Отсюда, из штаба, и осуществлялось управление всеми нашими советниками в Египте. Здесь у Юрия Николаевича произошла встреча со своим сокурсником по академии Василием Петрусем. Тот, увидев Мажорова, обрадовался:

— Юра, откуда ты взялся?!

Оказалось, Петрусь служил в войсках ПВО, и при очередном сокращении ему предложили уволиться либо поехать советником к арабам. Вася уходить из армии не хотел и выбрал второе. Успокаивал себя тем, что здесь, возможно, сможет скопить денег на квартиру и машину. Конечно, тут опасно, идет война, но, в конце концов, он офицер и так распорядилась судьба.

В советническом штабе Мажоров увидел и еще одного знакомого офицера — полковника Александра Палия. Он приехал сюда пораньше и изучал вопросы устойчивости работы ПВО.

Александр Игнатьевич рассказал, что израильтяне Каир почти не бомбили. Основные удары наносились по промышленным и военным объектам — аэродромам, позициям зенитно-ракетных подразделений, складам, базам хранения.

Горшков побеседовал с маршалом Батицким, и вновь автобус отправился в путь. Теперь уже в гостиницу, где им предстояло остановиться. Ехали по улицам Каира, миновали площадь Тахрир и вскоре оказались в одном из фешенебельных районов столицы. Здесь было две гостиницы. В одной поселили главу делегации Леонида Горшкова, в другой — всех остальных. Мажорову предстояло жить в двухместном номере вместе с сотрудником ЦК Александром Андрюшиным.

Юрий Николаевич сразу честно признался соседу, что похрапывает во сне. Тот лишь отмахнулся, сказал, мол, и с ним подобное случается.

Однако Андрюшин недооценил Мажорова. Ночью, когда Юрий Николаевич неожиданно проснулся, он увидел соседа, который сидел на кровати, обхватив голову руками:

— Ты чего, Александр Иванович? — не понял спросонья Мажоров.

— Ну, ты даешь! Это, называется, похрапываешь. Да ты рычишь и клокочешь, как вулкан.

Утром Мажоров предложил растащить кровати по углам номера. Но это не помогло. Храп резонировал от угла комнаты и казался еще мощнее. Так Андрюшин промучился до утра.

Мажоров извинился и предложил поменяться с кем-либо местами, но Александр Иванович только усмехнулся: сам выбрал тебя в соседи, буду терпеть до конца.

Юрию Николаевичу, как специалисту по помехам, поставили определенную задачу — изучить воздействие помех противника на РЛС ПВО.

Мажоров просмотрел фотографии с экранов радиолокаторов, почитал журнальные записи и пришел к выводу: израильские самолеты не ставили помехи системам РЛС ПВО. Главной задачей для себя они считали подавление станций наведения комплексов С-75.

Этот комплекс был первой передвижной советской зенитной ракетной системой. Принятый на вооружение в 1957 году, он стал первым в мире, который уничтожил реального воздушного противника.

Случилось это осенью 1959 года в небе над Китаем. Самолеты-разведчики, стартовавшие с тайваньских аэродромов, безнаказанно совершали многочасовые шпионские полеты над территорией Китая. Так было и утром 5 октября, когда самолет-разведчик направился в сторону города Нанкин. Поднятые на перехват истребители достать нарушителя не смогли. Зенитчики были готовы к действию, но разведчик не вошел в зону действия комплекса С-75 и развернулся обратно.

7 октября все повторилось заново. Теперь шпиона обнаружили на дальности около 320 километров. Командование дало добро на пуск ракет.

Три ракеты ушли в сторону самолета-нарушителя. Высотный разведчик развалился в воздухе, пилот был смертельно ранен.

1 мая 1960 года ракетой «семьдесят пятого» комплекса в небе над Свердловском был сбит Гарри Пауэрс. Успешно воевал С-75 и во Вьетнаме. Применялся комплекс и здесь, на Ближнем Востоке.

Итак, заключение директора ЦНИИ-108 Юрия Мажорова звучало однозначно: не было помех системам РЛС ПВО. Они появлялись лишь тогда, когда их частоты совпадали с радиолокационными станциями наведения. Странно, что этого не обнаружили наши советники. Впрочем, они потом согласились с мнением Мажорова.

