— Ломать — не стоить? — ухмыльнулся подошедший десятник. — Лучше б меня позвали — всего-то надо было кольцо повернуть.

Лара молча ткнула во взведенный самострел, чей спуск был присоединен к вышеупомянутому кольцу, так что образованный исследователь почти наверняка бы отправился к праотцам. Десятник сглотнул. Алрин тем временем аккуратно сняла стрелу с ложа самострела, понюхала и брезгливо откинула в сторону:

— Отравлена, без сомнения! Так, а что это за шнурок?

От натянутой тетивы самострела вниз шел какой-то поводок, скрывавшийся во тьме подвала. Травница пустила в подвал пульсар и увидела кипы укропа, аккуратно переложенные бочонками с гномьим светильным маслом и корзинами с какими-то бутылками в соломе. Шнурок же шел к хилой подпорке, на которой стояла банка с хорошо знакомой травницам надписью «Белый фосфор. Огнеопасно. Беречь от воздуха».

— Да, одно неосторожное движение — и вы отец, — мрачно пошутил десятник, заглянув в проем. Алрин быстро повернулась к нему:

— Так, быстро принеси сюда чурбачок примерно таких размеров! Эта гхырища может развалиться от одного чиха! — девушка быстро показала примерные размеры нужного предмета, и десятник исчез. Вскоре он появился, неся искомую деталь.

— Так, Лер, давай, у тебя телекинетика лучше, чем у меня, я на подхвате, — прошептала травница. Лара только кивнула.

Чурбачок плавно взмыл в воздух и, слегка порыскивая, канул в проем. Несмотря на холод в сарае, ларино лицо заблестело от пота. Алрин и десятник выглядели не лучше. В конце концов, чурбачок ткнулся в подпорку, банка вздрогнула, переползла на чурбачок и замерла. Все облегченно выдохнули. Лара вдруг поняла, что она за все время этой операции не дышала, и теперь радостно осознала, насколько же сладок окружающий воздух.

— Выломайте эту гадость, — устало выдохнула Алрин, указывая десятнику на переплетение стальных прутьев в люке.

В подвале было очень сухо и холодно. Укроп был тщательно высушен и упакован для перевозки, солома в корзинах была свежей, а на бутылках внутри даже не было пыли. Однако чувствовалось, что хозяева ушли отсюда хоть и недавно, но навсегда.

Лара поднатужилась и выдрала один стебель из близлежащей вязанки и внимательно его осмотрела. Вдруг она дернула подругу за рукав:

— Смотри, сосновые иголки! И на корзины глянь!

Корзины были сделаны из сосновых веток. Видимо, у кого-то либо были большие проблемы с добычей традиционного материала для корзин, либо сосновых веток скопилось столько, что их некуда было девать.

— Да, интересно… И какой пышный укропчик, ты глянь, на южном склоне рос. Да и мак, — Алрин откупорила одну из бутылок и осторожно понюхала, — тоже света требует для качественного отвара. Так что не волменский купец этот Саньеро Акорамо.

— Да и одежка у него не по погоде, все говорят… — добавила подруга. — Так что я думаю, либо южные отроги Гребенчатых гор, либо уютное плато в центре.

— А мы идем… — травница зашуршала свитком с координатами драконьей пещеры, — к северо-западной оконечности, пик Эрил. Хоть в этот раз разминемся!

— Не могу сказать, что меня это не радует, — со смехом добавила Лара. — А сейчас давай упакуем по экземпляру найденного, и, чтоб с собой не тащить, у нашего трактирщика оставим — на обратном пути заберем.

— Отличная идея, — поддержала подругу Алрин, и девушки принялись за работу.

Упаковка доказательств уже подходила к концу, когда Алрин увидела в кипе соломы в дальнем углу что-то черное и лохматое. Насторожившись, она схватила первую попавшуюся палку и осторожно ткнула ей в непонятный предмет. Раздался сухой стук. Алрин подошла поближе, и увидела странно скрюченное и высохшее тело Гейдра — мага, учившегося на три курса раньше ее и распределенного в Тихие Россохи. В спине трупа темнела рана от кинжала, лицо несчастного выражало крайнюю степень удивления и возмущения.

— Наверно, его пригласили внутрь как дорогого гостя, а там прирезали, чтоб меньше шума было, — тихо сказала подошедшая Лара. — Тут сухо, вот тело и высохло, а не сгнило.

