— Это урок?

— Нет, предупреждение.

— За которое я вам сейчас отплачу. Запретите вашим людям, подобно лакею в сером плаще, шататься возле домов порядочных людей. С ними могут случаться несчастья.

— Я вас не понимаю. — Шевалье казался спокойным.

— Тогда я поясню. Мой слуга Кок-Эрон вынужден был убить того, кто был с вами у герцога Мазарини. Он слишком неумело подсматривал.

— По-видимому, ваш лакей был прав, но мне нет дела до всего этого. Ибо тот, кто служил у меня раньше, ушел от меня по приезде в Париж.

— Ничего. Полагаю, мой совет все равно для вас небесполезен.

Шевалье поклонился и остался недвижим.

— Сударь, — с подчеркнутой холодностью произнес Эктор, — вы выполнили ваше поручение, и я вас больше не удерживаю.

— Вы ошибаетесь, сударь. Мне поручено оставить вас не раньше, чем посадив в карету.

Эктор вздрогнул.

— Однако важное дело не позволяет мне ехать немедленно. Я поеду завтра утром.

— Служение королю не терпит отлагательств. Распечатайте письмо, и вы сможете убедиться, что оно срочное.

Эктор вскрыл письмо и прочитал его. В конце министр сообщал, что его ждет карета.

— А где же карета? — спросил он.

— Вот она. — Шевалье открыл окно.

Эктор выглянул. Под окном действительно, стояла карета.

— Но если я откажусь ехать? — гневно спросил он.

— Все будет очень просто. Эта же карета отвезет вас в Бастилию.

Тысячи вариантов промелькнули в голове Эктора. В них фигурировала и шпага в руках, и скачка по лесу, и прощание с Кристиной. Но благоразумие взяло верх. Ведь он ехал всего лишь на несколько дней. А потом все будет в порядке. Решив так, он обратился к шевалье:

— Я повинуюсь, сударь. Мне нужно только написать письмо.

— Извольте написать, сударь.

— Я ни у кого не спрашиваю позволения, шевалье, а просто ставлю вас в известность.

Шевалье прикусил губу. Тем временем Эктор написал записку Кристине с обещанием вернуться через несколько дней. Затем он позвал Кок-Эрона и поручил ему доставить её Кристине.

— Позвольте, — воскликнул тот, — это что, карета для вас? Вы уезжаете без меня?

— Я вернусь тотчас же. Ты подождешь меня.

Кок-Эрон покосился на кавалера.

— Небось, он и привез вам приказание ехать?

— Да.

— Гм… Каков слуга, таков и барин.

— Приказ министра. Я должен его выполнить. Кстати, расскажи обо Рипарфону и Фуркево.

— Хорошо, хорошо, я все сделаю. Но это будет уже второе путешествие, которое вы совершаете без меня. Первое привело вас к пустыннику. Я чую, что это не будет счастливее.

— Ну, если я скоро не вернусь, ты ко мне приедешь.

— Еще бы!

Эктор обнял Кок-Эрона и побежал садиться в карету. Кок-Эрон проводил её взглядом и пошел говорить со слугой Рипарфона.

— Эй, ты! — обычным тоном обратился он к нему, — доложи своему господину, что я уехал по делу господина Шавайе. То же передай господину Фуркево.

— Ладно, иди своей дорогой, Кок! — Лакей также не нарушил этикета.

Кок-Эрон последовал этому напутствию. Но едва он проехал городскую заставу, как на него набросилась толпа вооруженных солдат.

— В чем дело? — заорал Кок-Эрон. — Я служу у маркиза де Шавайе. Вы, конечно, ошиблись?

— Нет, голубчик, — ответил командир, — ошибся ты, а не мы, у нас приказ короля.

И несмотря на сопротивление Кок-Эрона, его стащили с лошади, связали и втолкнули в карету. Вместе с конвоем она понеслась во весь опор.

ГЛАВА 25. ПОХОДНЫЙ БИВУАК

После описанных нами событий прошло пять лет. Неоднократно битая французская армия ещё сопротивлялась принцу Евгению и герцогу Мальборо, угрожавшим нашествием на страну.

