Самым крупным событием за время моей учебы в школе был день, когда я впервые увидел самолет. Священник Вильсон часто переговаривался по радио с «летающим» доктором, который находился в Клонкарри. «Летающий» доктор велел Вильсону расчистить площадку, чтобы самолет мог приземлиться и взять на борт больных или раненых. Вильсон решил соорудить площадку на острове Денхэм, в нескольких сотнях ярдов от миссии.

В лес отправили людей собирать народ на строительство аэродрома. Стариков это известие взволновало; уж очень хотелось увидеть эту гигантскую птицу, которой управляет человек. Пришедшие на корчевку кустарника люди были одеты лишь в набедренные повязки с пришитой спереди полоской меха кенгуру. Женщинам раздали платья, но надевать их они не стали. Мы, мальчишки, тоже помогали взрослым. Однако, несмотря на наши старания, строительство полосы продолжалось более года.

Приближался день, когда должен был прилететь первый самолет, и нетерпение наше достигло предела. В то время я и подумать не мог, что в один прекрасный день сам полечу на реактивном самолете в Канберру на выставку-продажу моих картин. Для меня день, когда я впервые увидел самолет, был более волнующим, чем тот, когда мы узнали о первом полете человека на Луну. Все старики пришли из леса и с нетерпением ждали наступления великого дня, но когда он, наконец, наступил, их не оказалось на аэродроме. Старики ушли решать собственные неотложные дела.

Самолет был небольшой, одномоторный, зато шум при его приземлении стоял страшный. Мы кинулись в кустарник. С лаем помчались собаки. Но вот мотор заглох, и мы, набравшись мужества, вышли из своего укрытия, чтобы приветствовать доктора Алана Викерса и известного тогда летчика, капитана Дональдсона. Они прилетели на этот раз не для того, чтобы лечить людей, а решили лишь опробовать посадочную полосу и оставить пока кое-какие медикаменты, необходимые для оказания первой помощи. Когда на лодке мы везли гостей в миссию через канал Аппелл, то услышали шум, доносившийся из деревни. Там дрались. Сразу же стало понятно, почему старики не пришли встречать первый самолет. В результате доктору Викерсу пришлось изрядно поработать.

Вся кутерьма произошла из-за женщины, молодой жены Чарнджал. Мужчина, которого звали Гувада, пытался украсть жену Чарнджала, но молодая женщина отвергла его. Вскоре после этого она заболела и умерла. Тогда Чарнджал обвинил Гуваду в убийстве своей жены с помощью колдовства. Вот они-то и дрались нулла-нулла, бумерангами, и, конечно же, их родственники не остались в стороне. Драка перешла в изрядное побоище.

Потом к нам прилетало немало врачей, которые спасли жизни многим людям.

Однажды священник Вильсон позвал меня к себе и оказал, что учить меня дальше они не могут. Тогда мне было лет тринадцать-четырнадцать. Я учился в пятом классе. Это было все, что мне могла дать школа при миссии. Та же участь ждала и трех моих приятелей. Настало время самим зарабатывать себе на жизнь. Дан, Дуглас и Перси ушли в лес к людям своего племени. Я же нанялся на три месяца пасти коров, принадлежащих миссии; Иногда помогал плотникам, в общем, брался за любую работу. Потом я тоже ушел в лес и вернулся к той нелегкой жизни, какой жили мои предки.

Моя мать, старшие братья и родственники надеялись, что я внесу свою долю в общий котел. В лагере охотников лентяям не место. Дары моря — основная наша пища. Добывают ее мужчины. Женщины собирают устриц и моллюсков, выкапывают ямс, собирают орехи, фрукты и ягоды в зависимости от времени года.

Мы, молодые, обычно охотились самостоятельно. Вставали рано утром, отогревались у костра и обсуждали, куда отправиться. Завтракали, если оставалось что-либо от вчерашней трапезы, и шли на охоту лишь тогда, когда этого требовал желудок. Выросшие на море, мы живем по законам моря, подчиняясь его приливам и отливам. Иногда мы охотимся ночью.

