Митрополит Киевский обладал огромной властью над священнослужителями. Он утверждал кандида­тов на епископские кафедры, совершая при этом осо­бый обряд «поставления в сан». Он мог запретить провинившемуся епископу продолжать службу и, созвав поместный собор, лишить его сана. Митропо­лит также имел право отменять решения епископ­ского суда. Перед ним трепетали рядовые священни­ки и монахи.

Глава церковной иерархии имел сильные средства и для воздействия на светских феодалов. В период обострения междукняжеской борьбы в XIV—XV вв. митрополиты широко пользовались таким грозным оружием, как отлучение от церкви. Многие могуще­ственные князья вынуждены были смириться под угрозой митрополичьего проклятья, которое в те вре­мена было равносильно политической смерти. Случа­лось, митрополит отлучал от церкви целые города, правители которых не соглашались исполнить его тре­бования. Тогда закрывались все городские церкви и перепуганные жители устремлялись к княжескому двору,  требуя  срочно  примириться  со  «святителем».

К концу 30-х годов XIII в. на Руси, по данным летописей, известно 16 церковно-административных областей — епархий. В Южной Руси действовали Белгородская, Юрьевская, Переяславская и Черни­говская епархии, в Юго-Западной — Галицкая, Вла­димир-Волынская, Перемышльская, Угровская (Холмская), Туровская. На территории Руси существовали также Новгородская, Полоцкая, Ростовская, Смолен­ская, Владимирская и Рязанская епархии. Митропо­лит имел собственную епархию с центром в Киеве. Епископы управляли своими епархиями с помощью целого штата чиновников — наместников, клирошан, десятильников. Подобно князьям и боярам митропо­лит и епископы строили богатые дворцы, окружали себя многочисленной свитой.

Князья и бояре стремились провести на епископ­скую кафедру своего кандидата, подкрепляя свои просьбы дарами или угрозами. Иногда они «через голову»    митрополита    обращались    к константинопольскому патриарху. Некоторые могущественные русские князья пытались добиться самостоятельности киевской митрополии, выставляли своих собственных кандидатов на пост главы русской церковной иерар­хии. Однако всякий раз их попытки порвать с кон­стантинопольской патриархией оканчивались не­удачей. Главным препятствием на этом пути было сопротивление высших иерархов русской церкви, не желавших терять покровительства патриарха, бояв­шихся остаться «один на один» с княжеской властью. Были и другие причины. Правители Руси понимали, что церковное единство с Византией имеет свои пре­имущества. Оно упрочивало позицию страны среди христианских народов, облегчало торговлю и культур­ные связи с Византией, способствовало укреплению авторитета церкви в глазах населения самой Руси.

Случалось, что епископ вступал в спор со своим князем. В таких случаях князь обычно обращался за помощью к митрополиту. Весьма показательна в этом отношении трагическая история владимирского епис­копа Феодора. Получив кафедру благодаря поддерж­ке князя Андрея Боголюбского (1157—1174) [3], Феодор, выходец из киевской боярской семьи, не захотел быть послушным инструментом в руках князя и вскоре поссорился с ним. Тогда князь отправил епис­копа в Киев, на суд к митрополиту. Давно ненави­девший Феодора митрополит Константин расправился с ним со средневековой жестокостью: низложенному владыке урезали язык и отрубили правую руку [4].

Самой мелкой административной единицей цер­ковной организации был «приход» — городской или сельский округ, жители которого считались «прихо­жанами» (посетителями) одного храма. Этот храм, находившийся обычно в центре прихода, обслужива­ли несколько лиц, вместе именовавшихся «причтом». Наиболее типичным для города был приходской храм, причт которого состоял из двух «священнослужите­лей»— священника и дьякона — и трех «церковнослу­жителей»— дьячка (псаломщика), пономаря и про­свирни. Сельские храмы обычно имели только свя­щенника, дьякона и дьячка.