В конце августа 1711 г. почти вся Фландрия представляла собой жалкое зрелище. Всюду, куда проникал взгляд, были видны развалины и груды камней. Сохранившиеся от пожара хижины носили следы грабежей, а житницы — пожаров. Можно было долго идти вдоль опустошенных полей и не встретить земледельца. Везде от границ Брабанта до Пикардии рыскали отряды солдат, превратившихся в разбойников, не щадивших и богоугодные заведения. Сегодня эта земля принадлежала французскому знамени с тремя лилиями, завтра — австрийскому черному двуглавому орлу И пока тянулись нескончаемые переговоры о мире, бомбардировки не прекращались с обеих сторон.

Французские солдаты были достаточно храбры и опытны, но армия страдала из-за отсутствия хороших военачальников. Поэтому принц Евгений и герцог Мальборо вполне успевали наносить чувствительные удары противнику.

Шамийяр уступил место другим министрам, но казна оставалась пустой. Министры скрывали правду от Людовика XIV, опутывая его лестью. Гордый король продолжал эту бесконечную войну, предпринятую им ради сохранения испанского наследства для своего внука.

Однажды среди этого хаоса войны можно было наблюдать, как на холме возле белеющей среди унылых полей дороге прогуливался мужчина в форме кавалериста. В полях там и сям были видны кучки солдат, расположившихся на отдых. Прогуливавшийся воин время от времени поглядывал в сторону дороги. Похоже, что Эктор — конечно, это был он — кого-то ждал.

Наконец на дороге показалось облачко пыли, постепенно увеличивавшееся. То был всадник. Эктор, наблюдавший за ним с вершины холма, узнал Фуркево, быстро спустился вниз и пошел навстречу другу. Поль, спрыгнув с лошади, обнял его.

— Я опоздал? — спросил он.

— Ничего. Что сейчас значит какой-то час. Сидализа бы вас бранила, я благодарю.

— Мне пришлось проводить отряд австрийских гусар. Не отпускать же их без благословения.

— И дело прошло успешно?

— У меня было два лакея. Мы покончили с тремя и ранили четверых. Но надо сказать, лакеи остались там же.

— Вот неумехи!

— Виноваты не они, а Марс, с которым они всегда были не в ладах. Помните, как ваш Кок-Эрон гонял их ещё под Турином? Видно, не судьба им воевать. Одним словом, австрийцы отправились в одну сторону, я — в другую, к вам.

Эктор улыбнулся, вынул свисток из кармана и свистнул. С кучи хвороста поднялся солдат и подбежал к нему. Эктор сказал ему несколько слов по-немецки. Солдат бегом отправился выполнять приказ.

— Этот французский солдат — немец?! — спросил Поль.

— У меня в отряде много иностранцев: фламандцы, испанцы…Вавилон, одним словом.

— То есть, ваши кавалеристы — интернациональный отряд разбойников?

— Ну, у меня дисциплина. Здесь они — герои, в гражданской жизни — негодяи.

— Герои, говорите вы? Может быть, они ещё и бессмертны?

— Нет, конечно, но на одного погибшего приходят двое новых. Ремесло наше опасное, но для солдат — прибыльное: грабят обозы и экипажи, собирают подати с неприятельских офицеров…

— А дисциплина?

— За первую вину я даю выговор, за вторую — пулю.

— Ваше правосудие не мешкает…

— Да, у солдат уже нет времени начинать снова.

Солдат-немец принес завтрак. Поль вспомнил, как Эктор кормил их с Рипарфоном под Турином.

— Теперь не хватает ни молодости, ни веселости, ни аппетита, — сказал он и повел искусную осаду окорока.

Эктор внимательно посмотрел на него.

— Я вас понял, — кивнул Поль, — вы ждете сообщений. Должен разочаровать вас: ничего нового нет. Иначе я вам обо всем сказал бы сразу.

— Ждать, всю жизнь ждать, — вздохнул Эктор, — пожалуй, лучше было пойти в бой и не вернуться.

— Э, я знаю людей, оставленных на поле боя мертвыми, но вернувшихся и танцующих теперь при дворе. Вы молоды, из хорошей семьи. Время вас излечит.

— Взгляните на меня и судите сами.

Да, это был уже не тот молодой капитан, которому король обещал свои милости пять лет назад. Огонь, светившийся в его глазах, сменился мраком, лицо утратило юный запал, появились легкие морщины. Его вид нисколько не уступал внешности предводителя кальвинистов, хватавшихся за шпагу при первом же призыве их адмирала.

Поль вздохнул и протянул ему руку.

— Чокнемся, друг, — произнес он, — и выпьем за будущее счастье.