит.

— Нет, — ответил Рын. — Мы знаем. Безволосые охотятся на нас и очень мучают.

После обеда Алиса спросила:

— Пашка, а где фотография брата Гарольда? Нужно ее показать неандертальцам, может, они его видели.

— Правильная мысль, — сказал Пашка. — Я как раз собирался сходить на лодку и принести фотографию.

— И заодно принеси оттуда чего-нибудь вкусненького для наших хозяев.

— И об этом я тоже подумал, — сказал Пашка.

Он включил фонарь и пошел к лодке. Никто его не останавливал — нужно человеку куда-то сходить, его воля.

— И куда вы дальше? — спросил Рын.

— Вниз, — сказала Алиса. — У нас там дело.

— Нет, — сказал Рын. — Вниз нельзя. Внизу плохо. Внизу вас обидят.

— Но что там такое?

— Там царство Четырехглазого!

При этом имени все вокруг костра начали водить ладонями у лица — видно, отгоняли злого духа. Женщины завывали, дети плакали, а мужчины били копьями в пол и угрожающе рычали.

— Чем он опасен? — спросила Алиса. — Он дракон?

— Он хуже дракона. Дракона мы кус-кус, а Четырехглазый нас кус-кус.

— Людоед?

— Много наших людей погибло навсегда, попав в его царство, — объяснил Рын.

Тут вернулся Пашка с целой коробкой спелых яблок.

Неандертальцы сначала не хотели их есть, боялись, но потом, видя, как Пашка хрустит яблоком, последовали его примеру.

Ну и радость началась!

Алиса следила, чтобы и маленьким досталось, и старикам, которые выползли откуда-то из пещер. К счастью, Семен Иванович не пожалел яблок и всем хватило.

— Вот это вы будете есть каждый день, если подниметесь наверх, — сказала Алиса, которой очень хотелось, чтобы неандертальцы вернулись на поверхность.

— Но мы не знаем туда пути — давно уже обвалились все пещеры и забыты ходы, — сказал Рын.

— И не мечтай, обойдемся без этих красных шаров, — сказал хромой охотник. — Там безволосые. Там друзья Четырехглазого.

Пашка воспользовался паузой и вытащил фотографию Гарольда.

— Простите, — сказал он, протягивая ее Рыну, — вы не видели где-нибудь такого человека?

Рын взял фотографию, посмотрел на нее, и вдруг лицо его исказилось гримасой ужаса.

— Нет! — закричал он. — Никогда!

Другие неандертальцы, любопытствуя, что же так испугало смелого охотника, подходили, смотрели на фотографию, и при виде лица Гарольда Ивановича их охватывал ужас. Женщины тащили детей, прятали их в темноте, охотники потрясали копьями.

— Чего вы так испугались? — спросил Пашка. — Это фотография одного хорошего человека, энтомолога, мы его должны спасти. Вы что, фотографии раньше не видали?

Но Алиса уже поняла, что не в фотографии дело — эти люди узнали Гарольда Ивановича и почему-то его испугались.

— Кто он такой? — спросила Алиса у Рына.

— Ты знаешь! — сказал он.

— Я не знаю о нем ничего плохого.

— Ты его друг, — сказал Рын и поднял копье.

— Они его друзья! Они шпионы Четырехглазого! — раздались крики.

Несколько копий уткнулись в грудь Алисы. Пашка отступал от занесенного над его головой каменного топора.

— Честное слово, мы ничего не знаем! — закричала Алиса. — Мы его даже никогда не видели.

«Еще мгновение — и нас убьют, — поняла она. — Это же дикие люди!»

Но в этот момент раздался голос Рына:

— Охотники великой пещеры не проливают кровь детей! Остановитесь.

Остальные нехотя опустили оружие.

— Может быть, они в самом деле ни в чем не виноваты, — сказал Рын. — Они пришли сверху, а не снизу.

— Тогда пускай уходят, — сказал хромой охотник.

— Пускай уходят! — закричали остальные неандертальцы.

— Пошли, Павел, — сказала Алиса.

— Пошли, нас здесь не поняли, — сказал Пашка и поднял фотографию Гарольда Ивановича с пола пещеры. — Может, еще пригодится.

Когда они уходили, ни один неандерталец не тронулся с места.

Вслед им глядели враждебные глаза.

Отойдя метров на сто, Алиса обернулась. Сзади по-прежнему горел костер, и вокруг него черными сутулыми тенями стояли охотники.

— Ничего страшного, — сказал Пашка. — Спустимся пониже, найдем дракона.

Глава 7

Царство Четырехглазого

— Подытожим, что нам известно, — сказал Пашка, забравшись в лодку. — Где-то здесь, под нами обитает человек, который похож на Гарольда Ивановича. А может быть, это и есть Гарольд Иванович.

— Вряд ли, — сказала Алиса. — Ведь неандертальцы говорили, что он людоед.

— Для того чтобы проверить информацию, мы должны спуститься в так называемое царство Четырехглазого и посмотреть на него.

— Если он нас не съест, — сказала Алиса.

— Съесть нас нелегко, — уверенно возразил Пашка. — Зубы обломает. Нас с тобой целое племя неандертальцев убить не смогло.

— И не хотело, — сказала Алиса.

— Дикарям доверять нельзя.

— Пашка, если они не оценили твоего произведения искусства, это не значит, что они недостойные люди.

— Дикари, и этим все сказано. Но не отвлекайся. Поехали дальше.

Алиса включила двигатель. Лодка послушно ввинтилась в породу. И снова начали выскакивать на экране цифры глубины.