Как и многие другие профессии, «служение у пре­стола господня» в средневековой Руси было наслед­ственным. Никаких школ, где готовили бы священно­служителей, не существовало. Необходимые знания будущие священники и дьяконы получали от своих отцов. И те и другие приступали к исполнению своих обязанностей лишь после обряда «посвящения в сан», который мог совершать только епископ. Прежде чем совершить этот обряд, «владыка» или его доверенные лица экзаменовали соискателей.

«Священнослужители» совершали различные цер­ковные службы, причем дьякон выступал в роли по­мощника «иерея», как именовался по-гречески свя­щенник. Слово «дьякон» в переводе с греческого и означает «помощник».

Именно приходское духовенство вело повседнев­ную пропаганду идей христианства среди населения. Однако по своему социальному положению оно мало чем отличалось от крестьян и ремесленников. Это была, по выражению Ф. Энгельса, «плебейская часть духовенства» [5]. Древнерусские письменные источники почти ничего не сообщают об образе жизни, настрое­ниях приходского духовенства. Летописи, актовый материал освещают деятельность лишь «князей церк­ви» — митрополитов, епископов, настоятелей крупных монастырей. В результате из поля зрения историка выпадает значительный слой древнерусского общест­ва. По современным подсчетам, на Руси в XI— XIII вв. действовало около 10 тысяч городских и сельских храмов, включая так называемые «домовые церкви», которые устраивались прямо в хоромах знатных людей [6]. Эти храмы обслуживало около 40 тысяч «причетников».

Церковная служба представляла собой сложный, формировавшийся на протяжении нескольких столе­тий комплекс ритуальных движений, песнопений, чте­ний и возгласов. Главная цель церковной службы — отвлечь человека от житейских забот, увести в мир христианских образов, внушить чувство смирения со своей земной долей.

Глубокое эмоциональное воздействие произведе­ний искусства — росписей, икон, драгоценных тканей, ювелирных изделий — многократно усиливало впечат­ление, производимое церковной службой.

Церковные догматы и представления воплощались даже во внешнем облике храма. Одна глава симво­лизировала Христа, три — догмат о троице, пять — Христа и четырех евангелистов. Храмы обычно ста­вили на высоких местах. Их архитектурные формы были устремлены ввысь, подобно молитве, обращен­ной к богу. Уже издалека, глядя на храм, верующий должен был готовить себя к восприятию церковной службы.

Порядок церковной службы определялся взаимо­действием трех «кругов» (рядов молитв и песнопе­ний)— дневного, недельного и годичного. Дневной круг состоял из 9 отдельных служб [7] . Церковный устав предусматривает их соединение в том или ином порядке в зависимости от того, является ли данный день будничным или праздничным.

Недельный круг включает особые молитвы для каждого дня недели. В воскресенье надлежало вспо­минать Иисуса Христа и его «чудесное воскресение из мертвых», в понедельник—ангелов, во втор­ник— ветхозаветных пророков и Иоанна Предтечу, в среду и пятницу — страдания и смерть Иисуса Хри­ста, в четверг—апостолов и Николая Чудотворца, в субботу — Богоматерь.

Годичный круг основан на традиции праздновать в каждый из дней года «память» определенного свя­того или события, о котором говорит Священное пи­сание. Среди праздников годичного круга выделя­ются важнейшие, так называемые «двунадесятые», посвященные    событиям, описанным в Евангелии [8].

Порядок сочетания дневных, недельных и годо­вых тем богослужения для каждого конкретного дня определяется с помощью особых церковных книг — Часослова, Следованной Псалтири, Октоиха, Триоди, 12-ти Миней (по числу месяцев) и некоторых других. Обязательной принадлежностью каждой церкви было Евангелие, выдержки из которого читались практи­чески на каждой службе. Оно хранилось на престоле в алтаре и символизировало самого Иисуса Христа. Напрестольное Евангелие считалось главной святы­ней храма. Его переплет часто украшали золотом и драгоценными камнями. Другой часто применявшей­ся при богослужении книгой были «Деяния и посла­ния святых апостолов», которую обычно именовали просто «Апостол».