А насторожил Юрия Николаевича тот факт, что частоты РЛС не были разнесены как можно дальше друг от друга, особенно при обслуживании одного района. Ответ звучал, по меньшей мере, нелепо. Оказывается, существовал приказ запасные частоты не использовать, дабы не выдать их противнику. Надо же придумать такое. О чем это могло говорить? Только о том, что египтяне совершенно не занимались изучением техники и оружия противника. И, конечно же, не знали их. А ведь полоса частот комплексов радиоэлектронной борьбы, стоящих на вооружении израильской армии, настолько превосходила величину разноса частот, что попытка сокрытия не давала ничего хорошего. А вот вред приносила серьезный.

Не без труда Мажорову удалось добиться того, чтобы ему доставили остатки контейнера со сбитого американского самолета. В этом контейнере и находилась американская станция помех AHALQ-87. Военные приписывали ей просто фантастические качества. Утверждали, якобы она намного лучше советских аналоговых станций. Что ж, любопытно было посмотреть на такое чудо заокеанской военно-научной мысли.

Посмотрел. Оказалось, в ней нет ничего такого, что приписывала ей народная мифология, — обычная станция на лампе обратной волны, да еще и с довольно примитивной настройкой частотно-модулированной помехи. Позже и военные чины в этом разобрались, и когда ученые предложили сделать им такую же «чудодейственную» станцию, наотрез отказались.

Беда египетских офицеров и солдат зенитно-ракетных войск была в том, что они не умели работать в условиях применения помех, не знали, на что способны помеховые средства противника. Вторая мировая осталась далеко в прошлом, а в условиях современной войны без применения помех не выжить. Особенно это касается авиации.

Собственно, эту мысль и пытался донести Мажоров и до наших советников и до командиров-египтян. В конце концов его попросили написать свои рекомендации по действиям как зенитных комплексов, так и радиолокаторов ПВО в условиях применения противником радиопомех.

«По существу с 1967 года, — считает Юрий Мажоров, — начался новый этап военных действий с применением помех в широких масштабах. Во время войны во Вьетнаме, американцы тоже применили помехи и старались подавить РЛС системы наведения С-75. Но там наши советники, видимо, были мудрее, а сами вьетнамцы гораздо мужественнее египтян. Для пусков ракет в условиях, когда радиолокатор был забит помехами, они стали применять оптический метод наведения. С этой целью радисты вручную управляли антенной по азимуту и углу места, наблюдая атакующую цель в визиры оптики на антеннах. Это, конечно, резко снижало дальность стрельбы, но все лее давало возможность бороться и не допускать прямой атаки самолета-ми позиций ЗУРО. В Египте этого не было, и самолет, подавив РЛС, в первую очередь, стремился разбомбить зенитно-ракетный комплекс. Это им удавалось очень часто.

Как выяснилось позлее, египтяне тайком от нас посылали своих «ходоков» во Вьетнам. Стало быть, не верили нам. Хотели выяснить, на какой этакой особенной технике столь мужественно воевали вьетнамцы. Оказывается, техника была та же, а вот бойцы — другие. Вьетнамцы воевали самоотверженно и боролись до конца. А арабы при первой же угрозе бросали технику и разбегались в панике.

В танковом сражении оставляли исправную машину и удирали с поля боя, молено сказать, «босиком». Это было! Да и не только танки оставляли. В ходе войны отмечено несколько случаев захвата израильтянами египетских РЛС. Что тут сказать? Горько о таком говорить, но это правда».

Задачи, которые были поставлены на командировку, Юрий Николаевич успешно выполнил. Но его по-прежнему мучила мысль о ЗУРО «Хок». Здесь, в Египте, он особенно остро почувствовал, как важно найти противоядие против «Хока». Этот комплекс израильтяне развернули вдоль Суэцкого канала, на захваченной территории, и Мажоров воочию убедился, как панически боялись его египетские летчики. Да и как было не бояться. Многие их товарищи погибли от зенитных ракет системы.