По утрам, во время сильных отливов, мы отправлялись за крупными крабами, которые обычно прячутся в зарослях мангров[14]; собирали устриц[15] на выступах рифов. Иногда с копьями и воммерами лучили на мелководье рыбу, черепах и скатов. Особенно вкусны были большие жирные моллюски. Открывали обычно раковины с помощью куска камня муррава и палочки джилги, а мясо складывали в маленькие миски из коры дерева. Делается это так: камень муррава, размером с гусиное яйцо, обрабатывают с одного конца, чтобы удобнее было им разбивать створки раковины. Затем раковину открывают похожей на заостренное копье палочкой джилги. Содержимое съедают или хранят в блюде из коры.

Иногда все — и мужчины, и женщины, и дети — забирались на скалы, ели устриц, разговаривали, смеялись, брызгались водой. Если на воде появлялась рябь — след крупной рыбы или ската-хвостокола, — то кто-нибудь из мужчин копьем приканчивал добычу, что вызывало всеобщее одобрение.

Питаемся мы обычно в разное время, лишь тогда, когда что-нибудь подвернется. Рыбу жарим прямо на берегу — часть съедаем тут же, остальное завертываем в кору и относим в лагерь детям и старикам или раздаем тем, кому на рыбалке не повезло.

Старики знают о море и его обитателях буквально все: где и когда ловится лосось, где собираются косяки лобана[16], луны-рыбы[17], где прячется большая жирная треска. Самое интересное — это ловля рыбы ночью.

К ночи, когда должен начаться сильный отлив, мы тщательно готовимся весь день: мужчины отправляются к ближайшему болоту или ручью и нарезают длинные полоски коры, из которых делают факелы. Куски коры длиной от пяти до десяти футов складывают в пучки и перевязывают тонкими прутьями. Потом все рассаживаются у костров и ждут своего часа. Старики следят за положением звезд на небе и по ним точно определяют, когда начинать лов.

Первой на ночном небосклоне появляется Булдингу (Венера) — звезда женщин. Это значит, что пора разжигать костер. На нем будут готовить рыбу, которую принесут «звезды-мужчины», охотники. Эти звезды — Бидгингу и Гидбу Булан — различаются на небе часам к десяти или позднее. На своих плечах они несут Йуле (Млечный Путь) — дорогу или тропу, по которой ночью пойдут охотники. Есть на этой дороге и место для стоянки, где хранятся волосяные пояса, бумеранги, копья, нулла-нулла и многие другие предметы.

Появляются и другие звезды, такие как Нугувард, — Плеяды. Приход Плеяд предупреждает нас о перемене погоды, о том, что наступают холодные месяцы с сильными юго-восточными ветрами. В это же время можно видеть большие стаи тянущихся с юга на север караваек, которых мы называем также Нугувард.

Когда на небе появляется Гидбу Булан, один из стариков идет взглянуть на воду. Если все идет правильно, мы забираем свои сети, зажигаем большие факелы и направляемся к заранее намеченному месту. Зайдя в воду по плечи, образуем полукруг. Тем временем двое или трое наших соплеменников идут вдоль берега, колотят по воде руками и стараются произвести как можно больше шума. В тот момент, когда станет ясно, где находится косяк, мы раскидываем сети и начинаем окружать рыбу, постепенно замыкая круг. Каждый может загнать в свою сеть столько рыбы, сколько хватит сил вытащить. Часто нам удавалось вылавливать по тридцать-сорок штук трески и другой рыбы. Тогда вся ночь уходила на то, чтобы ее приготовить. Мы устраивали пиршество, потом целый день отсыпались, но к ночи были уже готовы снова отправиться на рыбалку.

Пять лет ушло у меня на учебу в школе белых, и теперь предстояло провести несколько лет в «школе предков», чтобы познать разные способы и законы охоты. Мы учились находить след черепахи на берегу после отлива, прутом или копьем прощупывая песок, и когда кончик оказывался мокрым, начинали копать и находили порой около сотни черепашьих яиц. Всякий раз, когда удавалось поймать дюгоня или морскую черепаху, у нас был повод отпраздновать это событие и потанцевать.