Едва прозвучало это имя, как делегаты-лидеры поднялись с мест и повели за собой своих последователей, вышли в проходы, демонстрируя поддержку сказанному. Их становилось все больше и больше. Каждый из присутствующих понимал, что власть переменилась, и никому не хотелось, чтобы в ближайшие четыре года в критический момент ему напомнили, как он не поддержал Эйба Бладнера, когда тот в этом особенно нуждался.

Римо приветственно помахал Бладнеру, которого почитатели на плечах уже несли к сцене. Бладнер был подготовлен к такому повороту событий еще до встречи Римо с ядром союза. Римо-политик легко подчинил себе дюжину человек, а затем – и весь съезд. Они встретились с Бладнером в апартаментах, ранее принадлежавших Нуичу, где все еще струился фонтан, на который Ломик бросил неодобрительный взгляд. Римо в ответ пожал плечами, показывая, что тоже считает это излишеством.

– Эйб, – начал Римо, устроившись рядом с бассейном, на том самом месте, где он чуть было не расстался с жизнью. – Ты не хотел бы стать президентом Международного братства водителей?

– Эх, парень, через четыре года я буду староват для этого…

– Я говорю о сегодняшнем дне.

– А как же Джетро?

– У него семейные неурядицы. Думаю, что мы его теперь долго не увидим.

– А, – сказал Бладнер, – вот оно что.

– Ага, вот оно что, – сказал Римо.

– Чего хочешь ты? – спросил Бладнер.

– Парочку одолжений.

– Это понятно, а каких именно?

– Ты не знаешь, на кого я работаю, и не станем в это вдаваться. Дело в том, что другие транспортные профсоюзы хотят объединиться с нами. Сообщить об этом планировалось сегодня. Так задумал Джетро, а у людей, которые замышляют подобные вещи, часто случаются неприятности в семье. Ты, надеюсь, понимаешь, что я имею в виду?

Бладнер понимал.

– По-моему, водителям не стоит объединяться с другими союзами. Как ты думаешь?

– Конечно! Для чего, чтобы потерять независимость? – возмутился Бладнер.

– Организации, на которую я работаю, время от времени может понадобиться информация. Ну, например, кто чем занимается, не более того. Никакого вреда твоему профсоюзу. За это, естественно, заплатят.

Бладнер подумал и согласно кивнул.

– С тобой свяжутся. Обо мне – никому, забудь, что мы встречались, хорошо?

– Ты уходишь от нас?

– Эйб, ты хочешь стать президентом или нет?

– Знаешь, я раньше часто думал об этом, но потом, лет в сорок пять, перестал. Понимаешь, это было вроде мечты, ну а мечты… Мечты с годами уходят. А что касается нашего профсоюза, то я бы управлял им не совсем так, как нашей региональной организацией. Все должно быть классом повыше, но ровно настолько, чтобы я вписывался в эту систему.

– Теперь скажи, кто из делегатов пользуется наибольшим авторитетом?

Бладнер начал называть имена, а потом заметил, что при конфиденциальной встрече с этими людьми, следует, пожалуй, держаться пожестче, «без цветочков и подобных штучек, чтобы им в головы не лезли лишние мысли, парень».

Это Римо понимал. Делегаты на приватной встрече сразу отреагировали на кандидатуру Бладнера надлежащим образом. Римо заверил их, что с нынешним вице-президентом не будет проблем. Все согласились, что он, в конце концов, фигура легковесная и не станет настаивать на передаче ему поста президента, как полагалось бы по уставу. Найдутся, конечно, недовольные. Кто-то, может быть, попытается состряпать из этого судебное дело, но его удастся легко замять, если Бладнер быстро завоюет авторитет в профсоюзе, как это ему раньше всегда удавалось на региональном уровне.

Римо сделал правильный выбор. Делегаты на плечах внесли Бладнера на сцену, и ему пришлось постучать некоторых по затылкам, чтобы его поставили наконец на ноги. Когда Бладнер взошел на трибуну, зал взревел еще громче. Римо и Эйб обнялись.

Улыбаясь толпе, Римо тихо сказал Бладнеру:

– Эйб, от того, как ты будешь соблюдать нашу договоренность, зависит, как долго ты проживешь.

– Парень, я прекрасно это понимаю, – ответил Бладнер.

Обернувшись, Римо глянул через плечо на сидящих позади президентов братских транспортных профсоюзов. Они тоже оказались здравомыслящими людьми, хотя один сидел в несколько напряженной позе, оберегая от лишних движений все еще побаливающий позвоночник.

Когда восторг публики поутих, Римо крикнул в микрофон:

– Давайте проголосуем! Кто за то, чтобы избрать Эйба Бладнера президентом, скажите «да»!

Зал взорвался в едином «да»!

– Кто против, скажите «нет»!

Хохот встретил чье-то одинокое «нет».

– Итак, президентом избран Эйб Бладнер.

Опять последовала истерия приветственных криков.

Римо попытался утихомирить аудиторию.

– Прежде чем представить вам моего доброго старого друга Эйба Бладнера, я хотел бы сказать несколько слов.

Римо посмотрел на балкон, на места, где расположились кое-кто из жен делегатов, и подумал о Крис, которая сейчас ждет в аэропорту. Ждет, но так и не дождется. Вместо него на встречу явятся агенты ФБР, получившие анонимный телефонный звонок. На суде свидетельские показания Крис положат конец карьере президентов трех других профсоюзов транспортников. О какой карьере может идти речь после того, как станет известно, что они вложили деньги своих союзов в строительство здания для другого профсоюза? Автоматически отпадет и идея объединения в суперпрофсоюз. А через несколько дней прекратит существование некто, известный под именем Римо Джоунс. У его преемника будет новое лицо и, может быть, другой акцент. Но никогда не будет у него ни семьи, ни дома, никогда не сможет он съесть гамбургер, напичканный глютаматом натрия. Что ж, так тому и быть. Он останется тем, кто он есть, и ничего тут не переменишь.

– Хочу сказать вам то, во что сам глубоко верю, – спокойно начал Римо, безо всяких ораторских приемчиков. – Вам приходилось слышать массу рассуждений об Америке и ее богатстве, о ее приближающемся конце. Часто утверждают, что мы слишком богаты и поэтому зажирели и ослабели. Но скажите, откуда взялось все это богатство Америки? Вам кто-нибудь его преподнес? Ваши предки или вы сами нашли его на дороге? Нет, говорю вам, богатство страны – это вы сами. Это вы делаете ее сильной. Есть страны куда богаче нас, но взгляните на них: на Южную Америку, Африку, большую часть Азии, да и на некоторые регионы Европы. Нет, богатство страны в ее людях, в их готовности работать и зарабатывать себе и близким лучшую жизнь.

Сила страны не в запасах полезных ископаемых. Богатых ресурсами, но слабых и бедных стран полным-полно. Наша страна сильна тем, что дает человеку надежду на лучшее будущее. И сильные люди полагаются на это. Вы, собравшиеся здесь, представляете водителей. Они – частица этой надежды, надежда эта жива. И скажу вам честно и откровенно: отдать за это свою жизнь – большая честь.

Последняя фраза показалась кое-кому из присутствующих уж очень мелодраматической, но этим грешили все ораторы. До делегатов так и не дошло, что Римо говорил от чистого сердца.

Некоторым, правда, показалось, что в глазах Римо блеснули слезы. А кое-кто потом рассказывал, что Римо Джоунс, покидая новое здание на окраине Чикаго, плакал, не скрывая слез. Но никто его больше не видел.