Чувствовалось, что она сейчас расплачется. Алрин сама еле сдержалась и смогла только тихо сказать:

— Потом.

Вызванный десятник быстро вернулся с парой легионеров, бережно упаковавших тело в мешок и отвезших его в морг при местной лечебнице. Остальные находки девушки предпочли доставить в трактир самостоятельно. Лара, закинув находки в свободную кладовую, прошла сразу в комнату, а Алрин задержалась, взяв у корчмаря миску маринованных огурчиков, колечко домашней колбаски, кусок хлеба, пару стаканов и бутылку «Драконьей Крови». Ее душа в тот момент требовала чего-нибудь пожестче и поогненней, дабы рассеять горечь от печальных открытий. Перед глазами подруг все еще стояло обвиняющее лицо мертвого мага, арбалет с отравленной стрелой в раскуроченном люке и тщательно заминированный подвал, готовый вспыхнуть, как спичка, от одного неосторожного движения незадачливых исследователей.

— Ну, давай, подруга, за Гейдра, не чокаясь, — тихо сказала Лара, разлив первую порцию «Драконьей крови» по стаканам. Подруги выпили, и повисло печальное молчание. Вдруг Алрин закашлялась, и изо рта у нее вырвалось легкое облачко пламени.

— Ого, я, конечно, слышала про такой эффект, но никогда не видела, и тем более не ожидала, что придется воспроизводить самой, — удивленно пробормотала девушка.

— А теперь — за нас, чтоб все было хорошо! — долила стаканы Лара. В ее глаза начал возвращаться задорный блеск — огненная терапия делала свое дело, пламенным вихрем выметая из жил горечь и усталость.

— Ух, хорошо, — снова дыхнула огоньком травница и сочно захрустела огурцом. Лара нацепила кусок колбасы на вилку, откусила, подумала и дыхнула. По комнате пополз аромат шашлыка, девушка довольно ухмыльнулась и откусила еще раз.

— Согласна, — сказала она, прожевав свою порцию и дополнив ее очередным огурчиком. Алрин тем временем пыталась повторить Ларин эксперимент, но безуспешно.

— Странно, что за ботва? — задумчиво произнесла она и требовательно посмотрела на подругу. — Ну-ка, дыхни!

Лара дыхнула, но безуспешно — пламя не появилось.

— А, поняла. Ну-ка, выпьем! — вдруг осенило Алрин.

Подруги выпили еще, на сей раз «за любовь». травница взяла вилку с куском колбасы, дыхнула — получилось.

— Ммм, обожаю жареную колбаску, — пропела она, вгрызаясь в деликатес. — Я поняла, как только поешь огурчиков, огненное дыхание исчезает!

— Так ты хочешь сказать, — захихикала Лара, — что драконосекам надо возить с собой бочонок маринованных огурцов? А квашеная капуста не подойдет?

— Не знаю, надо будет Рычаргу предложить! — захохотала Алрин уже во весь голос и рухнула на кровать, болтая в воздухе стройными ногами.

— Д… д… драконосек… с… с квашеной капустой и огурцами!!! — чуть смогла выговорить плачущая от хохота травница. — В доспехах из квашеной капусты и с луком из огурца и такими же стрелами!

Очередной взрыв хохота сотряс комнату. Говорить внятно уже никто не смог. Испуганный хозяин было заглянул в комнату, но, увидев веселящихся травниц, успокоился и, облегченно взмахнув рукой, отправился по своим корчмарским делам.

Ночь прошла беспокойно, несмотря на предварительно проведенную терапию. Травницы регулярно просыпались от, как им казалось, странных шорохов, в которых, впрочем, быстро опознавались обычные для корчмы звуки, например, писк мышей, храпенье хозяина и прочее. Наконец, Лара не выдержала:

— Алрин, ты спишь?

— Неа, только закрою глаза, как этот кошмар перед глазами появляется. Точно говорят, в тихом омуте черти водятся, — горько отозвалась Алрин, поворачиваясь на бок. В ее глазах стояли слезы. — Подумать только, а ведь он такой тихий был, звезд с неба не хватал, но тем не менее…

— Противно все это… — вздохнула подруга. — И самое противное, что тут уже ничем не поможешь, и не предупредишь. И ведь прирезали, как свинью, в спину!